В ночной тиши часы пробили полночь.
У человека что за письменным столом вместо чернил лишь щёлочь.
Он спешно пишет, нельзя никак остановиться,
И пальцы уж давно свело, ему скорее на бумаге бы излиться.
Бумага стерпит. Немым свидетелем является его давно.
Она то видит! Сколько лжи под пером писаки рождено.
Царапины пера вонзятся в тело белоснежного листа.
Они как ссадины от палачА. Чернила растекутся словно кислота.
Писатель за столом себя торопит и пишет все быстрей.
А муза...Тихонько ускользает и он боится пустоты и серость дней.
Прогневал он богов, грехи позорные на душу взял.
И страх внутри него таится. Господь творенья дар чтоб не отнял.
В священной книге судеб, давно написано уже.
Кто смел играть с чужой судьбою и рушить жизнь на рубеже,
Тем нет прощения, чему и Бог не раз уже свидетель,
Кто душу ложью осквернил, навечно потеряет добродетель.
Один мудрец предрек судьбу, писатель ему тогда не верил.
Он был ценичной славой опьянён, сейчас слова те в голове засели.
Сурова жизнь к лгунам, накажет страшно по делам и участь будет такова,
Все предадут друзья, отвергнет и родня, а музу не отыщет больше никогда.