За большаком на самом косогоре,
в седой пыли наезженных дорог,
я, за спиной оставив старый город,
неспешно брёл почти не чуя ног.
Сдавила грудь вселенская усталость,
гляжу — взвалив на спину жизни груз —
едва живой церквушки обветшалость
всей простотою сглаживает грусть.
И снизошло под куполом дощатым,
вдыхая смоль раскуренных кадил —
первоначально нужно быть распятым,
чтоб целый мир потом тебя любил.
Ах, не в парче, не в рубище убогом,
не в семисвечья праведных лучах
не отыскать заветных тропок к богу —
тому, что носим на своих плечах.
Путём конфессий, мудростью учений,
сквозь алтарей кадильный фимиам
искать Прощателя всю жизнь, и утешений,
едва ль поняв, что богом был ты сам.