хочу предложить вам еще один рассказ. Рассказ, интересный по многим параметрам. В целях экономии времени хочу остановиться только на двух моментах, совпадающих с темой конкурса.
Первое: хочу поговорить о художественном приеме, который мы с вами еще не затрагивали.
Второе: продолжить тему, которую уже начали обсуждать – субъективизм авторской интерпретации исторических событий.
Итак, рассказ Алексея Толстого «Гобелен Марии-Антуанетты», 1928.
Кто не читал, сначала прочтите его, затем мой пост.
-
Какова фабула рассказа?
Франция накануне Великой французской революции. В королевскую шпалерную фабрику поступает заказ – выткать портрет королевы Марии-Антуанетты.
Директор фабрики насилует одну из работниц, Елизавету Рох, прямо на незаконченном гобелене. Елизавета оказалась девственницей, и ее кровь пачкает портрет. Изначально планировалось изобразить королеву в платье цвета сливок, однако художник Буше вдохновляется красными пятнами и изменяет цвет платья, делает его красным.
Гобелен преподносят королеве, и та приказывает повесить его в Трианоне. Времена беззаботного веселья минуют, Франция бунтует, короля и его семью арестовывают и увозят в Париж.
Гобелен продолжает висеть в заброшенном Трианоне до тех пор, пока его не подбирает колбасник из Парижа. Тот занавешивает гобеленом разбитое окно своей лавочки. Мимо лавочки провозят королеву на казнь.
Вскоре самого колбасника вешают, гобелен забирает кто-то из членов Парижской Коммуны. Гобеленом, как скатертью, покрывают стол для заседаний Комитета общественного спасения. Робеспьер стреляется за этим столом. Гобелен попадает в лавку старьевщика.
В период Реставрации гобелен возвращают в императорский дворец в Тюильри, затем передают в Луврский музей.
<В 1902 году> президент Франции Лубе дарит гобелен русской императрице Александре Федоровне, жене Николая II.
Гобелен размещают в Александровском дворце, где он находится и в ту пору, когда после революции дворец стал музеем.
Такова фабула.
Вы уже прочли рассказ и увидели, что в нем сюжет не совпадает с фабулой, композиция не-прямая. Повествование нелинейное.
Вы уже знаете, как называется такой прием – монтаж. Помните про монтажные стыки? Толстой вплотную, чуть ли не в одном абзаце, монтирует эпизоды, отделенные друг от друга по хронологии месяцами, а то и годами. Это позволяет придать повествованию динамику, убрать все лишнее и сфокусироваться на единой цели, то бишь, идее произведения.
Идея – это сопоставление гибели двух абсолютных монархий, французской и русской, и казней монархов: Людовика XVI и Марии-Антуанетты, Николая II и Александры Федоровны.
К идее я еще вернусь, сейчас хочу, чтобы вы обратили внимание, как это сделано. То есть, как в рамках одного небольшого рассказа автор сумел показать события протяженностью в 150 лет.
Про то, что текст представляет собой чрезвычайно спрессованный пересказ исторических событий, уже отметили. Все «лишнее» (кавычки намерены), т.е. все то, что уводит читателя от основной линии (сопоставление судеб двух императриц), автор безжалостно выполол. События, объективно имевшие колоссальное историческое значение, например, смерть Робеспьера и разгон Конвента, описываются буквально в паре предложений. Гораздо больше места в тексте уделено событиям частным и в сравнении с общим историческим процессом незначительным. Это придает рассказу ощущение камерности, делает читателя свидетелем событий на чувственном уровне.
Ну и конечно же, львиную долю впечатлений вносит образ рассказчика.
Повествование от 1-го лица, причем в качестве рассказчика выступает не человек, а гобелен.
Обратите внимание, что речь не идет о жанре фантастики, сказки, магического реализма или чего-то там нереального. Мы имеем дело с приемом одушевления, при котором неодушевленным предметам (в данном случае, гобелену) присваиваются качества человека. В остальном история вполне реальна.
Для чего потребовалось взять в главные герои предмет? Потому что повествование охватывает значительный промежуток времени, автору требовался непосредственный свидетель, тот, кто видел все своими глазами, и кто ведет повествование, что называется, из первых уст. Понятно, что человек столько не проживет, а вот предмет – да, и потому тот будет прекрасным (и в некотором роде беспристрастным) свидетелем.
Наверняка обратили внимание, что рассказчик (гобелен) повествует о себе в женском роде. Несоответствие? Ан нет. Во-первых, во французском языке слово имеет женский род, во-вторых, гобелен воспринимает себя как портрет женщины, хоть и не ассоциирует себя целиком и полностью со своим прототипом, Марией-Антуанеттой. Так, гобелен вполне спокойно рассказывает о казни королевы (ее казни, не своей).
Вообще, гендерное восприятие себя главным героем рассказа очень интересно и тянет за собой массу примечательных ассоциаций, например, про ткань бытия (Парки) и проч. Над этим вы, если заинтересовались, можете поразмыслить самостоятельно, я же возвращаюсь к заявленной теме – примененному художественному приему.
Знаете ли вы, что такое экфрасис? Это описание картины, скульптуры, архитектурного произведения, в общем, произведения искусства, в литературном тексте.
Англоязычные студенты первым делом вспоминают «Оду греческой вазе» Китса (Ode on a Grecian Urn). Удивительно прекрасное стихотворение, где в 5 строфах Китс описывает рисунки на греческой вазе. В частности, сцену, где молодой любовник гонится за своей возлюбленной, но настигнуть не сможет никогда. Навеки ты влюблен, навек она прекрасна.
Bold Lover, never, never canst thou kiss,
Though winning near the goal – yet, do not grieve;
She cannot fade, though thou hast not thy bliss,
For ever wilt thou love, and she be fair!
Надеюсь, что вы, как ценители и знатоки русской литературы, в первую очередь вспомнили другие, не менее прекрасные строки.
Кто неподвижно возвышался
Во мраке медною главой,
Того, чьей волей роковой
Под морем город основался...
Ужасен он в окрестной мгле!
Какая дума на челе!
Какая сила в нем сокрыта!
А в сем коне какой огонь!
Куда ты скачешь, гордый конь,
И где опустишь ты копыта?
О мощный властелин судьбы!
Не так ли ты над самой бездной
На высоте, уздой железной
Россию поднял на дыбы?
Итак, экфрасис, или включение описания произведения, предположим, изобразительного искусства в литературное произведение. Намеренное смешение языков, так сказать.
Из русской литературы: это и «Портрет» Гоголя, и «Княгиня Лиговская» Лермонтова, в которых описываются вымышленные картины вымышленных художников. Это и «Анна Каренина» Толстого, где описывается вымышленная картина художника Михайлова «Увещевание Пилата», хотя прототип усматривается без труда. Это «Идиот» Достоевского (реальная картина Гольбейна «Мертвый Христос во гробу») и проч.
Экфрасис – не просто способ рассказать, что нарисовано, по типу описаний в каталогах. Нет, экфрасис – это передача впечатления для читателя, способ эмоционального воздействия на него, т.н. прием вчувствования.
Весьма сильный прием. По возможности, если представится случай, попробуйте в нем поупражняться (примеры для подражания см. выше). При подходе с умом получите прекрасный результат.
В рассказе «Гобелен Марии-Антуанетты» мы имеем дело со сложным экфрасисом.
В текст включено как описание изображения (\\Я все так же, как полтораста лет тому назад, прекрасна; на мне высокий пудреный парик и пышное платье цвета крови\\), так и отношения к изображенному.
А вот кого к кому отношение? Одушевленного портрета к самому себе? К фигуре, на нем изображенной?
В этом-то и заключена самая соль рассказа.
Смотрите, мы всегда говорили, что при повествовании от 1-го лица рассказчик может говорить только о том, что он сам достоверно знает.
А здесь мы видим несовпадение. Гобелен висит то на одной стене, то на другой, то в одном дворце, то в другом, т.е. пространство всегда крайне ограничено, поле обзора небольшое. Но «видит» гобелен слишком много.
Да, автор старательно маскирует несовпадение «полей обзора». Тем не менее, в рассказе присутствуют детали, которые гобелен по определению знать не может.
\\ заглушали в себе ужас неминуемо близившейся гибели: казна была пуста, страна нищала, дворянство разорялось, парижский народ рычал вслед грохочущим золоченым каретам, буржуа с восторгом распускали дерзкие памфлеты на королеву, на развратную жизнь двора. Богатели одни ловкие предприниматели, ростовщики, фабриканты роскоши.\\
Не торопитесь осуждать автора, это он сделал не по недомыслию, а совершенно сознательно. Реализовав таким образом еще одну важную функция экфрасиса – вездесущность и всенаходимость вещей во времени и пространстве.
Для чего? Для того, чтобы продемонстрировать читателю свое представление о закономерностях исторического процесса. Именно для этого Толстой выбрал в главные герои гобелен, неодушевленный предмет; присвоил ему человеческие черты, в частности, способность сопоставлять и оценивать факты; и через подобный образ Толстой реализовал свою потребность в эпическом пафосе, к которому он был весьма склонен