застели, ночь, постель,
да надавай пощёчин испугу,
что не даёт вместе лечь,
прикоснутся друг к другу,
к чёрту яркий свет,
смотри, как звёзды из тумана вылезли,
конечности обрубленных лучей,
бьются в падучей…
а хочешь эту пёсью жизнь,
начнём сначала,
одним одеялом укроем себя,
а замёрзнем, у холода попросим пощады,
и рисовать стану углём в огне костра,
твой утончённый профиль,
утро краски швырнёт в портрет,
когда уголь раскрошится,
ты слушать готова мою тишину,
подметать взглядом звёздную пыль,
мысли стуком условным по голове,
просят открыть для них дверь,
а я смотрел всегда на тебя,
как не подсматривал ни за кем,
глупую жизнь вёл вдали,
приближаясь сильно хрипел…
трещали в камине словами дрова,
и оракул – ворон на пне босиком,
ползли без тебя ядовитой змеёй,
шепелявя кусая меня года,
дни били кнутом до рубцов на спине,
а ворон – оракул слизывал боль,
об этом тебе рассказали дрова,
сырым от слёз теплом…
у трёх мерцаний потухших ламп,
нити судорогой свело,
это озноб пришёл в темноту,
в объятия наших тайн,
лёг рядом быть к сновидениям ближе,
стеречь недосказанные слова,
смотреть, как костёр клеймят угли,
согревая тебя и меня.