Жил в соседней деревне мужичок один, звали его все Степанычем. Мастером он был, как говорится, от Бога. И плотник, и печник, и рыбак-охотник, и … горький пьяница. У нас ведь как? Сделал работу, получи-распишись – то самогону подадут чарку, а то и поллитру в карман сунут. Вот и пристрастился Степаныч к зелёному змию. Да так сильно, что начал пить всё, что горит. Даже последние духи у жены и те выпил. А если в хозмаг привозили Тройной одеколон, так у Степаныча праздник начинался. Купит себе сразу коробку и пьет неделю, а то и полторы. Ничего не делает, никого не видит.
Пьянка пьянкой, но пить то тоже на что-то надо. А жена денег не даёт. Пришлось Степанычу на пилораму сторожем пойти, там как раз место освободилось. Поначалу всё было хорошо. Пока денег на выпивку не было. Но случился аванс, аккурат в пятницу. Степаныч заступал в ночь. В субботу с утра Трофимовна заменила всё постельное, намыла полы, банный день всё-таки. Степаныч обещал не задерживаться, надо ж баню топить. Но время подходило к обеду, а его всё не было. В окно было видно, как соседи напротив собирают в палисаднике черную смородину всей семьёй. «Глаз радуется. Дружные и главное не пьющие. А тут.… Опять видно на пробку наступил, аванец пропивает, старый чёрт», - думала Трофимовна, поглядывая в окно. Прервав размышления жены, в дом ввалился пьяный в стельку Степаныч и, приложив руку к голове отрапортовал заплетающимся языком: «Поручик Лаптев по вашему приказанию прибыл!» И с этими словами протопал в спальню, где прямо в грязной робе рухнул на кровать, застеленную чистым бельём. Через минуту он уже храпел. «Ах, ты ж паразит!», - всплеснула руками Трофимовна – « Ну, я тебе покажу!» И с этими словами достала из стола огромные портновские ножницы, подошла к мужу и разрезала по швам ему штаны. До самого пояса снаружи и полностью по внутренней стороне. Получилось очень даже неплохо. Через какое-то время, всё ещё нетрезвый, Степаныч встал и направился к выходу, должно быть по малой нужде приспичило человеку. Вышел он на крыльцо и в этот момент, как по заказу дунул ветер, да так, что передняя часть разрезанных штанов завернулась ему на плечи. Получилось, что он остался стоять как бы в одних трусах. Соседи даже бросили собирать ягоду, как же можно пропустить такой сюжет – Степаныч в трусах посреди бела дня. Хоть и пьяный, но он, все-таки, понял, что во всем виновата Трофимовна. Повернулся к ней и с нескрываемой обидой в голосе выкрикнул: «Ну, Антонина, я тебе этого вовек не прощу! Попомни мои слова!» И, стряхнув с плеч штанину, направился по тротуару в дальний угол огорода, к туалету.
Но как говорится – «Горбатого могила исправит». Лето было в самом разгаре, подошёл срок картошку окучивать, а Степаныч опять одеколона прикупил и, знай себе, веселится. Трофимовна, супруга его, и так к нему и эдак, мол, картошку окучить надо, а он как пил, так и продолжает. Напьется и спит в сарае, на старом диване. Трактором не сдвинешь. Лето. А он в телогрейке. Решила Трофимовна по карманам пошарить и не зря, нашла ключи от кандея под крыльцом. А в том кандее и коробка с «тройником» оказалась. Ну, женщина взяла и покидала все бутыльки, по одному, в картошку. Когда муж проспался и начал требовать выпивку, сказала, что будет работать – выпьет. Пришлось брать тяпку и идти на огород. Но вот какая штука, Степаныч хоть и пропойца последний, но знал, сколько в коробке бутыльков оставалось. Окучивал он до тех самых пор, пока весь арсенал не собрал, а потом бросил тяпку и пошёл пить дальше. Пришлось Трофимовне нанимать людей, чтобы работу доделали.
Другой раз заболело у Трофимовны колено, ей присоветовали одеколоном тройным натирать на ночь и компрессы делать. Купила она в магазине три самые большие бутылька с одеколоном и принесла домой. А куда положить? Ведь супостат этот, муж то пропойца, сыщет и выпьет. А на табуретке в углу стоял старый радиоприемник, включали его редко, только по праздникам. Музыку на пластинках покрутить. Трофимовна отодвинула у приемника заднюю крышку и поставила туда одеколон. Там точно искать не станет. Тем более Степаныч был на работе на сутках, вечером только должен притопать на ужин и потом снова на пилораму. До утра. Вечером работник пришёл, Трофимовна покормила его и он ушёл. Перед сном женщина собралась натереть больное колено. А одеколон то пропал. Все три пузырька. Ну, когда? Когда успел то? И главное как узнал, где спрятано?
Утром заявился Степаныч, как и следовало ожидать – на бровях. Посмотрел мутным взглядом на Трофимовну и сказал: «Сапёры ошибаются раз в жизни». На этом лечение компрессами и закончилось.