Стекла выбиты, перерезаны телефонные жилы –
выпотрошено нутро, не от злости,
от скуки, от вошедшей в привычку тупой боли.
Странно, но как-то во всем этом жили:
без особого повода ходили друг к другу в гости,
в конце, а то и посреди недели.
Несмотря ни на что, влюблялись, пили-ели,
перебивались от получки и до получки,
кто-то хуже жил, а кто-то лучше.
Все мечтали – пусть все будет,
дорого, но все будет!
Странные, наивные, словно дети, люди,
походя ломающие милые сердцу игрушки.
Потому что ломать – не строить…
Встреча в переходе метро забудется едва ли:
у стены спят на тряпье мужики, двое или трое,
чуть поодаль в драном «котике» – побирушка,
в бабьем платочке, заскорузлая «гой-еси…»
Она же спустя всего пару часов недалеко
от высотки на набережной ловит такси, –
в норке, волосы по плечам, сигарета…
Сразу не узнав, стреляю у нее «двушку».
Отсыпает, не глядя, в ладонь
пригоршню серебра с вкраплениями
тусклой позеленевшей меди,
несмотря на мои протесты.
Последнее, что слышу, – слова водителя:
– Девушка, куда едем?...
А потом перебежками по Красной Пресне,
от одного до другого “калеки”
в тщетной надежде найти хотя бы одну
уцелевшую после бессмысленного погрома
телефонную будку…
Я, наверное, никогда не забуду
бессильную злость,
то ли на мнимую побирушку,
то ли на снег, колючий, мелкий,
схожий с абразивной космической пылью.
Почему, не пойму, с ностальгией вспоминаю, как мы жили.
Жили-были...