Номинация на «Приз читательских симпатий»
П.Ч.С.
Конкурс начинается с Номинации на Приз читательских симпатий, а это значит, что участникам предстоит серьёзная продолжительная работа по отбору лучших произведений из представленных на конкурс. Каждый автор должен назвать понравившиеся ему произведения, указав его номер и название (не менее 5(пяти) и не более 25 из 64-х. Результаты выбора(голосования) заносятся после внимательного прочтения всех стихотворений в анкету(шорт –лист, лонг-лист кому как нравится)
Рейтинг будет определяться по количеству набранных участниками голосов (от мах до мин).
Голосование обязательно для каждого участника конкурса, так как мы и только мы можем назвать самых талантливых, ярких, запоминающихся авторов, а не друзья, товарищи, коллеги…
Голосование продолжается до окончания итогов полуфинала (это примерно середина мая).Непроголосовавший участник лишается всех поощрений.
Одновременно с Номинацией работает ЖЮРИ конкурса (Арбитры ), в соответствии с Правилами и Регламентом Конкурса
В шорт-лист заносятся только
Порядковый номер Наименование стихотворения
Итак, читаем ТЕКСТЫ.
1.
В последнюю ночь зимы
Заливается, смеётся
звон капе'льных колокольцев
лунной ночью за окном,
всё слышнее чистый звон,
растревожен зимний сон, –
то срывается со старта
первый день хмельного марта.
Огибая звёздный пояс,
жмёт веселья полный поезд
по расплавившимся рельсам…
Призову соседа-эльфа,
чтоб на утреннем перроне,
привязав к ограде пони,
лень февральскую смахнув,
встретил девочку-весну.
Над растаявшим бульваром
солнце мёд пахучий сварит,
добавляя каплю тмина.
Волшебство не беспричинно:
голубая бригантина
над рядами голых лип
лёгким облачком взлетит.
В этой сказке, в этой песне
у весны сюжет известный:
в исполнение пророчеств
от последней зимней ночи,
каждый куст садовый хочет,
чтоб изгладила земля
даже память февраля.
2.
Сначала падала листва
Сначала падала листва, а после – снег,
звучали тихие слова, искрился смех,
стучали капли по земле, сбивая пыль,
и трепетал во влажной мгле густой ковыль,
мелькали радостные дни, маня вперёд,
и романтичных чувств пьянил водоворот,
звенела песня вдалеке и вверх рвалась,
дрожали тени на песке, соединясь,
накатывая, обжигал любовный зной,
и запах счастья накрывал тугой волной.
А у реки, где сумрак мглист, горел костёр,
там хмуро грелись сценарист и режиссёр,
вздыхали тяжко, вразнобой, таращась в мрак,
решали долго меж собой – кто, с кем и как,
кому достанется король, кому - валет,
кто примет нищету и боль, кто – звон монет,
вели нетрезвый диалог, обняв стакан,
покуда всё не заволок густой туман,
бутылку, хлеб и огурец смахнули в ночь,
и, перессорившись вконец, убрались прочь.
Созвездья искр, блеснув огнём, ушли в полёт -
а жизнь, не зная ни о чём, текла вперёд,
туда, где чисто всё пока, как белый лист -
сама себе и режиссёр, и сценарист.
3. Соринка
Пусть всё извилистей дорога,
А фары встречные в глаза,
Я каждый день всё ближе к Богу
И чаще по щеке слеза...
Смахну рукой- мешает видеть
Красоты жизни на земле,
Мне так не хочется обидеть,
Кто пожелал здоровья мне!
С душой спокойной все живите
Пусть не мешает "ералаш",
Навязанных извне событий,
Ведь это временный мираж!
А голубое - только небо,
Пушистым снегом облака,
Как много мест где ещё не был...
Но верить хочется,- пока!
К подножью выведет тропинка,
Не надо время торопить
С молитвой выпадет соринка,
Не надоело мне любить!
4.
Капля стекала по стенке бокала
Капля стекала по стенке бокала,
Словно слеза по щеке:
Даже Шампанское не помогало
Мне позабыть о звонке...
Гаснут последние искры надежды.
Счастья задуло свечу
Мыслью-отравой:"Не будет, как прежде!.."
Фразой "Я не полечу"
Ты расколол этот мир на детали,
Сделал ничтожно-пустым.
Сонмы иллюзий рассеялись в далях,
Как растворяется дым.
Каплей десертного с ломтиком торта
Горе своё подслащу:
Я в кафетерии аэропорта
В уединенье грущу.
А за окном режет синь небосвода
Лайнер из детского сна...
Жить без тебя научусь! На свободу
Я улетаю одна!
5. Время-река
Закрываю двери -
Ты молчишь.
"Я тебе не верю!",
Ты кричишь.
Чувства на изнанку,
Мысль на засов.
Ты меня не любишь,
Ясно без слов.
Время - река,
Текла, утекла.
Рядом быть я
С тобой не смогла.
Быть рядом с тобою
Всего лишь мечта
Закрою я двери
Слезы не тая.
Доверься мне снова,
Ведь я не шучу.
Но рядом с тобою
Я быть не хочу
Время - река
Текла, утекла
Рядом быть я
С тобой не смогла.
Может так случится
И увижу я
Тот прекрасный образ
Милые глаза.
Улыбнусь при встрече,
Обниму тебя,
Ведь не быть нам вместе,
Это знаю я.
Время - река
Текла, утекла
Рядом быть я
С тобой не смогла.
6. Орфей в аду
Я делаюсь безумный и больной,
Когда весь мир, что стал тобой одной,
Внезапно оглушает тишиной,
И отзвук каблуков твоих стихает,
И я не знаю, ты еще со мной?
Когда шагов не слышно за спиной,
Мной страх овладевает неземной,
И паника у сердца полыхает.
Не посмотреть - ты здесь? Ты не велишь,
Ты отступить и прочь уйти свободна.
Боюсь спугнуть и сам крадусь, как мышь.
Лишь флейта наполняет эту тишь,
В которой может крыться что угодно,
В которой, если есть ты, то молчишь.
7
А Питер жил…
А Питер жил, дышал, мечтал, любил,
А Питер пел, как мантру, «Группу крови»
В подземных переходах, и ловил
Холодный снег озябшею рукою.
С работы ехал в животе метро,
Истерзанный его голодным чревом,
И джинсы в соли по колено, но
Девчонке в непрактичной куртке белой
Он улыбался ...Торопил весну
Мой бедный Питер, тучными снегами
Опутанный... Февральскую хандру
Лечил вином, а иногда - стихами ...
Он солнце ждал, чтобы сверкнуть огнём
Роскошных куполов, и стройных шпилей,
Парящих над Невой... «Переживём
Февраль, мороз, и все, что иже с ними»-
Решил мой Питер, жахнув по одной
С соседом, и не мудрствуя напрасно,
Лёг заполночь с тяжелой головой,
Но с лёгким сердцем, юный и прекрасный...
8.Сегодня всё пошло не так.
Разгорячённая толпа
Ещё сильнее жаждет крови.
Корриды скользкая тропа
Опять на бой быков выводит.
Где мой любимый матадор -
Альваро, суженый желанный?
Выходит он. На приговор,
И бык отпущен своенравный...
Как страшно мне туда смотреть,
Сидеть же дома - наказанье.
И ждать, удача или смерть
Ему назначили свиданье.
О, сколько было тех боёв,
Где каждый сантиметр спасенье.
На грани риска крен рогов.
Быть здесь - какое же мученье!
Уж бандерилий точный знак
На холке струями исходит.
Сегодня всё пошло не так -
С Альваро что-то происходит.
Хоть одержимость мастерства,
И виртуозность матадора.
Мулеты алой красота,
Плетеньем сложного узора.
...Альваро опустил клинок -
И от быка лишь в полуметре.
Добить животное не смог.
Народ затих и жаждет смерти.
И всё равно - из них кого,
А лишь бы зрелища и крови.
...Вдруг просто сел. Не защищен.
Тоску в глазах прикрыл ладонью.
Бык не убит. Как вновь рождён.
Взгляд благодарный и покорный.
На смерть корридой обречён -
Жизнь получил от матадора.
Под улюлюканье толпы -
Ушёл прямой, не пораженный.
Тот бой навек запомнишь ты,
Возможно, что и он - спасённый.
9. Практикантка
- Старик, смотри, кого-то к нам ведут!..
- Учителку, должно быть, - практикантку:
Вот любит наш столичный институт
Их присылать... Сплошные хулиганки!
А эта в шляпке - видно, не проста!..
Копна кудряшек рыжего оттенка,
Серьёзный взгляд, одежда - красота...
Старуха поняла: "Интеллигентка!"
Печалилась: "Такой не угодишь,
Ей щи да каша будут не по вкусу!"
Себе клялась не уронить престиж,
А дед ворчал: "Да чтоб им было пусто!
Вот навязали... В хате не кури!..
От крепких слов у ней краснеют щёки,
Куда ни глянешь - всюду "буквари".
Одно по нраву: девка - не трещотка!"
Сдружились быстро - ко двору пришлась,
Хоть городская - стала вместо внучки:
Похвалит щи, поможет им в делах,
И в школе ценят - деток славно учит.
Недели мчались, будто поезда,
И вот прощанья грустные моменты:
- Диплом получишь - приезжай сюда,
Нам оченно нужны интеллигенты!
10.
Чёрный «бумер» у Сереги
Чёрный "бумер" у Серёги,
Запорожец у меня.
А вокруг одни дороги,
Те, что в даль бегут, маня.
Еду, скорость набирая,
Нажимаю на педаль.
Впереди судьба большая,
А прошедшего не жаль.
Еду, еду на машине,
А вокруг моторов гвалт.
Километры мои шины
Нагоняют об асфальт.
Еду влево, еду вправо,
А навстречу светофор...
Постою минуту, право,
А потом опять простор.
Мне не нужен чёрный "бумер",
И другие не нужны.
Мне спокойнее на этой -
На бензин идут гроши.
Коль сломается машина,
Я плечом её подвину,
Чуть кувалдой "подлечу"
И, как прежде, покачу!
Не угонят. Не нужна
"Тягачам" моя нужда!
Вот и славно, вот и ладно.
Мне сойдёт, им не повадно!
11.. Я с детства знал,
что музыка живая.
«Больше всего на свете я любил музыку,
больше всех в ней – Скрябина».
Б.Л. Пастернак. «Охранная грамота».
«Я с детства знал, что музыка живая,
что в каждом звуке бьётся пульс творца.
Подвластны ей: ребёнок, раб и царь,
и вся земля, от края и до края.
Я холить звуки стал, почти что видеть:
они как мы – гневливы ли, дружны –
их тоже околдовывают сны,
вливая свет гармоний в алфавиты.
Я не могу поэтому без речи…»
Маэстро тихо, с грустью произнёс:
«Поверь: лишь музыка – до слёз.
Без слов творить намного легче».
Я головой качал. Я сомневался.
Душа давно любила звуки слов.
Они рождались – музыке назло! –
среди сонат, в симфониях и вальсах.
Прошла неделя, месяц на исходе.
Я бредил речью, с рифмами, и без.
Сбегал в поля, входил в осенний лес
и радовался слякотной погоде.
И вдруг стихи настигли. Это чудо!
Что странно: музыка играла в них
и отливала речь в чеканный стих.
Он словно появлялся ниоткуда.
Я выпрямился, стал как будто выше.
Сорвался с места, шёл – и побежал!
«К маэстро!» – пела трепетно душа,
чтоб он и в слове музыку услышал.
12. Неприкаянность
Если мы решим никогда не обманывать других,
они то и дело будут обманывать нас.
Ларошфуко
Удивляюсь тому, что прогноз оказался прав:
Отступила зима, четверть снега с собой забрав.
Переменой обманутый, в форточку прыгнул кот.
Мои мысли бегут, словно древний корабль «Арго»
По дорогам-морям, собирая туман в пути…
Хорошо бы и мне вслед за ними в туман уйти.
Там, за белой стеной, не услышишь пустых речей,
Не увидит меня переменчивый мир-косплей,
Не обманет январь, притворяющийся весной…
Веры нет никому, хоть неверие и грешно.
Но по мутной воде далеко не дано уплыть,
И туман не спасёт, потому что мы в нём слепы.
А кричать не хочу, ненароком соврать боюсь…
Кот вернулся.
В глазах – бесконечной Вселенной грусть.
Косплей — это перевоплощение в различные роли, заключающееся в переодевании в костюмы и передаче характера, пластики тела и мимики персонажей компьютерных игр, кинематографа, литературы, комиксов, аниме и манги.
13. Песочные часы.
"В пузатое стекло запаянное время,
перевернув вверх дном, заставить течь опять"
Всеволод Рождественский "Песочные часы"
из сборника "День поэзии 1964"
В песочных часах
золотистая прядь сталактита
стекает, кося
жизни путь. Сокращая орбиту
оставшихся дней,
где и так осыпаются листья
в тени октябрей,
в безвозвратном сезоне предзимья.
Там время летит
недвусмысленно в каждой секунде -
летит взаперти,
увязая в стеклянном сосуде.
Внизу, за стеклом,
и успехи, и серые будни
зажавшись ладком,
ожидают что их не забудут.
Вверху - жизнь кипит,
но, сгорая, стекает безвольно.
И тает лимит,
что дарован судьбой монопольно.
Последний песок
завершает курган сталагмита,
не худший итог -
словно памятный знак для пиита...
Часов сталагмит
повернУт кверху дном для другого,
и вновь зазвучит
от поэта рождённое слово.
14.
Дежурные по весне.
"Я - дежурный по апрелю"...
Булат Окуджава.
Округ спит ещё похоже,
Встречных нет пока прохожих.
Пять утра - довольно рано
Для ленивых горожанок,
Да и многих волочан -
Никого не повстречал
Я на утренней прогулке,
Кроме трёх ворон и галки,
Сотни уточек на Цне.
Мы дежурим по весне:
Я и верная овчарка.
Светят звёзды в небе ярко,
И неполная Луна -
Вся красотка не видна.
Снег почти уже пропал -
Обозначилась тропа
На границе вдоль реки
Где тусуются чирки
Под надёжною охраной,
Просыпающихся рано.
15. Масленица,блин!
Седмица сырная пришла!
Блины жуёт и стар, и млад
Горячий блин главнее всех
Гастрономических утех
Смысл жизни, право, не в еде
Но всей семьёй мы каждый день
Блинов поесть совсем не прочь
Их тёща стряпает и дочь
Люблю с икрою я блины
Наследство русской старины
Готов под них, скажу серьёзно
Пить водку прямо на морозе
Пусть майонез источник жира —
Люблю блины с закуской сырной
Ну, а затем, с довольным видом
Блин мажу яблочным повидлом
С блинами я на завтрак ем
Вишнёвый и клубничный джем
В сгущёнку блин макает сын
Шестой подряд, а всё не сыт!
Жена закладывет с горкой
В блины натёртый сыр и творог
И может сделать, если надо
Начинку даже с авокадо
Блины едим мы с чем угодно
С вареньем, с шоколадом, с мёдом
Ну, а под сорок оборотов
Сгодятся и тунец, и шпроты
По блюдам морем-океаном
И масло плещет, и сметана
Пусть завтра будем на мели,
Справляем Масленицу, блин!
16.
Румпельштильцхен
Густой паутиной опутан прекрасный дворец,
Вампиры бесстрастные ждут одиноких сердец.
Безмолвием ночи наполнен заброшенный сад,
И, кажется, будто русалки на ветках сидят.
И чудится – скоро послышится призрачный вой,
Раздольные травы лениво шуршат под ногой.
Плетет Румпельштильцхен загадочный пряжу луны,
В глазах его злых отражается холод зимы;
А ветер в окошко стучится, как загнанный волк –
Давно его голос в тумане прозрачном умолк.
Пьянит жутких снов непроглядная вязкая мгла,
К рассвету от замка останутся пыль и зола...
17. «Наночастица»
На станции "Царицыно" толпа идёт столицею:
Подземки жерло черное засасывает дань...
И мы наночастицами, Миллениума лицами,
Во Броуна движении спешим - куда ни глянь!
Вот лава разноцветная с покупками заветными
Стекает с рынка-радио в открытый метро-рот...
А вот, рядами чинными, «планктон» семьёй пчелиною,
На зелень светофорную спешит на переход...
Жучищами автобусы рожают загазованность,
Маршрутки водомерками по площади снуют...
Я скромным серым ужиком протиснусь вброд по лужицам:
В движенье беспорядочном мне дан иной маршрут!
Увешан весь вещицами (одеться чтоб, помыться вам),
Сияет вечным праздником базарчик тряпьевой...
Нырну меж продавщицами - галантереи жрицами,
Спешу в Лукулла царство я: желудок-штурман мой!
Здесь горы апельсинные; сыры слезой невинною
Блестят, коварным запахом усиливая власть...
А рыба с глазом выпуклым, с приветливой улыбкою
Уж просится в кошелку мне, от радости смеясь...
И с мясом нежно-розовым управлюсь без вопросов я,
Колбас дубинки гибкие как ярмарка невест;
Сердечки из томатов мне особенно приятные,
Калачики румяные... Гурманство - это крест!
Промокший и простуженный, но снедью перегруженный,
От станции "Царицыно" спешу к себе в комфорт...
И пусть наночастица я! - Квартирка ждёт меня моя,
В мечтах тысячелетия - опора и оплот
18.Алеющий Роз Аромат - Н
С Днём Варенья, милая сестричка!
Помню, как ребёнком со стола
Я смахнул любимую, с клубничкой,
Чашечку богемского стекла.
И сегодня в близкий сердцу праздник
Слышу сквозь года хрустальный звон,
Что напоминает, как прекрасной
Был тобою некогда прощён.
Жизни и Судьбы золотогривый,
О, скакун, сестричке подари
Много лет здоровых и счастливых
В окружёньи любящей семьи.
Чтобы дети-внуки не болели,
Праздника в душе, не вешать нос,
И чтоб в вазах на столе алели
Запахи волнующие роз.
19.
У меня, мама, снова бессонница
У меня, мама, снова бессонница,
Что- то тяжко и так неспокойно мне.
Сердце как об иголку уколется
Чернотой квадрата оконного.
К небу тянутся авиалинии,
Люди Бога тревожат молитвами.
Мёрзнет город в серебряном инее,
Да по лавочкам ангелы сбитые.
Подойду, угощу сигаретами.
Помолчим о бескрылости лучше мы
Голосами своими бесцветными,
Со словами такими
беззвучными.
Пять утра, просыпаются дворники.
Скоро выйдут и жертвы, и хищники.
На собак надевают намордники,
На людей, как там будет?
Наличники?
Мы теперь могикане последние,
Исчезают друзья, одноклассники.
У меня, мама, так мало времени,
У меня, мама, тикают часики.
20 О поэтах
Поэтов много есть в России,
Чтоб их ругать иль возносить:
Тем – Бродский нравится, другие
Его не в силах выносить.
Не спорю с мненьями любыми,
Но у меня у самого
Поэтов множество любимых
И нет любимца одного.
Когда я бодрости исполнен
И силу чувствую свою,
Когда борюсь с тупым и с подлым,
Я Маяковского люблю.
Когда я в розовой печали
Влюблён в берёзы и в рассвет,
Когда в тебе души не чаю,
Сергей Есенин – мой поэт.
Когда стрекочут зло сороки
И вороньё вокруг кружит,
То Мандельштама слог высокий
Мне помогает дальше жить.
Когда я в сонмище событий
Теряю истины клубок,
Меня влечёт в твою обитель,
Волшебник Александр Блок.
В часы, когда простор вселенский
Зовёт, тревожа и маня,
Меня чарует Вознесенский –
И звёзды рифмами звенят!
Люблю я Тютчева и Фета, –
Стихи их льются сквозь года.
Некрасовым душа согрета.
А Пушкина люблю всегда!
Когда ж ничто мне не даётся
И в сердце пусто и мертво,
Когда не пьётся, не поётся –
Люблю себя я самого.
21. Посреди океана домов и машин.
Посреди океана домов и машин
островок есть один в сокровенной глуши
старых яблонь, калин и раскидистых груш,
птичьим пеньем бодрящий безмолвие душ.
Под надёжной защитой прибрежной стены
здесь житейские волны совсем не видны.
И плывут над моим островком облака,
временную пружину сжимая слегка.
Ночью небо усыпано нежностью звёзд –
из ветвистой авоськи плакучих берёз
проливается свет их, дрожит на листке,
чтобы легче дышалось строптивой строке.
Я пишу о природе, мечтах и судьбе,
а ещё – между строчек – чуть-чуть о тебе…
22.
Ночное африканское
Темнота ползет от окна до шкафа,
В темноте все люди – немного афро,
И черней алжирских кудрей зуава
Голова рязанца и скандинава.
Жмурь до слез глаза, до кровавых точек,
Только хочешь этого ты, не хочешь, -
Потечет сознанья ночная лента
До границы Черного Континента.
Африканский ген не таит изъяна, -
Скалит зубы пращура обезьяна;
Выбривая шерсть на зеркальной роже,
Помни - Дарвин в Африке непреложен.
Здесь редки дожди, здесь жара и лепра,
Здесь гуляет жизни слепая зебра…
Шкура старой зебры давно не мыта,
И темна от холки и до копыта.
В африканской ночи не стать героем, -
Окружают мысли мушиным роем,
Прилипая жадно к открытой ране, -
Ни копья в руке, ни копья в кармане…
А иди-ка, зебра… в иные страны
От безводной жадности злой саванны,
Где полоски кончатся непременно
Под клыками львицы или гиены.
А иди-ка, зебра… а люди - спите, -
Африканских снов истончатся нити,
А когда рассвет в темноте затлеет,
Будут ваши души чуть-чуть смуглее.
23.Тем, кто не верит в Деда Мороза.
На севере где-то, в лесной глухомани,
у белой избушки на белой поляне
олени бесхозные бродят понуро.
Сидит у окошка немая фигура
и смотрит в пространство невидящим взглядом.
Мешок – без подарков – валяется рядом,
конверты нарядные брошены на пол –
никто почему-то их не распечатал,
затих телефон в положении "выкл.",
забыта стратегия зимних каникул…
Угрюмый старик повторяет с досадой:
"Сюрпризы под ёлкой!.. Кому это надо!.."
Окончилось время беспечных затей.
Он очень устал. И не верит в людей.
24
Кто воевал- тот уважает тишину
Я думаю, что память надо чтить…
Прошла эпоха, всех пора прощать…
С войной нельзя подолгу просто жить,
С виной нельзя нам даже умирать…
Что русский я, что немец, что еврей
Война прошла, уйдем и мы с тобой
Нас всех проводит стая сизарей
А «генералы» выпьют за убой…
Я передергиваю правила игры...
Весь плебс - "Отправить в праздники и врозь",-
Прикажут власти - правила свои.
А чтоб заткнулись - просто кинут кость...
Серега, предлагаю за войну,
За то чтоб не было ее в который раз.
Кто воевал – тот уважает тишину,
А кто нас судит – Родину продаст…
25.
Громоотвод.
Громоотвод.
Парящий буревестник.
И надвигается молниеносный шквал.
В раскатах и всполохах поднебесье.
Тревожного предчувствия накал.
Грозящее свинцовое затменье
Порывистым дыханьем обдаёт.
Охватывает стылое смятенье.
И близится неведомый исход.
Лепечут листья, повернувши спины.
Вздымается пучина пенных вод.
И предзнаменование кончины!..
И вся надежда на громоотвод.
26. . Потому что
потому что вчера еще был декабрь -
не дрожала так нервно твоя рука,
ты могла еще дерзко и свысока
посылать неугодных на хер.
зная точно: презрение - тяжкий грех.
странно только - работает не у всех.
только там, где уже миллион прорех
до крови на своей рубахе.
а теперь - отмоли, расхлебай, простись
с глупой стервой, что встретилась на пути,
проросла, как смертельный отвратный Стикс,
в кровеносном твоём сосуде.
торопись, очищайся, пока зима.
скоро время с усмешкой подгонит март,
чтоб от звона сосулек, сойдя с ума,
ты не вышла на волю, к людям.
потому что сегодня уже январь...
27. 37-37
Когда проснулась, часы показывали 37:37
Могла бы подумать, что врут, и что в действительности 6:55
Но я уже стояла на взлетно-посадочной полосе
И поняла, что пора взлетать
От гераней на окне - ведь я не люблю гераней на окне -
Были в школе напротив спортзала, пахли бог знает чем
Могла бы подумать: снег по колено, и что они мне?
Но я была маленький нетерпимый бескомпромиссный Че
Взлетать так взлетать - все утки уже летят высоко
И флагман уверенно вдоль магнитных полей ведет караван
А у меня, как у менестреля, в кармане пусто, на сердце легко
И, значит, тоже пора направляться в сторону южных стран
28. Я ей не дочь
Она не помнит прошлых декабрей,
и январей, случается, не помнит.
Заваривает в чайничке кипрей
и, взяв с собой, идёт
(почти в исподнем, накинув лишь халат)
в сырой рассвет,
стучаться – есть кто дома из соседей?
Мне часто не хватает сигарет
на наши с ней неспешные беседы.
А впрочем, я всё знаю наизусть –
про жизнь и смерть, про детство в Кутаиси.
И каждый раз, поддакнув ей, сержусь,
что почтальон давно не носит писем
(болтают, вроде правнучка в Москве,
но – что возьмёшь, мол, с этой молодёжи?..)
Вчера сказала – скоро справит век.
О боже…
Такие посиделки ни о чём,
забудет имя – называет дочей,
рукой костлявой держит за плечо.
Устанет говорить – кивает молча,
и пьёт остывший, с горечью, кипрей,
прислушиваясь к звукам старых комнат…
Она не помнит прошлых декабрей.
Страшней, что декабри её не помнят.
29.
Вы простите меня
Вы простите, простите, простите,
ради Бога и новой весны,
не признала Вас в роли
"Спаситель" –
были Ваши слова холодны.
Не печальтесь, судьба молодая
долгим эхом живёт на земле...
Мой портрет из прощённого мая
не пишите, прошу, на стекле,
не ваяйте мир в сером граните –
будут зори надеждой красны.
Вы простите, простите, простите,
ради Бога и новой весны.
30. Сердце
Когда - не помню,
сердце первый раз
качнулось к Вам, ломая жизни ритм.
И ночью тёмной,
днём, оно подчас,
подпрыгивает радостно, дурит.
Прильнуть желает,
нежностью томясь,
молчать и слушать позднюю весну.
Дыханье мая
пишет эту вязь,
И я прочесть её возьмусь. Дерзну.
31. К портрету Есенина
Есенин, осенний, весенний,
со светлой упрямой башкой.
Пред нею стоял на коленях,
Теперь вот стоишь предо мной.
От глаз твоих, синь незабудки,
Я прячусь,горю от стыда.
Как прячутся в ночь проститутки,
Чтоб вдруг не попасть на мента.
Боюсь деревенского крова,
и голос в деревне мой тих.
Так что же, ведь я не корова
не мне посвящал ты свой стих.
И я не собака, по сути,
(Моральный ущерб ни при чем)
Но я обожаю до жути
Гулять под дождем.
Не знал ты, что с Русью-то будет,
Терялся в догадках, пыли.
А мерзкие черные люди
К могиле тебя подвели.
Их много,их целая туча,
Возможно, и я среди них.
Но мне предоставился случай
Писать (иль дописывать?) стих.
Гляжу в твои очи как в дали.
Какая-то тряска в груди...
А черные люди сказали:
Прости нас, Сережа,прости.
32. Терпкий запах весны
Я рисую цветы по застывшим оконным витринам,
От касаний тепла лепестки «мироточат» водой.
И текут ручейки по подтаявшим тропам Неглинной,
Разбивая на части снегов разлохмаченных слой.
И хотя по утрам подмерзает земля понемногу,
И холодная стынь не желает совсем уходить.
Но летят журавли издалёка к родному порогу
И душа оживает, ей хочется снова любить.
Зарождается день, приближая весеннюю радость.
Луч несмело кладёт на плечо золотую ладонь.
Терпкий запах весны, как елей, как медовая сладость
Поднимается вверх в облака, в еле слышимый звон.
Поступь марта видна, но следы его кутает тайна
И туманная рябь укрывает дома кисеёй.
Ветки жёлтых мимоз продают у палатки трамвайной,
Разбавляя пейзаж, незатейливый наш, городской.
Ещё тает зима на сосульках и длинных ресницах,
Но запущен весной маховик круговерти земной.
И всё чаще с утра просветлённые женские лица
Улыбаются миру, пленяя своей красотой...
33.На тонкой нитке
Чей-то шёпот, чей-то шорох,
синий шар на тонкой нитке,
облетевших листьев ворох
от крыльца и до калитки.
Как иглой пронзают небо
вспышки молний, гром грохочет,
а ещё крадётся следом
неуютность этой ночи.
Иглы, нити, шар воздушный
как знамения разлуки...
Как безмолвны и тщедушны
обнажённых клёнов руки!
Как цепляются за нити
и в ушко стальной иголки,
показав рекорды прыти,
влезть стремятся на закорки,
застолбиться, зацепиться,
пережить гулянки бури –
то ли кроткие черницы,
то ли родственницы фурий...
34.
Горящая изба
Меня подруги в гости пригласили.
Без повода. Я из последних сил,
Накрасилась в моём любимом стиле,
И муж меня спокойно отпустил.
Мы с девочками выпили за женщин.
Потом ещё, за сильный женский дух;
За то, что тянем дом, работу, вещи,
Еду, котов, ребёнка, кто-то двух...
И как-то мне понятно сразу стало —
Досталась мужу золото-жена!
Домой я с умным видом зашагала
В ночи безлюдной. Гордая. Одна.
Открылась дверь. Как крикну на пороге:
— Сама коня я!.. а потом в избу
Горящую!… — на миг ослабли ноги.
Не клеилось про горькую судьбу.
Меня муж усадил на уголочек,
От шубы и сапог освободил.
Отнёс в кровать в четыре часа ночи,
Тихонько пледом вязаным укрыл.
— Поспи, а избу завтра ты потушишь.
И конь не убежит твой далеко! —
Да ну их! Лучше я останусь с мужем.
По жизни с ним надёжно и легко!
35.
Сердоликовое
В полумраке кафе - оживлённая болтовня,
Кто-то невзначай дерзкий взгляд кинет на меня.
Нежно щурится, будто бы ухмыляется,
День безвольно, как соглядатай слоняется.
На запястьях моих сердолик, словно солнышко,
Лето сходит на нет, и не выпить до донышка.
И скользнёт солнца луч тускло, матово, бликово
На закате и солнце слегка сердоликово.
Лето скроется, сгинет, исчезнет за поворот,
От него ничего не останется и вот-вот...
Одинокою чайкою боль свою прокричит,
Лето растворилось... Ищи его не ищи.
Рафинадом тают дивные, летние дни,
Сердоликовым солнцем падая в руки мои.
36.
Пистолет
Пилит лобзиком дед –
из сосновой дощечки
мастерит пистолет…
то ли «Кольт», то ли «Стечкин»?
Пилит мужа жена:
«Делать нечего что ли?» –
виноват без вина –
норов дедушки Толи,
а характером в мать –
запилила супруга…
Недовольна опять
боевая подруга.
Что ни сделай – не так!
Что ворчит? Что ругает?
Всё в России бардак…
Дед молчит, да стругает…
«Не пропьёшь мастерство!» –
помнит ножичек руку…
Бабке что? – баловство,
а расхлёбывать внуку.
37..МИРЫ
Он был большой учёный каких-то там наук.
Работал увлечённо не покладая рук.
Решал проблемы мира и внеземных миров,
Имел авто, квартиру, был молод и здоров.
Она была романтик каких не видел свет,
Коса, весёлый бантик, совсем немного лет.
Снимала угол где-то, богатств на медный грош,
Мечтала стать поэтом – такой себе гаврош.
Совсем два разных мира, и как здесь не крути -
Пройдут друг друга мимо несхожие пути…
Но тут судьба сказала: Не факт, совсем не факт,
Ещё я не сыграла свой даже первый акт.
Замешкавшись немножко, ну так совсем чуть-чуть,
Свела их две дорожки в один единый путь…
Она - теперь всё знает, в науке при делах,
А он стихи читает о внеземных мирах.
38.
Колыбельная павшим
Звонкий смех несётся – скачет детвора.
Только в сердце бьётся страшное – вчера.
Трубы и литавры не дают уснуть -
Вдоль Дороги Славы гимном устлан путь.
Памяти минута замерла в глазах -
Павшим нет уюта в собственных домах.
Им поют метели на родной земле,
Взрывы отгремели, отпылав в войне.
Душу боль сжимает – в сердце замер крик…
Головой седою ветеран поник.
Он забыть не в силах тех далёких лет –
Братские могилы... Миллионы бед!
И безусый парень, скрывший возраст свой,
Маму, дом оставив – здесь нашёл покой…
У него всё было – юность и мечта,
А теперь - могила, скорбная плита,
Да поют метели, горя не тая -
Спите. Колыбелью, пухом - вам земля!
39. Фатум
Другу детства и юности З.А.Ф.
В нашем городе любимом, досаждает очень ветер:
забивает рот песком он, налетая из степи.
Я, плюясь, кручу педали на своем велосипеде:
еду в пионерский лагерь, километрах в десяти.
Цель моя - подрезать кабель из металла. И скорее
я его реализую, за четыреста рублей.
И куплю бутылку водки и верёвку попрочнее,
чтобы выпить наконец-то, и повеситься на ней .
Вот и лагерь. Он заброшен (Перестройка виновата).
Трансформаторная будка. Открываем двери... Так...
Тут щиток, и толстый кабель от него идёт куда-то.
Ткну в него отвёрткой острой: ну а чё такого... - КРАККК!!!!
...Бар какой-то.. И на стойке, в этом баре (вот же дело !),
я пляшу в короткой юбке и зовут меня Эцу'.
И какой-то гад плешивый, лезет мне под юбку смело,
и ему, ногой с размаху, бью я, прямо по лицу.
И в ответ, в меня швыряет, этот гад, бутылкой виски,
и бутылка эта метко попадает мне в висок...
Отьезжаю я по месту, основной своей прописки.
Велик. Поле. Жаркий ветер. Забивает рот песок.
Эта самая картина, раз, наверно, в миллионный,
повторяется. И очень надоела мне она .
...Снова еду кабель тырить в лагерь полуразоренный.
Дальше - "Крак!" и бар, и юбка, и бутылкой в череп, - На!!! .
... Если будешь ты, читатель, в нашем городе любимом,
и, допустим, в жаркий полдень, вдруг повеет холодком:
знай, что я проехал мимо неприкаянный, незримый,
беспощадной некой силой по окружности влеком.
Ну а если к тёлке в баре, ты полезешь осторожно,
а в ее башку тупую, мысль придет подраться, вдруг,
не спеши башку тупую бить бутылкою. Возможно,
тем сумеешь разомкнуть ты, идиотский этот круг.
40.
Единство противоположностей
Моим дедушке и бабушке
посвящается
Жили 40 лет подряд
Старики бок о' бок,
Одолели сто преград,
Миллионы тропок.
Но характеры - не мёд,
Так уж получилось:
Словно бы огонь и лёд,
Словно плюс и минус.
Спор вскипает каждый день,
Как в разливе речка.
Говорит дед: "То ячмень!"
Баба каже: "Гречка!"
Час пройдёт - раздора нет,
Тишь да гладь - аж в кубе:
Баба стряпает обед,
Дед дровишки рубит.
Через пять минут - опять
Диспут разгорится:
Баба каже: "Двадцать п'ять!"
Дед в ответ: "Нет, тридцать!"
Утром, отойдя от сна,
Выглянут в оконце.
Говорит дед: "Глянь, луна!"
Баба: "Ни, то солнце!"
Ходят вместе по грибы,
В речке ловят рыбу.
Лучшей, кажется, судьбы
Не искали мы бы!
В кузовке - приятный груз,
Ждёт улов у сижи.
Говорит дед: "Это груздь!"
Баба: "Ни, це рыжик!"
- Дед, - спросили, - что за жизнь?
Контры то и дело.
Не хотелось развестись?
- Нет! Убить - хотелось...
Так живут все сорок лет
В ежедневных спорах.
Но семьи их - крепче нет!
Знать, целебны ссоры.
. . . . . . . . . . . . . . . .
Вывод следует один здесь:
Несмотря на сложности,
Прочен брак, где есть единство
Противоположностей!
41.
Хлопьями снег
И пусть не выдержит он даже
И двух шагов её, пусть так.
Не забывай – он первым ляжет,
А это тоже не пустяк.
Герман Валиков
Хлопьями снег к земле ластится
Легкий, пушистый – лапками белыми,
На сосне луна глазастая,
Словно сова, укрылась за ветками.
Робко, на цыпочках, тишина
Спускается с неба, чуть вздрагивая.
Красок зима почти лишена,
Но восхитительна, полна магии.
А на пороге уже весна,
Скоро повсюду следы-проталинки
Пятнами лягут. Обречена
Зимняя стужа, слёзы-хрусталики
Звонко прольются. Всё будет так.
Белый покров слижет дождик весенний,
И для земли это не пустяк -
Снег отступает, жди обновления.
42.
Кидекша. Искры костра
В древность убегая сквозь годины,
Словно летописная строка,
Тянется по северной долине
Нерль – несудоходная река.
Раньше полноводней было русло.
В Волжскую Булгарию купцы
Мех и воск везли под пенье гуслей.
В Русь назад – арабские ларцы.
В кошеные травы крался низом
Августовский розовый туман.
Нерлью проплывали Глеб с Борисом.
Берег приглянулся им под стан.
Это стало знаком благодати.
С запада подсыпав косогор,
Юрий-князь* построил в память братьев
Первый белокаменный собор.
Окна – в виде скважины замочной.
Крыша колоколенки – шатром.
Чтоб стоял на спорных землях прочно
В крепость превращенный княжий дом.
Вечером прозрачней, мягче краски.
Зрение острее, лучше слух.
Месяц тюркским воином из сказки
К звоннице натягивает лук.
Призрак звонаря на цитадели
В сумерках белесых растворен.
Как давно кольчуги заржавели,
Стрелы затупились, умер звон!
Завтра с первым криком петушиным
Ехать во Владимир нам пора.
Слушая предания долины,
Дремлем у туристского костра.
43.
Первый вальс-воспоминание.
«Немало дорог за плечами
В пургу и мороз на Амуре, на Иртыше…
Лечу я на небо седьмое,
Где ты меня ждёшь на седьмом этаже»
(песня «На седьмом этаже»
муз. П.Аедоницкого, сл. Ю.Цейтлина)
Свой первый в жизни вальс
Танцуем мы с тобой!
Слепи'т луч солнца нас.
Шумит морской прибой.
В транзисторе звучит
«Амурских волн» мотив.
Соль на губах горчит.
Раздеты мы почти…
Ты вырос на Донце,
Среди речных ребят,
И радость на лице
От моря у тебя.
Я из других широт,
Где климат сер и хмур,
Там прямо в огород
К нам затекал Амур.
Но не забыть мне дня,
Когда свела судьба
Восточную меня
И южного тебя.
Ты красоту открыл
Седьмого неба мне
И крылья подарил,
Чтоб реять в вышине.
Теперь покой в душе,
Тоски и грусти нет,
Ведь вместе мы уже
Почти полсотни лет.
44. Сырники.
Спокойней – в домике с охраной,
решёткой, каменной стеной,
где мне зализывают раны –
чтоб не осталось ни одной…
Наталья Крофтс
Говорите, психи мы? Ну и пусть!
Наглухо забито моё окно.
Я уже привыкла и не вернусь,
Это окончательно решено.
Иногда мне кажется, нас от вас
Сам Господь решётками защитил.
Мы совсем другие. К примеру, Стас –
Славный, хоть, по-вашему, и дебил.
Поступал недавно к нам генерал,
Упирался, выл, не хотел добром,
Поднимал нас в бой и вопил: "Ура!"
Санитары справились впятером.
Говорили, крепкий он, как скала,
Орденов не счесть, две войны прошел.
До психушки доченька довела:
Вдруг взяла и – бац! – изменила пол.
Генерал на дочку был страшно зол.
«Обойдусь, – кричал, – без такой родни!»
Вот Петровне с детками повезло:
Только дом сгорел, бабка – сразу к ним,
Притащила зеркало, двух котов.
Пожалели деточки дуру-мать
И сюда доставили на авто –
Не в канаве бросили подыхать!
Помирает Ванечка-инвалид:
Тюкнул брат гантелею за жильё.
Верка-суицидница говорит,
Нет у вас нормальных – одно зверьё!
Вы порой мелькаете за стеклом,
Я машу вам – вроде как узнаю…
А в дурдоме радостно и тепло
И на ужин сырники раздают.
45. «Эго поставив на пьедестал»
Те или иные религии и культуры
в той или иной степени отражают одну и ту же истину.
Эго поставив на пьедестал,
Нравятся эго пьедесталы,
Я понимаю: час настал,
Живым добраться до Вальгаллы.*
Это мой шанс другого нет,
Другого, как жизни другой, не будет,
Тьма впереди, но за нею свет,
Делай, что должно, а Бог рассудит.
Время в ладонях - священный дар,
Радужный мост вспышками света,
С Духом приходит Божественный жар,
Пламя Любви как строки завета.
*Вальхалла, также Валгалла, Вальгалла — в германо-скандинавской мифологии небесный чертог в Асгарде, куда попадают после смерти павшие в битве воины, и где они продолжают прежнюю героическую жизнь. Один правит Вальхаллой, восседая на Хлидскьялве. (Вики)
46.
Ты все поймешь потом, я знаю это.
Ты все поймешь потом, я знаю это.
За недосказанную тишь
простишь меня.
Апрельский луч глазастого рассвета
В окне качнется, за собой маня.
И ты пойдешь, и ты поверишь в утро-
Горит зари нетронутый цветок.
Счастливой в этой жизни быть не трудно,
Когда лучами солнце расцветет.
От радости, счастливости вот этой
Синь выльется из звездного ковша,
И все воспоминания рассветов
Вместит твоя открытая душа.
Все это будет, будет, я-то знаю.
Сойдут обиды с сердца, словно снег.
Всю бесконечность жизни ожидаю
Тебя!
Мой самый близкий человек.
47.
Был месяц март, суббота, пятый час
Пути Господни неисповедимы...
Шла Женщина, Которую Не Ждут,
По липовой аллее… дальше… дальше…
– Ах, если бы случилось всё пораньше!
– Погода изменилась бы, маршрут...
– И где чёрт носит правильных мужчин? –
Два ангела шептались меж собою.
– Весну б сейчас… и встречу Ей подстроить…
– И что это Господь опять молчит?
В карманах удлиненного пальто
Та женщина, меж тем, ладони грея,
Всё шла и шла по липовой аллее
С печальной мыслью: «Кажется, ничто
Не в силах изменить мою судьбу!»
Вздохнув и обойдя ручья излуку,
Скорее по привычке, чем от скуки,
Она свернула вправо на тропу…
Был месяц март, суббота, пятый час.
Совсем недалеко по переулку
Брёл к парку на вечернюю прогулку
Мужчина – внеурочно в этот раз.
С ним рядом вислоухий спаниель
Кругами бегал с радостью собачьей,
А воздух становился всё прозрачней,
Казалось, даже слышится капель.
Проталины минуя на снегу,
Пёс замер удивленно перед лужей -
Привычный путь был полностью запружен!
Всевышний улыбнулся и вздохнул…
Два ангела молились, не дыша,
В волнении шептали: – «Ну, смелее!»
Мужчина развернулся на аллее
И… женщине навстречу сделал шаг…
48. Снова крепчают морозы.
Снова крепчают морозы,
Утки дерутся за хлеб,
Стынет разреженный воздух,
Город по-зимнему слеп.
Город неспешно глотает
Речки текучую ртуть,
Льдинки сбиваются в стаи-
Ветки холодные гнуть.
Снег под ногами скрипуче
Стонет унылый мотив,
Горбятся дымные тучи
Вздохом из труб «Уходи!»
Я замерзаю, немею,
Но неуклонно бреду
Вдоль побелевшей аллеи,
Спящей в февральском бреду.
Только б забыть ненадолго
Сломанный ссорами быт,
Чувство ненужного долга.
Только б подольше не быть
В доме, где сердцу морозно,
Радость черствеет, как хлеб,
Полон обидами воздух,
День мой бездушен и слеп.
49
Графиня.Танцуйте со мной.
У нас есть наш бал
И он Ваш и мой.
Давайте, Графиня,
Танцуйте со мной!
Другие в сторонке
Пускай постоят.
Не надо, не надо
Спускать с меня взгляд!
Вы руку свою
У меня на плече
Держите, держите!
Другую в руке
Своей удержать
Я сумею, Мадам!
Кружитесь! Кружитесь!
Сегодня я Вам,
Как кружево,
Слово своё заплету!
Я рифму как птицу,
Ловлю на лету!
Сливаются свечи,
Сбывается сон....
Давайте мы с Вами
Споём в унисон!
Нас ветер сегодня
Пускай унесёт.
Пусть кружится всё
И пускай всё поёт!
50.
Гуляй душа в березовых просторах
Под небом голубым, в холщовых сарафанах,
Березоньки весной пьют воду из ручьев.
Я между них брожу, от вдохновения пьяный,
Поэзию ищу у тоненьких стволов.
Смогу ли избежать желанного порока
Пригнув, одну из них, и надломив слегка,
Неповторимый вкус березового сока,
Губами ощутить, нежнее молока.
Жалейкой прозвучит над кроной песня птицы,
И капельками слез сок упадет в траву,
А сквозь нее на свет пробьются медуницы,
Как вечности пример возникший наяву.
Гуляй моя душа в березовых просторах,
Вбирай в себя нектар, подаренный весной,
Пусть с Музой у меня не вышло разговора,
В березовом лесу она всегда со мной!
51
Ветер мечтаний -
сказочный визитёр...
Вновь подарил нам счастье -
солнечный лучик.
Снова кудесит
в звуках весны танцор,
В радостном звоне пчёл,
в рождении звучном.
В танцах весенних
кружится хоровод,
В косы вплетая дождь,
рассветы, закаты.
Ветер моей мечты
в журчании вод,
В пении птиц
под гулкий отзвук раскатов.
Души людские
тают среди надежд.
Вестью благою звучит
вновь пробужденье.
Тихий напев
уносит ветер в ответ -
Многоголосье сердец
в майском цветенье.
52 Triage
Ты родился не Богом, — врачом.
Было время — тебе нипочём
не поверилось б в это:
что придётся решать, выбирать
между жизнью и смертью... Тетрадь,
дата, подпись... А где-то
гиппократова клятва... В глазах —
нет, не слёзы — нет правды в слезах.
Правда есть в умираньи.
Правда в том, что не можешь помочь
и — решаешь, хотя и невмочь,
и сражаешься — ранен.
Да, война. Это просто война.
Выпиваешь ту чашу сполна —
наполняется снова.
Снова полнится скорыми двор,
умирающий смотрит в упор,
задыхаясь бессловно,
потому что известно: пора.
То, что ты повторял бы вчера,
но сегодня не скажешь,
потому что родные вдали:
«Да, мы сделали всё, что могли», —
то с тобою и с каждым.
53.
Божья коровка, дай молока.
Война будет повторяться до тех пор, пока вопрос о ней будет решаться не теми,
кто умирает на полях сражений. Анри Барбюс
Снится Алёшке, что ловит с дружком пескарей,
Жгучее лето целует в макушки ребят.
Колька торопит, мол, ждут пацаны во дворе…
Вдруг резануло: «В ружьё!» Зачастил автомат.
Взрывы у лагеря - местные сдали блокпост,
Враг прикрывался умело личиной двойной…
Кровью сошла виноградная спелая гроздь,
Сад зашатался и рухнул, убитый войной.
Охают горы, кишлак, словно огненный ковш…
Кажется Лёшке: букашка ползёт по плечу:
«Крошка-коровка, ты правда на небе живёшь?
Может быть, выживу или с тобой полечу?»
Жарко солдату, во рту пересохло - невмочь:
«Божья коровушка, милая, дай молока…»
Завтра он маме допишет большое письмо,
Как здесь красиво, как дышится вольно у скал...
Курит у дома, решаясь войти, военком,
Разве привыкнешь:"Ваш сын, храбро выполнив долг"...
Лёшка, как в детстве, бежит по траве босиком.
Слёзы не пряча, его дожидается Бог.
*Афганская война (1979-1989).
Дорогой мне человек чудом
выжил в этой войне...
54.
Пара днейдо сентября.
Осталась пара дней до сентября,
всего лишь пара дней осталась тёплых,
ещё следов от капель нет на стёклах,
пока ещё прозрачная, заря,
краснея, обнимает сонный сад.
Но вот уже порхает жёлтый листик,
одна другой нелепей зреют мысли,
слегка горчат, как синий виноград.
Всплывают вдруг остатки прежних тайн-
мой отпуск, поцелуй с каким-то рыжим…
А небо опускается всё ниже
лохмотьями летящих мимо стай.
Всё ближе, ближе осень и печаль,
и в чёрную дыру ныряет лето,
блестящей краской бронзового цвета
надолго оставаясь на плечах.
Распахнутое в сад моё окно –
большая рама маленькой картинки,
где ты идёшь к забору по тропинке,
протоптанной тобой давным-давно.
Я знаю, ты вернёшься ровно в семь
на старой дребезжащей электричке,
но сердце замирает по привычке,
как будто ты уходишь насовсем.
До осени осталась пара дней,
назло ей расцветают маргаритки.
Постой ещё немного у калитки -
с годами расставаться всё страшней.
55.
Сумасшедший период весенних дождей»
Сумасшедший период весенних дождей
Разбивает, как горе-стекольщик,
Ледяную работу - на сотни частей:
Что ни час, их всё больше и больше.
Он считает, скользя по трубе, этажи
И, наскучив занятьем не новым,
Каблуками колотит по окнам чужим -
Уленшпигель без дыма и крова.
Он бросается к парам, идущим в кино,
Он доволен собою (сумел же!):
Ледяная работа в осколках давно,
С каждым часом - всё мельче и мельче.
Он сметает не глядя стеклянный уют,
Синяки набивает сосле'пу,
Разбудив - так негаданно - юность мою,
Как Джульетту, дремавшую в склепе.
56.
Просыпайся Весна
Всё так тает и влагой преет...
Сквозь снега прорастает жизнь.
Трепет сердце моё согреет,
Устремится, как птица, ввысь.
Я тумана раскрою шторы,
Свет впущу в наш природный дом.
И пусть вскоре твои просторы
Запестрятся живым огнём.
У твоей розоватой кожи
Запах утреннего тепла.
Кто же создал тебя, о, Боже?
Нет. Сама ты себя создала.
Звон синицы с зарёю марта
И журчанье ручья в дали,
Буйство звуков - ушей отрада,
Буйство чувств - твой гимн любви.
Пробужденье парит над Русью,
Ты вот-вот распахнёшь глаза.
Быть прекрасной- твоё искусство,
Быть влюблённым - моя стезя.
57.
Начало сентября
Всей ценности постылого жилья –
стол, стул, тетрадь и лампа – человечить
журчащие, как тихий дождь, слова,
даруя им прозренья, радость речи.
Стихам под стать канары, воробьи
японские – весёлые, чертята!
Начало сентября. Заговорить
так хочется, что губы пахнут мятой.
Мне кажется, вокруг – одни леса.
Бельчата скачут прямо в сновиденья.
Стараешься помедленней листать
такие дни: повремени, мгновенье…
Остановись! Последнею пыльцой,
смиренных листьев золотом сусальным
осыпь, в ладони спрячь моё лицо,
пускай оно в тебе пребудет тайной. –
Как всё, что невозможно предсказать,
обрисовать, забыть, дословно вспомнить.
Закрою, как отдушины, глаза,
сосудом стану, что покоем полон.
58. «Скулят февральские метели»
Скулят февральские метели.
Кромсает солнце облака.
Кусками снежно землю стелет
зима - крепка её рука.
Ещё ворочается сонно
река, - надсадно старый лёд
хрипит. Качая голой кроной,
промёрзший лес послушно ждёт.
Всё ближе поступь... Возвещают -
и талый снег, и трескотня
грачей нагрянувших, - вздымая
цветы и грязь, идёт весна!
59.
«Запоминание»
Мне этот мир запомнится вот так:
Осенний луч забрался на чердак,
Перебирает струны паутины.
Сорвался лист и кружит надо мной,
И яблоко уходит в перегной,
И затяжные ливни поутихли.
Запоминаю мир, пока жива:
Стежками крыльев небо прошивать
Вдруг начали испуганные птицы.
Когда и мне придётся улетать,
Я понесу в себе его печать,
Став маленькой космической частицей.
Весь этот миг останется со мной:
В саду запахло тленом и смолой,
И детский крик прогнал воронью стаю.
Ещё запомню огненный рассвет.
И буду знать: совпало, смерти нет,
Пока меня вот так же вспоминают.
60. Валет»
Однажды увидел на свежей могиле
Бездомного пса, неужели Валет?..
Неделю назад старика схоронили,
А псу показалось, прошло десять лет.
Бродил и обнюхивал землю погоста,
Стоял на посту, словно он – часовой,
Худой, вислоухий, лишь кожа да кости,
Мотал то и дело большой головой
Да землю сырую скрёб лапой, не веря,
Что в вечность душа набрала высоту.
Никто не восполнит большую потерю,
Никто никогда не займёт пустоту,
Где жуть одиночества, красные угли
Мерцающих звёзд и любимых страниц,
Где вечер-профессор, задумчивый, смуглый,
Пылал земляничным сполохом зарниц.
Ромашки сбегали по краешку лета,
Роняя хрустальные росы в кювет,
Трясина-тоска тяготила Валета,
Не мил без хозяина в клеточку свет.
...И пёс покачнулся, прилёг на могилу,
А в горле – убийственный липкий комок.
В мгновение ока покинули силы,
Дышать без хозяина больше не смог.
Разъехались лапы от жизни усталой,
И дух испустил за хозяином вслед,
А в Красном проулке соседи сказали:
«Собаке цены просто-напросто нет!»
61.
Весна пришла
Весна пришла в распахнутые души.
И всё свершилось,
всё произошло.
Сердечный ритм бессонницей нарушен,
Желание писать
ростком взошло.
И выплеснуло,
пусть и неумело,
На светлый фон листа – черновика
Слова,
что заскользили и согрели,
И подняли,
да прямо в облака.
Смахну слезу,
наперекор тревогам,
Для диалога фразы подберу,
J’adore придаст уверенность…
немного…
Да что там…
не про это говорю.
Мне легче, если рядом ты со мною,
Пусть это всё невидимо для глаз.
Потёкшую гордыню вытру,
смою...
Пусть в мыслях,
но с тобой соединясь.
62.Тепло в ладонях
______________Не забывайте оставлять тепло в ладонях -
______________В ладонях тех, которые вас ждут,
______________В ладонях тех, которые вас помнят. Омар Хайам
Твои ладони пахнут медом
и свежескошенной травой,
и я в любое время года
идти готова за тобой
хоть по камням, хоть по осоке,
хоть по нетронутым снегам,
хоть по нетореной дороге
к чужим не близким берегам…
Но ты уходишь, не прощаясь,
мол, выхожу на пять минут.
- Рюкзак с походными вещами?
- Так, прихватил… - глаза не лгут,
глаза прощаются надолго,
ладони мнут мою ладонь…
По стенам солнечным осколком
луч ускользает золотой…
Слова повисли мишурою,
цветным рассыпались драже -
я вижу, чувствую рукою
смятение в твоей душе,
в трескучем пламени курганы,
на пепелищах вороньё,
и воздух дымный, взрывом рваный,
и горлиц прерванный полёт...
А я, девчонкою, босая,
бегу по гривам ковыля -
запеленать спешу бинтами
земли израненной края.
Но дым удушливый всё гуще,
уже не видно ничего -
молочный занавес опущен,
неодолимей нет его.
И звон монистовый всё глуше
за этой плотной пеленой...
Но знаю я, что там, снаружи
есть мир, не тронутый войной.
63.
Она кормила серых голубей
Сердечность такой же дар, как красота и ум.
/В. И. Качалов. Актёр труппы Станиславского/
Она кормила серых голубей
Осенним утром в парке на дорожке.
Им зернышки подбрасывала, крошки,
Дарила горсть пшеничных отрубей.
Давно одна. Жила судьбой вдовы.
Нет русых кос, повыцвели ресницы.
Но красота… она в душе хранится,
В распахнутых сердцах, что не черствы.
Рукою щедрой доброты ломоть
Давала птицам, разделив на крошки,
Чтоб всем досталось,.. пусть и понемножку.
Заботой зло пыталась побороть.
Смотрел на птиц, - и думал я о нас
(Совсем не о телесном пропитаньи),
О душах наших и старушки Тани.
Что в них живет? Чем пичкают сейчас?
«Подкормку ли планировал Господь,
Бессмертную вселяя даром душу?!»*
Надежда… и на бабушку Танюшу,
Что зерна в пыль не даст перемолоть,
Сердечности, любви и доброты.
И потому-то крошит нам и птицам,
Преподнося их лептою вдовицы**
Душою, где богатство красоты.
Не разбазарив лучших чувств,
щепоть
Несет как снедь в распахнутую душу.
«Её бы совершенствовать послушно...
Так нет же! Продолжаем холить плоть.»***
Но снова кормит птиц Она из рук.
И мы ее` пришедшим бабьим летом,
Да и своим теплом уже согреты,
Сердечностью проснувшеюся вдруг.
64. Мужу
Только чувства едва ли пойдут на убыль
в этом жизненном хитром квесте.
Если воду, огонь да из меди трубы
я прошла, то с тобою вместе.
Мы плясали на звонких крутых вершинах,
упиваясь волной эмоций.
Подрывались на мелких и крупных минах.
И лежали на дне колодцев.
Ты всегда находил мне живую воду,
врачевал, избавлял от боли.
Новый день раздавал нам свою колоду,
усадив за игорный столик.
На дороге извилистей серпантина
мы отчаянно выживали.
И цеплялись за наши с тобой картины
все безумцы на биеннале.
За картины, где можно со дна болота
автостопом до звёзд. И выше.
Хоть нам пылью покрыться, хоть позолотой,
ты на мне оберегом вышит.
Л.К))) 25.03.2021г