Она
Все, она опоздала, нужно было бежать, пока они жили в городе, этот дом станет для неё тюрьмой, не отпустит, он заодно с её мужем – тем, кого все считают ее мужем. Пускай это походит на сумасшествие, но Артем не был обычным ревнивцем и даже маньяком – то что двигало им было иррационально и неизбежно как Фатум. Она обречена и теперь знала это.
Соседка
Какие они странные, эти новые жильцы, живут, как мыши, и нос из своей норы не кажут. Хозяйку вообще один раз только видели, когда они заселялись – маленькая, худенькая, словно перепуганная насмерть, да и не удивительно, додумались серый дом купить. А он весь такой из себя — гоголем ходит, тот еще командир, наверное. На работу в город мотается на машине – машина новая, дорогая, видать, барин, фу ты – ну ты. Её целый день не видно и не слышно, заборище вокруг дома высоченный, да и дом на отшибе, она к ним ближе всех живет, но что странно, доносится иногда бряцанье цепи, как у собаки, а собака не лает и, если подальше отойти, то вообще тишина, это уж она, если честно, ухо к забору прикладывала. Надо к участковому сходить, пусть проверит новеньких, хрен знает чем они там занимаются, ой не к добру их занесло в наш поселок.
Участковый
Опять этой дуре спокойно не живется, то шумят ей, наводи порядок, теперь снова здорово – слишком тихие. Не баба, а зараза, здоровая как лошадь ломовая, ей не на пенсии сидеть – бездельничать, а на ферме или свинарнике целый день работать, чай уставала бы к вечеру и не бегала возле чужих заборов, уши свои не грела! Завтра придется зайти, познакомиться, а то ведь не отстанет чума эта, всю кровь выпьет, заявления начнет строчить в райотдел, не от махаешься потом от начальства.
Он
Даже здесь нет надежды на покой, все рушится, уходит из под контроля, сегодня их навестил участковый, простоватого вида мужичок, явно не желающий лишних проблем. Вроде как познакомиться с новыми жителями, составить свое мнение. Хорошо убрал цепь, как чувствовал, что-что, а чувствовать или точнее предвидеть проблемы он умел как никто другой. Последнее время эта способность обострилась до крайнего предела и неоднократно просто спасала. Вот и сегодня, во первых он убрал цепь, а во вторых, прежде чем открыть калитку и впустить участкового, положил в карман нож и когда любимая жена собралась изобразить жертву насилия просто показал ей его, благо страж порядка стоял спиной к Артему, и этим сразу отбил охоту к импровизациям у своей половины. Она слишком хорошо его знала, что бы сомневаться – живым поселковый Анискин не уйдет. Она же, напротив, будет жить, нравится ей это или нет – те времена, когда её мнение его волновало, безвозвратно канули в Лету. Поэтому он, не задумываясь, отправит дяденьку в царство Аида испить водицы из той же самой речки. Дяденька полицейский добродушно им улыбался, проверил паспорта и вдруг спросил, есть ли у них собака. Вот те раз, а это что за номера, но он и тут не сплоховал – сказал, что пока нет, но скоро будет, они уже готовятся, даже цепь купили, пусть дом охраняет, а жить будет в сарайке – им пес нужен дворовый, а не декоративный.
Позыркав исподтишка глазами по комнате, незваный гость удалился восвояси, пожелав на прощание хорошей жизни на новом месте. Так, значит кто-то слышал звон цепи и заинтересовался этим явлением, кто то очень любопытный. Он проверял – звона за забором почти не слышно – значит его красавице придется посидеть взаперти дома. Ничего, обойдется без прогулок – уж осень на дворе.
Она
Когда он принес домой длинную, крепкую цепь – она обрадовалась, у них будет собака, она станет её другом, хотя бы одно нормальное существо рядом. Но быстро поняла свою ошибку – цепь предназначалась ей самой. – Ты хотела гулять на улице, – сказал муж, – так и тебе и мне будет спокойнее, давай примерим обновку, – и надел браслет на конце цепи ей на лодыжку. Он наслаждался её ужасом, понимая, что подчинил себе полностью, без остатка, сломал и растоптал малейшее желание к сопротивлению. И, даже увидев участкового возле их дома, она не смогла закричать, хотя бы попытаться спастись, стояла и тупо улыбалась. Ему просто показалось, что она хочет что-то предпринять – нож не сыграл ни малейшей роли – ей было уже все равно.
Участковый
У заразы Семёновны отменное чутьё, хоть на охоту бери вместо собаки. Ох не чисто в этой семейке – за версту несет домашним насилием и, что хуже, будущим убийством – или он её порешит или она его, это к участковому не ходи. Кофта с длинными рукавами и высоким воротом, а лицо у женушки в желтизну отдает местами, а на скуле явный и свежий синяк. Улыбаются как два зомби, точнее она как зомби, а он чистый василиск, только кровь с клыков не капает. И ведь ничего не сделаешь – не напишет она заявление на него, не напишет. Аккуратненько так всё и около дома и внутри, только ощущения жизни нет, словно декорации видишь, бутафория одна и тихо так, словно жизнь там остановилась, застыла, но это затишье временное, обманное и закончится плохо. Он его за дурака принял, только на вопрос про цепь принял стойку, но придумав отговорку успокоился. Ох милок, милок, я таких умников с гримасами под улыбку на своем веку видел-перевидел немерено и знаю, на что вы способны. Вам человека порешить – раз плюнуть, вы всегда в своем праве, только сидеть не хочется, а так бы за милое дело, а жена для вас и вообще не человек – хуже животины всякой.
Так, перво-наперво успокоить Семеновну, что бы ещё на одну жертву насилия больше не стало, мисс Марпл хренову. Потом навести справки о сладкой городской парочке и наведаться к ним вновь, под любым предлогом, а там уж по ситуации, может и обойдется все к всеобщей радости. Но чувствую – не обойдется, ох не обойдется, Аид тебя побери, все закончится очень плохо и happy and им не грозит при любом раскладе.