Много столетий с тех давних пор прошло.
Русь тогда ранимою, разрозненной слыла.
Как саранчу орду Батыя принесло.
Взять княжество Рязанское их цель была.
У стен высокого, могучего Зарайского кремля,
Течёт шумливая река Осётр по над долиной.
Спокойно, мирно жила рязанская земля.
Кто знал, что жизни путь её не длинный.
Фёдор Юрьевич Рязанский для кремля хозяин был.
Честный, умный, благородный, Русь родимую любил.
Собирал народы наши, с миром князюшка ходил.
О жене скучал, о сыне, их любовью дорожил.
Жену звали Евпраксией, была собою хороша.
Достойна мужа своего, пригожа, белолица.
Князь уезжал в поход, с тоской любимого ждала.
Успокоение в сыночке находила, который копия отца.
Собрав дары, уехал князь во вражий стан.
Просить монголов мира для земли своей.
И время выиграть, людей собрать был план.
Когда все вместе соберёмся, будет Русь сильней.
Батый хитёр, сразу подарки с жадностью принял.
Но опьянённый безграничной и суровой властью.
Сути прошения и просьбе русичей не внял.
Условие поставил безвыходное, что привело к несчастью.
И молвил недруг с прищуром и злобою безмерной.
Князю Рязанскому условие безвыходное выдал.
Отдать монголам десятину нажитого непременно.
Чтоб женский пол, ему в наложницы отдал.
И распалился варвар чужеземный в похоти своей.
Воеводе нашему слова бесстыжие смакуя говорил:
«Дай мне изведать красоту жены твоей!»
Князь благоверный такую подлость хану не простил.
Он рассмеялся с гневом, гордо говоря:
«Не гоже нам водить на блуд жен наших.
Мы их не раздаем, ты, Хан, предложил зря.
Они для нас всегда милее всех и краше.
Сдержался князь с трудом, такое не забудешь.
Сурово молвил, кулаки с хрустом сжимая.
Нас одолеешь и жёнами тогда владеть ты будешь.
Но тогда за нас заступится земля родная.
А княгиня молодая себе места не находит.
Рукоделием займется, с сыночком молча поиграет.
Часто к окну замерзшему с надеждою подходит.
Но нет любимого и сердце щимит, замирает.
Давно залезли в голову недобрые предчувствия.
Ночью покоя нет, душа горит огнём.
Что день несёт? Не утихают чувства грустные.
Всё ждёт, страдая, ежеминутно думая о нём.
Не видно ничего в холодном утреннем тумане.
Найдут татары иль монголы ,кто заступится за нас.
Зарежут, ироды, понадругаются над всеми нами.
А мужа с войском нет, как будем мы без вас.
Евпраксии няня скоро принесла сына Ванюшку.
Ему и годика то нет, а он уж маму понимает.
Беспокоится малыш, когда она рыдает на подушке.
Прижался к ней кровиночка, так крепко обнимает.
Снизу шум. Вот приехали, няня сказала.
Раньше времени тебе не надо было причитать.
Быстрой походкой княжна по лестнице сбежала.
Увидев всё, смогла без слов беду принять.
Весь оборванный, слабый, всем телом дрожа,
Это верный наш сужка князя Апоница.
Он единственный и живой от монгол убежал,
Хоть гналась за ним долго вражия конница.
Княгиня старая вскричав , ничком на пол упала.
А Евпраксиньюшка спросила скорбно: что там было?
Что князя нет, слуга молчал, она уж знала,
Муж не вернётся никогда, его уже враги убили.
Вот и всё. Его нет, она в горе не билась.
Крепко лишь сынка прижала до груди.
Перед иконой тихо, виновато помолилась.
Простилась с прежней жизнью, её оставив позади.
Вышла из горницы, по лестнице крутой поднялась.
В родной свой терем. Подошла и распахнула окна.
С ребёнком на руках на камни чёрные бросалась.
Себя, сыночка княжьего от мук избавила она.
И лебедь белая с земли стремглав взлетела.
На встречу смерти вместе со своим птенцом.
С любимым мужем видно она встретится хотела.
Спешила милая, что б сын побыл с отцом.
Никогда не исчезает в мире верность и любовь.
Она у нас у всех в крови пульсирует по венам.
Самоотверженность и преданность к земле родной.
Передалась через столетья нашим генам.
Тот день последний морозный, страшный был.
Для русичей земли рязанской чёрный день.
Никто не сдался, и не плакал, и не ныл.
Мертвы все были, лишь мелькала смерти тень.
Разбита в одном месте полностью стена.
Из крепости высокой рвётся злое пламя.
В высь жуткий дым поднялся словно сатана.
Злорадно и победно подымая власти знамя.
Зимний закат никак не торопился и не наступал.
Кругом лежат убитые родители и дети.
Когда то белый снег от крови алым стал,
Сверкая ярким бисером в вечернем, уходящем свете.
Поразорил, пожёг монгол проклятый наши земли.
Лежат Рязанцы, как снопы упавшие на ней.
Не предали свой край и в рабство не ушли.
Остались на своей земле, которой нет родней.
Языком древне-русским летописец изрек:
«Было то всё за грехи тяжкие наши.
Преподал басурман нам жестокий и страшный урок.
Ведь ничего нет жизни и свободы краше.
Знаю в чем дело: грехи те всем нам известны.
Не пришли тогда на помощь мы друг другу.
Легче было нам , когда б сплотились вместе.
Тогда отпор бы дали верный басурманскому врагу».
Часто прошлое приходит к нам и за руку берет.
Его нельзя никак предать забвенью не предав.
Из древности в затылок дышит и не помнить не даёт.
В единстве сила наша, летописец мудрый прав.
Прошли года, собрали русичи единую державу.
Проклятых варваров на Куликовом поле поразбили.
От гнёта и насилия нашу страну освободили.
Вечно живи, Русь-матушка, имеешь право.
Склоните головы, за наших предков помолитесь.
Ценой свободы, жизни Русь соединивших.
За непокорность, непоклонность низко поклонитесь.
И помните о них, в глубоком времени том живших.