Ночлег. Константину Паустовскому

   

Дело к ночи. Дождь грозил  - вот-вот...
капал крупно, редко, как попало
по лицу, по листья, по канавам,
торопил укрыться наперёд.

Жито волновалось на полях.
Вдоль плетней высокая крапива
с человека ростом норовила
жгуче цапнуть ядом на листах.

Припозднился. Пала темнота.
Шум ракит, освистанных ветрами,
тени колдовскими существами,
не меня ль пытались замотать?

Влажный ветер с огородов гнал
крепкий запах сочного укропа;
с краю хаты серебристый тополь -
темнотой проверенный сигнал,

как маяк: сюда скорее, брат!
Ветер на стрехе задрал солому -
воробьёв, к вторженью не готовых,
разогнал нахрапистый «пират».

Белым ослепительным огнём
полыхнула ночь и сжалась в темень;
в непроглядье потерялось время,
и ударом резким грянул гром!

И, казалось, что один удар
хату в землю вбил до самой крыши!
Дед кулачный стук едва заслышал,
дверь открыл и вытравил кошмар.

Ночь металась. Ливень будто ждал...
Хата тёплым ноевым ковчегом
бросила соломы для ночлега
с грубым `рядно вместо покрывал.

- Много ль нарыбалил, Константин?
- Без тебя, Григорич*, клёва нету.
- Завтра, Костя, подымусь до свету;
коль не встанешь - я схожу один.

Томик, принесённый с чердака -
(там их много, тронутых мышами),
ливень монотонными шумами
ублажали сердце «рыбака».

Ком соломы выпер под рукой.
Свет дарил фонарик будто свечка.
Дед Максим Григорич спал на печке,
а гроза гуляла за рекой.

*Семья Паустовского ездила в деревню к деду
Максиму Григорьевичу.

10 марта 2021 г.