Во фраке он был, в плаще ли,
но, молча, стоял в углу,
а кровь натекала в щели,
рассохшиеся в полу,
и сладко питала корни,
окрасив тела стволов.
А пламя плясало в чёрных
провалах его зрачков.
В багряном закатном дыме
на глобусе сатаны
мешались трупы с живыми
во имя своей войны.
И солнце на них глядело,
глаз ясных не отводя -
лило на каждое тело
свет солнечного дождя.
А после солнце сменилось
багровым диском луны,
и кровь вином заискрилась
в бокале у сатаны,
и жёны завыли в голос,
неся хоронить тела,
и тишина раскололась,
как будто и не была…
Он просто шагнул и скрылся -
туда, в круговерть планет,
где некогда зародился
сам Тот, кого вовсе нет.
Не слушая больше стоны,
очками прикрыв глаза,
в которые Аваддону
смотреть никому нельзя.