Вот и пришло время, когда частые и белые снега не радуют. Хочется уже родимой грязи, закидавшей придорожные сугробы. Хочется плавленных солнцем звериных следов. Хочется оттаявшего безумия опавших шишек, игл, веток, коры на проседающих настах стареющих снегов. Хочется, чтобы внучек, пришедший за дедушкой, шёл бы куда подальше, а нам дал проститься со стариной, во всем его утешительном для глаза безобразии хаоса – мусора, грязи, вод, луж, ручьёв, снежной каши.
Да-да! Наступает время, когда сердце северянина уже не выносит благообразности чистоты снежных полян, ровной глади рек, без протоков, водяных глазков, вареного сахара проталин. Северянин томится затянувшимся порядком вещей, ему хочется всем сердцем, чтобы он поскорее взорвался весенним шумом и гамом, чтобы он сам очумел и осоловел от нахлынувшего тепла, от бешеного и весёлого переустройства мира. Остановился бы, распахнул ворот куртки, сдёрнул с головы шапку, скинул рукавицы, задрал к немыслимой лазури голову, раскинул руки и восхищённо выдохнул: «Весна, матушка её…».
Только из безобразия и хаоса весны и рождается её ОБРАЗ. Мы лелеем его в свой памяти, любим его, ждём.