а мёртвый сказал, всё - я дома,
я туда, куда надо попал,
а живой сказал, я скоро там буду,
и долго не щурясь на небо взирал,
а мёртвый, как трупные пятна, был хладнокровен,
смотрел на живого взглядом холода льдин,
не осталось в нём ни чего от живого,
ни души, ни тепла, только сон вечного праха,
среди таких – же, как он,
среди нас всех таких.
___________
а научного обоснования загробной жизни нет,
кивать, не значит отвергать,
откуда эти мысли пришли,
этим светом тот пытать,
каркать вороном в небесах,
ощипано годами неволи,
наша жизнь – это рана внутри,
её штопает несуществующий доктор…
догмы по сроку пускать,
заставлять латать дыры кровью,
жизнь – это сны подопытных крыс,
переполненных душами мёртвых,
набери меня телефон гудками,
я сумею ответить кнопкой сброс,
всё тайное станет рваться явным,
тогда и прожжёт огонь святой водой насквозь…
всё реже и реже взгляд моргает глазами,
всё чаще и чаще тени режут вены углам,
на роговице столетий третий глаз небо заметил,
чёрной дырой смотрит сквозь нас,
на ладонь падают гвозди с крестов нательных,
немногим на многих становится не наплевать,
каждый в себе вытирает, что вписано набело,
чтобы по чёрному заново мир этот и тот разодрать…
заново научиться любить, страдать, верить,
падать в морщины лица отражением лет,
по другому болеть, в смертельной схватке с болезнью,
поить градусник ртутью жара коченеющих тел,
при отсутствии всех показателей улыбаться,
показывать фак дикой своре, что судит насмерть,
нет объяснений, – есть только за гранью реальность,
от чего здесь себя постоянно пытаем,
ведь никто нам ни разу о мире ином,
там побывавший,
не рассказал.