***
всё лежала и лежала
и смотрела в потолок
проплывали дирижабли
рыбы-стрелы осьминог
безъязыкие эпохи
бескозырки кителя
сладкобедрые каурки
в счёт полтинного рубля
рыбы-кольца рыбы-пули
разгуляи щипачи
к двадцать первому июня
опресные куличи
позолоченные жабры
сизокрылые винты
всё лежала и лежала
и дрожала и дрожала
безымянно бездержавно
так неслыханно что ты
***
гудели на рыночной площади
аптекари и купцы
блестели горшки и лошади
обгладывали уздцы
во всякой утопши всячине
из мускуса куркумы
по сути ещё не начаты
себя предрекали мы
и парус ревел неистово
и не было в том стыда
как старились кипарисово
от нежности города
в порту замирали полночи
полудни тянули трал
когда и родства непомнящий
мой слог тебя переврал
и вот они снеги белые
струится печной дымок
под звёздным медвежьим телом
взор путника одинок
грядёт ему сновидение
в ночлежной его тиши
два в этих краях рождения
две слаженные души
- в закатной мякине маковой
дух ветреный золотой -
и так они одинаковы
по сути неясной той
что всё что бывало ранее
и сбудется вслед тому
не краткое умирание
нерадостное уму
но маетное сквозное
искание одного
и путнику мнится море
и парус в груди его
***
темнело в памяти лица
ты воскрешал слова отца
и имя матери потом
они тебе казались сном
потом и вовсе не казались
и наступала темнота
но сквозь тебя смотрело утро
и ты совсем не свой как будто
читал по памяти стихи
и нерифмованно тихи
лежали слоги у порога
и ждали бога
***
когда выпадает снег
становится очень тихо
когда же он ложится опять
на мартовскую
уже мертвенно-чёрную неживую
потерявшую всякую надежду землю
становится ещё тише
и наступает что-то такое
белое бесконечное всенощное
нетронутое ничейное пришлое
наверное чистота
я хочу этой чистоты
каждой твоей мысли
всё вижу как ты вдруг замираешь
нет не телом -
скажем душой
и начинаешь жить по-новому
совсем по-другому
совестно истинно безоглядно
и только потом
научаешься быть как все
смотришь за другими
и становишься им подобным
и следуешь их правилам
и принимаешь форму
соответствующую
всем их несовершенствам
и знаешь что так должно
и молчишь и молчишь и молчишь
а потом ты вдруг пишешь стихи
и воздух на целом свете становится чище
белый свет опять превращается в белый
и ты вспоминаешь главное
и снова ложится снег
на сентябрьскую
ещё не уснувшую тёплую безутешную
но никому уже не принадлежащую
потустороннюю землю
и опять становится тихо
стихи -
санитары леса
лёгкие планеты
наше общее послезавтра
всё что возьмём мы с собой
***
и пока мы ещё в порядке
ты бессмертен и я жива
посмотри за холщовой складкой
то якутия то тыва
за далёким вторым апреля
простирается петербург
ходят в пулкове ели ели
носят в лапах испуг испуг
посмотри это алычовый
кумачовый владикавказ
это наше с тобой ещё бы
это лето хотя бы раз
ничего ещё не случилось
земляника как в том саду
жаркий полдень велеречиво
в расписную дудит дуду
на гулящей шмелём поляне
под ульяновском под москвой
как быльём порастает нами
меловидный приземный слой
скоро скоро такие дали
что ни памяти ни стыда
посмотри где как сердце талы
пересыпанные снега
будет выстрадан и воздвигнут
город томск а над ним над ним
будут синие будто иглы
звёзды звёзды
и дым и дым