-1-
Спасибо карантину: без меня
остались море, горизонт и парус.
Но я стараюсь и судьбу стираю
и, ей назло, по-прежнему меняю
полцарства на коня.
Никто не хочет. Никому нет дела.
И каркают вороны оголтело,
а люди тычут пальчиками смело
в меня.
Спасибо, о великий Карантин!
Открыл ещё одну страницу счастья,
где жизнь течёт без суеты и страсти,
как будто я на всей земле один.
Мой день сурка, мой сказочный наркотик,
из слов и песен невесомый плотик –
и нет причин
менять всё это, конский пот вдыхать
и по дороге в никуда скакать.
Но, Болдино застывшее кляня,
готов отдать всё царство за коня –
и мною недописанный роман,
листвой осенней ветер сдует в поле.
К покою вечно не хватает воли –
вся жизнь обман.
-2-
Пишу стихи и понимаю:
меня буквально принимают,
читая вскользь и поперёк,
твердят: «Не кукся, Игорёк!»
И я, как паинька, молчу,
поскольку спорить не хочу.
Но мой лирический герой…
Да – боже ж мой! – такой ревнивец,
фигляр, обломовский ленивец,
при этом старец и ковбой –
любитель надевать личины.
То обходительный мужчина,
то нытик, то – какая прыть! –
Синдбад, желающий уплыть,
в ему лишь ведомые дали,
где лишь ему не поддавали
за длинный нос, язык дурной.
Прости, лирический герой!
Мне одному вся эта слава.
Стихи – весёлая отрава,
наркотик, изменивший мир.
В нём мне уже не стать собою.
За мной, бродяги и ковбои,
мои ленивые герои,
оставим обветшалый Шир!..
На этом оборву строку,
как мудрый ворон на суку,
Эдгару По сказав спасибо.
Отныне я – немая рыба.
-3-
Февраль прошёл, как не бывало.
Чернила пролиты давно.
Есть лишний вес, а денег мало.
Все пересмотрены кино.
Для книг нет времени. Лишь чаты
в глаза стреляют как солдаты –
идёт священная война,
в ней победит моя страна
(осталось выяснить: какая?).
Прости, любимая, прости!
Два шага от стены до края –
жизнь умещается в горстки.
Но час придёт – и грянет песня,
литаврами взорвётся слух,
и под заборами воскреснет
воспетый Анною лопух.
-4-
Что за страна у нас? Нынче толк-шоу
нам заменили пространство и время.
Пиво диванное с рыбкой сушёной.
Главное – вовремя. Главное – в теме.
Чаща проносится мимо – и снова
берег песчаный, чужие красоты.
Взгляд незнакомый, веночек терновый –
мраморный, гипсовый, глиняный – кто ты?
Всюду цветочки, козявочки, рыбки –
по преимуществу золотые.
Маски. За масками скрыты улыбки.
Это – чужие.
Бластеры, космос, рога и копыта,
монстры, герои – желательно в чёрном.
Можно, я встану? Позвольте мне выйти?
Можно, укрыться хотя бы в уборной?
Вытекло время, до рыбки сушёной
сжался твой мир, до окна телеплена:
смотрит с пустого экрана икона
с вечной улыбкою Гуинплена.