* * *
Мы были, как первые люди на Полюсе,
в тот вечер, когда ощутили единство
со всем, что страдает и школьные прописи
всегда забывает, как сон альпиниста.
Подсвечены были афиши концертные —
мы шли по снежку, по глухому проспекту,
и всё говорили о смерти, бессмертные,
и рифму искали к тоске и кастету.
И было так весело думать, что музыка
звучит, бесполезная, — нежная или
слегка грубоватая: жалобы узника,
а может быть, просто про то, что любили.
И выдумкой город казался, и пряничной
фигуркой — собор, и сдавался на милость.
Но было так тихо, но было так празднично,
и сердце стучало, и музыка длилась.