6. ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ «РАССВЕТНАЯ ЗВОННИЦА»
Молодёжное литературное объединение «Рассветная звонница» создано в Твери в 1999 году известным российским поэтом Евгением Игнатьевичем Сигарёвым.
За все годы через литобъединение «Рассветная Звонница» прошло более двухсот человек – молодых поэтов, прозаиков, литературных деятелей. На данном этапе авангард «Рассветной звонницы» составляют около двадцати человек. Их произведения публикуются в тверской и российской прессе («Наш современник», «Дон», «Юность», «Студенческий меридиан» и др.), литературных альманахах и сборниках («Берновская осень», «Сергиев», «Абрис музы» и др.), во многих интернет-изданиях (ЛИНТО «Брусника», «Новые писатели», «45-ая параллель» и др.,), стихи звучали по местному радио, состоялось несколько интервью на тверском телевидении.
За эти годы члены ЛИТО «Рассветная звонница» выпустили более 30 авторских книг стихов, а также несколько общих поэтических сборников.
После смерти Евгения Сигарёва в 2010 году руководство ЛИТО «Рассветная звонница» приняла Любовь Старшинова. В эти годы в объединение пришли несколько авторов, которые уже имеют весомый литературный опыт, а также те, кто делает первые шаги на поэтическом поприще.
В декабре 2019 года литературное объединение отмечало 20 лет со дня создания ЛИТО. К юбилейной дате был выпущен совместный сборник стихотворений «РЗ:20».
В 2020 году у авторов, членов ЛИТО «Рассветная звонница», вышли новые книги: Ксения Маркова «35-й лист календаря», Екатерина Большакова «Вдыхая жизнь».
Был ряд значимых публикаций – в антологиях, совместных сборниках по итогам всероссийских конкурсов, на интернет-площадках.
Постоянно работает страница ЛИТО «Рассветная звонница» во ВКонтакте https://vk.com/rzvonnitsa и сайт http://xn----7sbabhcssk9bealtqat5fti.xn--p1ai/.
Активная литературная позиция ЛИТО «Рассветная звонница» заметна на фоне культурной жизни Твери и области. Уже без своего Учителя, поэта Евгения Игнатьевича Сигарёва, члены ЛИТО «Рассветная звонница» продолжают традиции, заложенные им при создании ЛИТО, главная из которых – помогать авторам совершенствовать свой литературный талант и найти выход к читателю.
Любовь СТАРШИНОВА
Выпускница филологического факультета Тверского государственного университета.
Автор трёх книг стихов «Двенадцать стихотворений», «Моя двадцатая весна», «СтОит жить».
Активно участвует в культурной жизни города и области, организатор и участник многих литературных мероприятий. Руководитель ЛИТО «Рассветная звонница» (г. Тверь) с 2010 года.
Куратор Всероссийского фестиваля «Всемирный день поэзии» в Твери, постоянный член группы критиков ЛИНТО «Брусника», директор литературного радио «Пролиткульт», участник всероссийских совещаний и семинаров писателей, член жюри нескольких конкурсов и фестивалей поэзии.
ПРЕЛЮДИЯ
Тихая вязь акварели,
Матовый лик полотна.
В жизнь из другой параллели
Утром сочится весна.
Спящие ивы, скамейки
Дождик помыл между дел.
Голуби ходят семейкой.
В храме светлеет придел.
Долгие тени причалов
Словно в воде облака.
Лодка отчалит устало:
Снова утихнет река.
Лучше не знаю прелюдий.
Схвачена истины нить.
Но просыпаются люди
И…
начинают жить.
СЛЕПНЁВО
"... Так случилось: заточенье
Стало родиной второю..."
Анна Ахматова, 1915 г., Слепнёво.
Скрипнет в полночь половица –
Настежь двери!.. Никого.
Только – дЕвица в темнице…
Стынет сердце...
Нет Его.
Спит в своей кроватке Лёва,
Локон светится у лба…
Ох, постылое Слепнёво,
С мезонинами изба.
Закричит ночная птица,
Знак оставит на снегу.
Снова скрипнет половица,
Но уже – не побегу…
Тает свет свечи венчальной,
Тени робки и тихи.
В синей комнате печальной
Вновь рождаются стихи.
***
Мама вяжет коврик разноцветный
Из весёлых ярких лоскутков.
Исчезает вечер незаметно
И в глазах рябит костёр шелков.
Ряд за рядом вырастает чудо,
Будет веселить, играть узор:
То колышет синью незабудок,
То в траве лесной утонет взор.
Руки терпеливы и проворны.
За работой – вялый разговор.
Мать берёт клубок последний, чёрный,
Словно завершает красок спор.
Отнесёт потом ковёр на рынок
И продаст его за горсть монет.
Под следами грязными ботинок
Незабудок синь сойдёт на нет…
***
Я из тех, кто называет церкви храмами,
Крестится на каждую грозу.
Кто ухаживает за больными мамами,
И лелеет раннюю росу.
Я из тех, кто в озеро влюбляется
За один его хрустальный свет,
Кто ночами часто просыпается
И боится не застать рассвет...
ДЕВОЧКА
Девочка плакала,
Слёзы всё капали
И собирались в моря.
Платье прострочено
Мокрыми точками –
Пятнами в цвет янтаря.
Горе великое,
Сразу не выплакать
И не стряхнуть словно сон.
Где-то за тучами
Пташка певучая
Плачет с тобой в унисон.
Борис ЗВЕРЕВ
(Инвалид по зрению)
Родился в 1955 г. в деревне Славгущи Рамешковского района Калининской области. В настоящее время проживает в Твери.
Автор трёх поэтических сборников. Член ТОО «Тверское содружество писателей». Постоянный участник, неоднократный лауреат и дипломант международных литературных встреч «Каблуковская радуга». Лауреат поэтического конкурса «Посадская лира». В г. Курске на конкурсе «Крылья надежды», стал победителем в номинации «Оптимизм и чувство юмора».
Печатается в Тверских и всероссийских альманахах, журналах и периодических изданиях.
СОКРОВИЩА МОИ
Святые уголки
Я в сердце берегу:
Излучину реки
И храм на берегу.
Здесь, сколько ни мудри,
Сокровища мои:
Зимою – снегири,
Весною – соловьи,
В день летний – луг в цветах,
В осенний – листопад.
Я, как персидский шах,
Неслыханно богат.
Берите! Мне не жаль.
Вон, ластится у ног
Реки живой хрусталь
И золотой песок.
Как пару пустяков,
Я с поля принесу
В оправе лепестков
Алмазную росу.
Хранит рубины лес,
А надо мной горит
Сияющих небес
Афганский лазурит.
Насыплет мне закат
Янтарь на склоне дня.
Я сказочно богат!
Богаче нет меня!
ЛУННАЯ НОЧЬ
Луны бильярдный шар меж звёзд катая,
Ночь блёстками рассыпалась на снег.
Медведица Большая над сараем
Устроилась без спроса на ночлег.
Деревня спит, укрытая снегами,
В сиреневой морозной тишине.
И только скрип крахмальный под ногами:
Не спится этой ночью что-то мне.
Брожу один в сиреневом сиянье
По узкой тропке, вьющейся ужом.
Деревья в серебристом одеянье
Встают передо мною миражом,
Покров земной метелями разглажен,
Над ним куда-то катится луна,
И я любуюсь сказочным пейзажем,
Написанным в сиреневых тонах.
Морозец лёгкий щиплет нос и уши,
А свежий воздух, проникая в грудь,
Бальзамом жизни заполняет душу
И вытесняет будничную муть.
Все, у кого ни дня нет, ни просвета
И кажется, что дальше жить невмочь,
Друзья мои, прислушайтесь к совету:
Попробуйте пройтись в такую ночь!
БАНЯ
В деревне я живу в ладу с природой,
Обиды на судьбину не тая.
Есть баня у меня за огородом.
Простая.
Деревенская.
Своя.
Когда в календаре до воскресенья
Останется всего один листок,
Я баню натоплю, запарю веник
И влезу на полок под потолок.
Укроюсь от забот житейской прозы
На час-другой в натопленной тиши.
Смешаю дух сосны и дух берёзы
И надышусь бальзамом от души.
Не надо финской сауны и даром.
Зачем мне дорогие Сандуны?
Мне наша баня душу лечит паром
И запахом берёзы и сосны.
Намоюсь добела в духмяной бане,
На каменку плеская из ковша.
Хоть денег не прибавится в кармане,
Но запоёт согретая душа.
И если вас тоска взяла за ворот
Иль, скажем, одолела грусть-печаль,
Ай да, друзья, ко мне,
бросайте город!
Я баню натоплю:
мне дров не жаль.
ПОДРУГА
Раскинул простыню
декабрь, явившись в срок.
И я торю лыжню
в заснеженный лесок.
Куражилась пурга
над нами пару дней,
Оставив, как стога,
сугробы у плетней.
Но, подустав, легла
в поля и на луга.
И я, забыв дела,
крою лыжнёй снега.
Не просто так бегу,
сгоняя сонный хмель:
Там, утонув в снегу,
грустит подруга ель.
Я в даль лесную рвусь
уже не первый год,
Когда на сердце грусть
метелью наметёт.
И нет порою сил,
но мысль торопит шаг:
«А вдруг её срубил
какой-нибудь дурак?»
Топча снегов слои,
куст обогнул... и вот –
Стоит она,
стоит,
упёршись в небосвод!
На лапах снег лежит,
прикрыв от ветра ствол.
И словно груз с души:
«Ну, здравствуй!
Я пришёл…»
ЛИСТОПАД
Дни лета бабьего светлы –
сентябрь отплакал.
Ныряет в тёмный пруд с ветлы
листвы салака.
Постичь пытаясь до конца
закон Ньютона,
Слетают тихо с лип сердца,
ладошки – с клёнов.
Признав ветров осенних власть,
как солнца блики,
С берёз планируют, кружась,
листочки-пики.
И лишь с дубов резной погон
слетать не хочет.
Наверно, к ветке крепче он
весной пристрочен.
Но на упрямство разозлясь,
порывом грубым
Швырнёт позднее ветер в грязь
погоны с дуба.
Он распогонит до весны
красавцев стройных:
Перед зимою все равны,
ну, кроме хвойных.
Александр ОТЛИВАНЧИК
Участвует во многих литературных мероприятиях г. Твери и области. Публикуется в газетах и альманахах Твери, Тверской области, Москвы и Подмосковья. Постоянный участник фестиваля «Каблуковская радуга», дипломант этого конкурса.
Дипломант ФАП «На Тверце» в номинации «Поэт» (2017 г.)
Автор книги стихов «Ниша» (2015 г.)
ВНУЧКИН СОН
Машеньке
«Я люблю тебя всерьёз,
выше неба и до звёзд», –
тихо внучка бабушке сказала.
«Видишь, месяц в крышу врос?
Слышишь, дышит паровоз?» –
и нырнула в сон под одеяло.
Обнял Машку крепкий сон,
ей тепло со всех сторон,
снится небо звёздное в горошек,
снится синий добрый слон,
снится песенка без слов,
та, что спета бабушкой хорошей.
Эта песенка без слов
про прекрасную любовь
и про сказочного
маленького принца,
про добро и про печаль,
да про сладкую медаль…
Только детям это может сниться.
ВРЕМЯ
Времени совсем мало,
дел и дум в ковше много.
Но жива моя мама
и идут пока ноги.
В ритм стучит ещё сердце,
знать, любить оно может.
Только скрип в тот мир дверцы
душу наждаком гложет.
Смутой путь в себя выстлан,
слышен визг колёс счастья,
стонут по ночам мысли,
чур его, чтоб так часто…
ВСТРЕЧА
Ушёл последний друг отца,
откликнулся небесным эхом.
Под кровом мудрого творца
их встреча ждёт. Теперь не к спеху...
Присядут дружно за столом,
свой путь земной за стопкой вспомнят,
как шли по жизни напролом
и с головой ныряли в омут.
И как, не спутав жизни нить,
отдав свой долг военной службе,
они сумели сохранить
великий дух мужицкой дружбы.
Два офицера, два бойца
припомнят всё по дням и вехам…
Ушёл последний друг отца,
простившись с веком...
ВЫБОР
Одним награды – другим ограды.
Одним букеты – другим венки.
А люди чистым улыбкам рады:
венкам в оградках придут деньки.
Кому записки – кому приписки.
Кому зарплата – кому откат.
Настанет время для обелисков,
вслед за восходом придёт закат.
Но день грядущий – неволи пуще,
луна волшебней, рассвет милей…
Прорвётся к солнцу впотьмах бредущий,
забыв с испуга речей елей.
ДАННОСТЬ
Не могу принять как данность:
одарённость и бездарность,
неизбежность и расчёт,
смерть друзей, обиды близких,
ложь «высоких», правду «низких»,
униженье и почёт.
Только лунную туманность
и небес обетованность
я смогу принять как данность –
это мне пойдёт в зачёт.
ПАМЯТЬ ДЕТСТВА
Белым ёжиком туман лёг на луговину.
Выстлан скошенным жнивьём солнечный рассвет…
Не отрезать от судьбы жизни пуповину,
с ней повязана узлом память детских лет.
Белорусские леса, топи и овраги.
Гарнизонные друзья, по сараям – «квач»*.
Свой «секрет» ховали** мы в яме под корягой
и гоняли допоздна на шнуровке мяч.
Детства шустрая пора – время шебутное.
Понарошку шла война – главная игра.
От ещё живых дедов, раненых войною,
за победу биться как, знала детвора…
Солнца диск слегка столкнул осень с летом лбами –
зазвенел, как бубен, день, росами маня.
Белый ёжик убежал в рощу за грибами.
С добрым утром, Беларусь, Родина моя!
* «квач» – игра в догонялки
** ховали (белор.) – прятали
Лариса ТОКАРЕВА
Член молодёжного литературного объединения «Рассветная звонница» со дня его основания, староста ЛИТО.
Автор сборника стихотворений «Снежинок кормлю с руки» ( 2006 г.)
Печаталась во многих периодических изданиях Твери и Тверской области, Бурятии (журнал «Северо-муйские огни»), Москвы (журнал «Милиция») и Московской области (журнал «Сергиев»); в коллективных сборниках и альманахах поэзии.
Стихи звучали по радио в передаче «Поэтическая тетрадь».
Дипломант нескольких поэтических конкурсов, лауреат премии «Родник» (Тверь)
МАРГАРИТА
Лучики добра у глаз тенистые.
Ты за всё прощала. И просила.
Рьяно собирала зёрна истины
Под подушку ангельская сила.
Щурясь у окна цвели подсвечники.
Ты ждала и трепетно любила.
Вырастила жёлтые подснежники
И прохожим поздним раздарила.
Одолеть бы всё! Беда замаяла.
Под платочком голова побрита.
Ты не дождалась ЕГО!
Растаяла
Облаком туманным, Маргарита!
1941-1945
Плавится неба лоскут стеариново.
Маем расплавлена пылкость гвоздик.
Пламя застыло слезой парафиновой
Над обелиском, где слышится крик.
Крик материнский прощальный, неистовый,
Дикий, тревожный, разорванный.
Тот
Крик сорок первого лета цветистого,
Режущий стены.
И семьи.
И год.
НЕУПИВАЕМАЯ ЧАША
Глотая покаянье наше,
Скорбит икон смиренный строй.
«Неупиваемая чаша» –
Застыл церковный недострой.
И только храмовые стены
Воздвигли за десяток лет!
Вот купола – из снежной пены,
Где куполов в помине нет!
Леса – строительные мощи –
Вонзают в землю костыли.
Жив настоятель.
В рясе проще
Ждать подаянья от земли.
***
Бабочкой в окне – нараспашку март!
Вечная круговерть
Даст новой жизни и песне старт.
Крылышком не стереть!
Свешены растрёпья вороньих гнёзд
Шапками набекрень.
И ломает ветер пруты с берёз,
Думая про сирень.
Бабочкой в окне очарован март.
Радужная филигрань!
Около весенне-настроенных пар
Крылышка тоньше грань!
УЧИТЕЛЮ
Посвящается Панфёрову С.М.
Дальше не будет мыслей,
Брошенных на абордаж…
Над тишиной зависла
Лиры прощальной блажь.
Скроют остатки света
Речи – за горстью горсть…
Учителя и поэта
Нам помянуть пришлось…
Дальше остынут стены,
Осиротеет этаж…
Будем бросать неизменно
Мысли на абордаж!
Сергей ПОЛЕЖАЕВ
Живет и работает в Твери.
Лауреат и дипломант многих конкурсов, российского и международного уровня. Участник поэтических фестивалей в Твери, Москве, Санкт-Петербурге, Минске, Витебске, Керчи и т.д. Публиковался в разных сборниках и альманахах поэзии, много публикаций на литературных порталах в интернете.
Автор книги стихов «Какаду» (2013 г.)
ЭЛЕГИЯ
Если в Питере пить да петь,
То в Твери вниз по Волге плыть,
Поездам дольше вслед смотреть,
Усмиряя к поездкам прыть,
Рвать листы из календаря,
Ждать весны, половодья, птах,
Штопать дыры до декабря
В крышах, в небе, в своих мечтах.
Если в Питере ярче медь
Во дворцах и на площадях,
То в Твери бы – не умереть
В эту зиму, родных щадя.
Спросишь, глядя на образа:
От чего свет идёт сейчас?
Бог ответит с тоской в глазах:
От меня и чуть-чуть от … вас.
***
Холмики дедовских старых могил
Вряд ли на поле сыщешь.
Но за рекою «на ход ноги» –
Древние городища
Наши богатства хранят с тех дней:
Шишек сосновых россыпи
Да серебристые грани пней,
Щедро умытых росами.
Дремлет угрюмый оплывший вал.
Ров, долго горе мыкая,
Вензель таинственный вышивал
Щавелем и куманикою.
Брошены в гущу шальных веков,
Прежних хозяев ищут
В устьях невысохших ручейков
Древние городища.
НОЧЬ
Одиноко я вскрикну во сне.
И проснусь, и уйду, и уеду.
Н.Рубцов
Что ж ты? Что ж ты, ночь, для снов забава,
Облака взбиваешь как подушки?
Если б ты всегда не забывала
Наблюдать, подсматривать и слушать…
Тайны бы хранила и молчала,
Не глядела пристально в окошко.
Если бы смогла вернуть в начало,
В детство, хоть на час, хоть на немножко.
Сдам в ночную камеру храненья
Все потери, странные находки.
Загадаю пару сновидений,
Расплескав с устатку рюмку водки.
Только не усну пока, считая:
Раз – слонёнок, два – слониха, стадо.
Словно на посту своём листаю
Вечный календарь под звездопадом.
Словно жизнь за кромкой одеяла
Этой ночью взяли да спугнули.
И она, как молоко, сбежала
Из кипящей городской кастрюли.
РЕМОНТ
Весь храм в лесах. До старой колокольни
Готов к побелке, словно на парад.
И три таджика сказочно довольны:
Их радуют природа и подряд,
И волжский плёс, и бор. Их манит лето,
Их ждёт работа, не ворчит прораб,
И крест, как полумесяц минарета,
Не выше звёзд, но ближе чем Куляб*.
Запел таджик о родине, где мама.
Обводит кисть карнизы и углы.
Потомки Авиценны и Хайяма
Как ангелы от извести белы.
«Мы цель созданья, смысл его отменный…» **
Хотелось бы так думать мне, так жить.
Но скоро вечер, окончанье смены.
Спускается с небес певец таджик.
* Куляб – город в Таджикистане
** Мы цель созданья, смысл его отменный,
Взор Божества и сущность зрящих глаз.
Окружность мира – перстень драгоценный,
А мы в том перстне – вправленный алмаз .
Омар Хайям, рубаи в пер. К. Бальмонта
КАРТИНА БЕЗ АВТОГРАФА
(вольный перевод стихотворения болгарской поэтессы Элки Нягаловой)
Снег за окном заколдован и спит.
Нет ни следов, ни раздумий, ни звука.
Дремлет капель, и душа, словно скит,
Тоже пуста в ожидании гулком.
Дым из трубы – одинокий сигнал –
В небо письмом без печати струится.
К нам тишину, как безмолвную птицу,
Бог задремавший на землю послал.
Снег осеняет крестом древний храм.
Ходит мой сон возле терм отрешённо.
Снег – заблудившийся ангел – смущённо
Бродит по старым и грязным дворам.
Тихо вокруг. Только в грешной душе
Колокол-странник звонит. Не по мне ли?
Снег, убаюкав курносые ели,
Сонно и медленно правит сюжет.
Мир Белизной чистой будет парить.
Пусто. Фонарь над окном нависает.
Лишь во Вселенском глазу, воскресая,
Светлый паук ткёт морозную нить.
Может, Господь мне дохнёт на окно,
Подпись поставив под зимней картиной…
Вечным автографом, сев на рябину,
Мёрзнет воробышек в снежном кино.
Елена ПАВЛИНОВА
Стихи писала с 15 лет, но серьёзно стала относиться к своему творчеству после сорока. В 2017 году окончила Литературный институт им. Горького в Москве. Печаталась в тверских альманахах и сборниках поэзии. Лауреат и дипломант нескольких литературных конкурсов. Участник поэтических фестивалей в России и Белоруссии.
МОСКВА, БУЛГАКОВ, ОСЕНЬ.
Чтоб не ленился дворник,
Осень стрижёт деревья, –
Режет бесцеремонно
Лиственный окоём.
Рыжеволосый вторник
В лысое воскресенье
Вспомнится самым модным
Неповторимым днём.
В парке на Патриарших,
Под облетевшей ивой
В рыжей листве играет
Чёрный-пречёрный кот.
Кузя –
он из домашних.
Кузя такой игривый!
Печкиной тёти Раи
Котик,
не Бегемот.
И Маргарита
с рыжим,
(Рыжие нынче в моде)
Опровергая осень,
Дышат своей весной.
Сетует дождь на крышах:
«Это ж не по погоде
Ночь напролёт без спроса
Лакомиться Москвой».
Стынет на млечной миле
Звездная бесконечность.
Помнит мгновенность судеб
Счастье простых минут.
Жизнь –
это чтоб любили…
Но усмехнётся вечность:
«Люди –
они лишь люди:
Любят и предают.»
Хмурый и нелюдимый,
Вряд ли кому-то нужный,
Серый ноябрьский холод
Учит ценить тепло.
Рыжий огонь в камине,
Сумрак с полудня, лужи.
Вечер, Булгаков, Воланд,
Хрупкая грань
– стекло.
***
Осень лихо выжимает небо.
У нее сегодня постирушка.
Ветер осерчал, не зная где бы
Облака повесить на просушку.
Нет дороги – вязкое болото.
Напилась землица до отрыжки.
Осень! Мы продрогли до икоты!
Золотую сделай передышку.
Напоследок дай налюбоваться
Ярым ненасытным бабьим летом.
Но она листву торопит в танце,
И опять замедлила с рассветом.
Осень, ты такая хулиганка!
Твой характер портит всю погоду!
Дома печь и теплая лежанка,
Да и до весны всего полгода…
ДОМ
Дом старуху любил.
Для неё мужиком её сложенный,
Согревал домочадцев,
Никогда бы не предал своих.
Он бы радостно жил,
Да хозяйка совсем обезножела.
Дом поник и затих…
Неуютно неладно затих.
Мзду не брал за постой
И гордился своими устоями.
Многодетный и шумный
В суете нескончаемых дел,
Дом, еще не пустой,
Обречённо утерся обоями –
Ничего не забыл
И о близких как прежде радел.
На прощальный ремонт
Не одно собралось поколение.
Заглянувшие в детство
Разговоры ведут о былом.
Старый бабушкин дом
На семейном гостит воскресении
Снова шутки и смех,
Но все знают, что будет потом.
ЗАИЗУМРУДЬЕ
Мороз за эту ночь освоил новый минус.
Пошагово дразнясь, февраль с утра хрустит.
Светило через час раскочегарит примус,
С востока небеса слегка подсеребрит.
Распеленает день холодная позёмка,
И чтоб не плакал зря капризный мальчуган,
Хрустальною зарёй порадует ребёнка,
Насыплет в колыбель янтарь и жемчуга.
Сегодня всё вокруг живёт в Заизумрудье.
Отполирован наст — морозный талисман.
У леса, разложив сугробовые груди,
Белеет наготой бесстыжая зима.
Откуда в феврале весенние намёки?!
Разносит птичью блажь счирикнутый слушок!
Силён ещё мороз! Но там, на солнцепёке,
На веточке ветлы проклюнулся пушок.
ХАТЫНЬ
Не в церковном поминовении –
Здесь у скорбной молчат стены.
Смерти, смерти перечисление –
Страшный список былой войны
Для живых в мёртвом камне высечен,
На кромешные метры вдоль
Безымянные тысячи, тысячи –
Жизни, множенные на ноль.
И не выдохнуть – колокол, колокол.
Закипает по жилам стынь.
Под тяжёлым бетонным пологом
Посемейно лежит Хатынь.
На холодные трубы наколото,
Небо сгорбилось у дверей.
За калиткою колокол, колокол –
Плачет кладбище деревень.
И мерещатся тени прошлого:
Бродит мальчик седой как лунь.
Осыпается серым крошевом
Одуванчиковый июнь.
В мирном мареве переломана,
Изувечена тишина.
В синий колокол эхо молотом –
Непрощаемая война.
ГОСТИНАЯ ДЛЯ СТРОК
Ленивая предутренняя нега.
Отрезок временной уединенья.
Ни сон, ни явь – гостиная для строк.
Приму столь долгожданных визитёров,
Попутчиков рассыпчатого снега
И всё им дам – приют и угощенья.
Без строк томителен и долог срок
Дней выжитых, незримых, перетёртых
На лопастях обычной суеты.
Щемящее, забытое желанье
Нетронутой, непробованной рифмы.
Переплетенье века и минут.
Всё, всё беру: и правду, и наветы,
На лист в безгрешном белом одеянье
Бросаю полубыли, полумифы,
И вот опятьто леденят, то жгут,
То выдают великие секреты
Ответчицы за годы немоты.