Я встану пред иконой на колени,
Хотя не делал этого ни разу.
По правилам молиться не умею,
И сердце откликается не сразу.
Но бьется оно часто от чего-то,
Не от того ль, что расставание скоро.
Не потому ли, что за строгим взором
Чернее чёрного улыбка режиссера.
Он написал печалью наши строки,
Она ему чернила заменила,
Чтобы они так били нас жестоко,
Чтобы они в крови тоску топили.
Я посмотрю сегодня на дорогу,
Там ног твоих следы уже остыли.
И память неожиданно тревогу
Забьет...
Но даже память осквернили...
Часы,
что нам секунды отсчитали.
Ведь времени с тобой так было мало,
Как будто все пустыни отшагал я,
И с рук твоих напиться мне не дало
Всё время, что пресыщено не мною,
И то, что пресыщался не с тобой я.
Почин здесь прост, логичен, но ужасен.
И взор очей твоих мне нужен ежечасно.
Молю я на коленях Божьи лики,
Чтобы все вспять скорее повернули.
И чтоб с дороги, по которой шли мы
Лишь вместе на обочину свернули...