Действующие лица
Никон1 – архимандрит московского Новоспасского монастыря, архиепископ Новгородский и Великолуцкий, патриарх Московский и Всея Руси
Алексей – царь и великий государь Всея Руси
Богдан Хмельницкий – гетман Войска Запорожского, создатель казацкой державы на территории русских воеводств Речи Посполитой
Священник
Пожилой хлоп
Макар - знахарь
Устим – управитель имением Хмельницкого
Морозов – боярин, ближайший помощник царя
Вонифатьев Стефан – духовник царя, протопоп Успенского собора в Кремле
Неронов Иван – настоятель церкви во имя Казанской иконы Божьей Матери
Паисий – патриарх Иерусалимский
Тезкеречи Ахмет-паша – великий визирь Османской империи
Гелена – вторая жена Богдана Хмельницкого
Л а с к а; Иероним – базилианский монах
Мужиловский Силуян – первый посланник Хмельницкого к царю
Тимош – старший сын Хмельницкого
Остап – младший сын Хмельницкого
Казначей – казак, ведающий гетманской казной
Дзиньковский – полковник, строитель Острогожска на Слобожанщине
Арсеньев – воевода Воронежский, основатель Острогожска
Евдокия – жена Дзиньковского
Мальчики – дети Дзиньковского
Михаил – сын Арсеньева
Раскаявшиеся разбойники – старые знакомые Никона
Келейник Никона
Лжемонах – убийца, долженствующий расправиться с Никоном
Волошенинов – глава Посольского приказа
Милославский – князь, тесть царя, сменивший Морозова у руля государства
Иванов Алмаз – глава Посольского приказа после Волошенинова.
Лаврин Капуста – полковник, посланник Хмельницкого к царю в момент исторического решения Земского Собора о принятии Войска Запорожского со всеми принадлежащими ему землями в состав России
Казаки, прислуга
Сцена первая
Весна 1647 года. Хутор Суботов. Усадьба именитого казака Богдана Зиновия Михайловича Хмельницкого1, некогда генерального писаря Войска Запорожского, ныне сотника Чигиринского полка. Здесь в светлице на лавке под образами лицом вниз неподвижно лежит мальчик лет десяти. Спина его прикрыта куском чистой белой ткани, сквозь которую проступают пятна крови. Рядом немолодой хлоп из дворовой челяди и священник. Везде видны следы недавнего разграбления.
Х л о п
А вдруг помрёт, сердечный.
С в я щ е н н и к
Жить осталось,
Ему недолго. Вижу – не жилец.
Х л о п
Откуда только это горе взялось…
А рос ведь славным казаком, малец.
С в я щ е н н и к
Нет горя горше: батько воротится,
А сын почиет в келье гробовой?
Х л о п
Один за честь отца решил вступиться…
И вот лежит почти что неживой.
С в я щ е н н и к
За лекарем немецким посылали?
Х л о п
Так не нашли: к кому другому зван.
С в я щ е н н и к
Теперь уже успеет он едва ли.
Успел бы к отпеванью сам Богдан…
Х л о п
Не торопил бы, отче, ты со смертью;
Глядишь, и уврачует паныча
Макар наш, знахарь.
С в я щ е н н и к(в горестном отчаянии)
Как же эти черти (крестится)
Свирепствуют, и нет на них меча.
Оставили мосць2 пана сиротиной –
Весь скарб побрали, сына ждёт труна3.
Без жали посекли людей невинных…
Видать, что не испили мы до дна
Всю чашу лиха…
Х л о п
Пан найдёт управу
На ляхов злобных. Как же? – сам король
Ему, что друг. Наш пан – казак на славу…
Помстит врагам…
С в я щ е н н и к
Земная жизнь – юдоль
Большого плача и большой печали.
Так было, есть и будет так всегда:
Одни берут там, где они не клали,
Другие ждут Господнего суда.
Х л о п
И на земле карает Бог злодеев,
Влагая в руки побиенных меч.
С в я щ е н н и к
Поспольство нынче стало много злее…
Лях хочет на себя беду навлечь.
Казаков реестровых всех в поспольство
Низвёл сейм польский – всяк холопом стал.
С того и Сечь вскипает недовольством…
Х л о п
Там купа реестровых, я слыхал.
Слышны звуки широких твёрдых шагов, и других более мелких и лёгких. В светлицу в сильном возбуждении входит Хмельницкий. Чуть сзади – управляющий имением Устим. У последнего перевязана голова
Х м е л ь н и ц к и й
Кто учинил разбой сей, мне ответствуй.
И малого, Устим, не упусти.
У с т и м
Земля, мой пан, таких не знала бедствий.
Прости меня, оплошника, прости!
За то, что защитить не смог именье
И домочадцев охранить не смог.
Близ ночи было это нападенье…
Я спать ложился. Взялся снять сапог…
Вдруг конский топот, крики, говор ляшский…
Я выскочил из хаты второпях
И стрелян был с пистоля, но не тяжко…
Всё!.. Думал – смерть, да просчитался лях.
Х м е л ь н и ц к и й
Ты не тяни вола за хвост, Устиме!
Рассказывай подробней, всё как есть...
Взгляд его падает на лежащего на лавке сына. Он резко останавливается на мгновенье, а затем бросается к сыну и падает на колени
Х м е л ь н и ц к и й
Кто смел тебя так изувечить, сыне?
Каких врагов заклятых это месть?
Почто тебя, мой любый, не сокрыли
От глаз злодеев этих? И кому
Так стало надо, чтоб тебя забили
Почти до смерти?… (смотрит на образа) Боже! Почему
Мой сын лежит с закрытыми глазами,
А я, отец никчемный, жив-здоров?
Зачем не я лежу под образами
И не моя на землю каплет кровь?!
Внезапно вскакивает, и яростно начинает хлестать Устима нагайкой
Х м е л ь н и ц к и й
А ты где был, бесовское отродье,
Почто про сына правды не сказал?
О нашей не забыл ли ты угоде4,
Беречь мой дом? Да как же ты проспал?
Почто не лёг, холоп, в сырую землю,
Как обещал, за род мой, за семью?
Ведь знал же, что враги мои не дремлют?
Так знай, я сам сейчас тебя убью.
Выхватывает саблю и заносит её над Устимом. Тот съёживается и падает на колени. Но рука Хмельницкого медленно опускается долу.
Х м е л ь н и ц к и й (горестно)
За что мне, казаку, такая кара?
Громко, спохватываясь
За лекарем, за лекарем успеть...
У с т и м (плача)
Послали, пан.
Х м е л ь н и ц к и й
И знахаря… Макара…
Х л о п
Он, пане, здесь. Велел воды согреть
И паныча покласть под образами.
Входит знахарь Макар. За ним дворовая женщина, всхлипывая, несёт таз, в котором стоит большой кувшин с водой. Поставив свою ношу на пол, женщина, всё также всхлипывая, уходит.
М а к а р
Подите все. Я кликну, коль нужда.
Ни причитаниями, ни слезами
Здесь не помочь. Молить Христа и ждать.
Все, кроме знахаря, отходят в противоположный угол комнаты
Х м е л ь н и ц к и й (Устиму)
Рассказывай, сын вражий, без утайки,
Кто сечь Остапа приказал и где
Жена моя, Гелена? Где хозяйка?
Кому обязан я такой вражде?
Рассказывай же, хлоп ленивый, быстро…
У с т и м
Всё расскажу, мой милостивый пан.
Х м е л ь н и ц к и й
И смерти жди, коль скажешь что нечисто!
У с т и м
Всё расскажу, как было, пан Богдан.
Х м е л ь н и ц к и й (про себя)
Не дело ль это рук загонов ляшских,
Что грабят православных шляхтичей?
Сам Конецпольский5 им даёт поблажку;
С того и не унять тех сволочей.
У с т и м
Подстароста Чапли;нский6 сам загоном
Тем правил. С ним же с тридцать гайдуко;в.
Жену твою, мосць пане, взял полоном,
Остапу твоему же канчуков
Дать повелел, за то, что тот с пистоля
В него стрелял и стаскивал с коня.
Х м е л ь н и ц к и й
Чаплинский-кат!! Дождёт тебя недоля
Страшнее той, что пала на меня!
У с т и м
Имение, мосць пане, разорили.
Скотину всю согнали со двора,
И хлопов, кто противился, убили…
И пасеку сожгли…
Х м е л ь н и ц к и й
Ещё вчера
Был Божий свет мне мил и только счастье
Сулил мне каждый день. И вот покой
Разорван ненасытной ляшской пастью,
И дом разграблен жадною рукой.
Чаплинский-кат! Кто б о таком подумал?
За Кодак7, знать, я зря тебя простил.
Мой добрый жест тебе казался глумом
И униженьем… Не за то ли мстил?
Когда же я Гелене полюбился,
Ты счёл, что я намеренно увёл
Её из рук твоих и обозлился,
И в бешенство безумное пришёл.
Где справедливость, Господи, искать мне?
Как отстоять имение и честь?
Как утолить мне скорбь, что давит камнем?
Как мне с врагом заклятым счёты свесть?
Но кто на месть осмелится такую
Без сильных мира дозволу? Кто тот,
Кто отворил врата в годину злую
Моим врагам? К кому тот след ведёт?
Да! Только Конецпольский! Он доселе
Обижен на меня с тех давних лет,
Когда, уняв его отца8 веселье
Под Кодаком, я дал тому совет
Не зарекаться… Вот откуда дует…
О, как безмерна сильных мира злость!...
Знахарь жестом подзывает священника и что-то ему говорит
Х м е л ь н и ц к и й (чуя недоброе)
О чём там поп со знахарем толкуют
Так тихо? Лишь бы с сыном обошлось.
Тем временем священник осеняет крестным знамением мальчика, себя, и поворачивается к Хмельницкому. Тот делает несколько шагов ему навстречу и останавливается, осознав, что случилось. Лицо его становится каменным
С в я щ е н н и к
Всё в воле Божьей. Всё в Его лишь воле…
Он и живых и мёртвых Господин.
Прими, что есть. Твой сын не страждет боле.
Преставился наследник твой и сын.
Все осеняют себя крестным знамением.
Богдан по-прежнему стоит неподвижно с окаменевшим лицом. Затем кричит
Х м е л ь н и ц к и й
Одна лишь месть мне душу успокоит!
Нет! Я уже не кроток и не тих.
Что лях принёс, то сам получит втрое.
Чаплинский примет смерть из рук моих.
Говорит более спокойно
Теперь же к королю… Пускай он вспомнит,
Как я его от погубленья спас
Там под Москвою! Как я от погони
Его увёл9, пусть вспомнит он сейчас!
Он защитит меня от произвола
Своих неверных и злобливых слуг;
Узнает он, кем сеется крамола,
И кто виною бед людских и мук.
Опускается на колени перед сыном
Прости, что от Чаплинского-бандита
Тебя я защитить, сынок, не смог.
О, сыне мой, теперь ты сам защитой
Мне будешь. И да будет с нами Бог!
Сцена вторая
Начало июня 1648 года. Москва. Горница в доме Стефана Вонифатьева – духовника царя. Стефан Вонифатьев и архимандрит Новоспасского монастыря Никон беседуют о необходимости упорядочения церковных правил
В о н и ф а т ь е в
Решения Стоглавого собора1
В церквах забыты, Никоне, совсем.
Нелепые, отсель, ведутся споры
О многогласье2, среди прочих тем.
И даже там, где те установленья
Известны, много мнений супротив.
Н и к о н
И всё сие достойно удивленья:
Противства дух до наглости ретив.
Ведь знаемо, что служба маловнятна,
Коль и о двух ведётся голосах.
О трёх же и пяти… Я многократно
О том твердил. Так нет… Как на весах
Колеблются два разноречных мненья.
В о н и ф а т ь е в
Иным Собор Стоглавый – не указ.
Н и к о н
Лукавому се только в утешенье:
В о н и ф а т ь е в
Великий грех – петь не в единый глас?
Н и к о н
Разбив Заветов Божиих скрижали,
Затянуты в суетные дела,
Людишки страх последний потеряли.
Корысть же – власть над ними обрела.
В о н и ф а т ь е в
Священники, почти во всех приходах,
Своих с пути сбивая глупых чад,
Себе в прибыток, пастве же в угоду,
Спротив единогласия кричат.
Н и к о н
И сам Иосиф3 в правде сей некрепок.
Святейший патриарх Руси святой,
Должон блюсти от мерзостных налепок
Сосуд священной веры, дабы той
Ущерб не наносили безуправно.
В о н и ф а т ь е в
Люд самых разных званий и чинов,
Собравшись купно, бил челом недавно
Иосифу, что навык сей им нов.
Им, мол, единогласие мешает
Вести хозяйство – службы, мол, длинны.
И всё сие, купцы иные бают,
Не к пользе государевой мошны.
Н и к о н
То непотребство, коли и священник
Потворствует приходу своему.
А он идёт на то заради денег,
Достатка ради в собственном дому.
В о н и ф а т ь е в
По темноте своей народ стремится
Туда, где многогласие в ходу,
Дабы на службе долгой не томиться,
Греха не чая, на свою беду.
Н и к о н
Тому лет двадцать, здесь, в московском храме,
Я по Стоглаву пение завёл.
Тогда иные сущими волками
Глядели на меня. Я ж, не быв зол,
Да с помощью купцов суконной сотни,
Чьим рвением был выстроен тот храм,
А пуще с Божьей помощию, отнял
У прихожан их гнев и ввёл их в срам.
В о н и ф а т ь в
Где выбор меж прибытком есть и храмом,
Народ прибыток храму предпочтёт.
Он и сейчас в стремлении упрямом
Скорей во многогласый храм идёт,
Чем в тот, где в страхе чтят установленья
Стоглавого собора.
Н и к о н
В адов мрак
Ведёт сие безбожное служенье.
Доколе на горе не свиснет рак,
Не стоит ждать. Попов приходских надо
К единогласью силой принуждать.
И все плевела вырвать без огляду,
И Господу тем должное воздать.
В о н и ф а т ь е в
Давно пора по греческому чину,
Да в строгости, служить по всем церквам.
В обители своей тому почину
Ты ход уж дал. И глупым головам
Сие пример.
Входит настоятель церкви во имя иконы Казанской Божьей матери Иван Неронов
Н е р о н о в (перекрестившись на образа)
О чём бишь речь ведёте
Честны;е братья?
Н и к о н
Речем всё о том,
Как возродить нам службы восприятье
По греческому чину. Чтобы в тон
Она звучала истинам Христовым,
Согласно древних дедовских начал;
В лад правилам извечным и суровым,
Как чрез пророков Бог нам завещал.
Н е р о н о в
Тяжёл сей труд. Благ, кто его поднимет.
Н и к о н
Коль попустить – беды не миновать.
Мир православный этот подвиг примет
Как право нам себя именовать
Наследными Царьграду – Третьим Римом4,
Чей патриарх над всеми вознесён.
Тогда-то это всё необратимо
И станет.
Н е р о н о в
В этой думке есть резон.
Н и к о н
Резон?! Уже вершится это чудо:
Мир православный тянется к Москве.
Святейший здесь – Святейшим мира будет.
В о н и ф а т ь е в
Паренья эти, Никон, – дань молве.
Н и к о н (возбуждённо)
Начертано то Божьим промышленьем,
Чтоб государь духовный был взнесён
Над всем мирским, всем, что подвластно тленью:
За Богом вслед, покров над плотским – он.
Земным владыкам он покров тем боле.
Его совету всякий государь
Послушен должен быть, как Божьей воле.
Чай, патриарх не сирый пономарь.
Он есть отец и смерду и монарху.
Н е р о н о в
Известно, что Святейший Филарет5
На царстве был первейшим иерархом.
Н и к о н
Он был и дозволенье и запрет.
Господь вручает скипетр и державу
Царям земным (и здравым, и больным)
Чрез Дух Святой, ниспосланный по праву
Лишь верным Богу, обручённым с Ним.
Н е р о н о в
Эк, брате Никон, как тебя заносит…
Прости, забыл за пылкостью речей…
Чернец-литвин тебя о встрече просит…
Из Киева принёс тебе вестей.
Н и к о н
Почто ко мне, почто не к патриарху?
Н е р о н о в
Известно всем о пятницах твоих
С государём6, где ты, не зная страху,
Ему доносишь истину. Сей мних
Тебя увидеть хочет непременно.
Н и к о н (торопливо вставая)
Спаси вас, братья, Бог! Пора идти.(перекрестившись на образа и поклонившись, выходит)
Н е р о н о в
Спаси тя Бог! Да, Никон знает цену
Себе.
В о н и ф а т ь е в
И не просты его пути.
Сцена третья
1648 год. Начало июня. Москва. Царские покои. В кабинете за письменным столом молодой государь Алексей Михайлович. Он ждёт архимандрита Новоспасского монастыря Никона, с которым обсуждает по пятницам вопросы церковной и политической жизни. Рядом его ближайший помощник боярин Морозов Борис Иванович. Входит Никон.
А л е к с е й
Я с нетерпеньем ждал тебя, свят-отче.
Встаёт и делает шаг навстречу Никону под благословение. Затем, предлагает Никону усесться в кресло, чуть поодаль от своего.
Н и к о н (усаживаясь)
Твоё благоволение ценя
И я к тебе спешил, что было мочи…
А л е к с е й
И не напрасно. Выслушай меня.(кивает Морозову)
М о р о з о в
Из русских воеводств короны польской
Известие нежданное пришло:
Казаки, бунт подняв, разбили войско
Двух гетманов коронных1…
А л е к с е й
…и зело
Успешны их дела, и я не знаю –
С руки ли нам черкасов2 тех мятеж?
М о р о з о в
Похоже, здесь не просто волчья стая.
А сила, всяких домыслов допреж.
Н и к о н
Я, государь, о том же нынче сведал –
Вчера ко мне из Киева монах
Пришёл. Была долга беседа:
Совсем взбесился, горделивый лях.
А л е к с е й
Ещё недавно в Речи Посполитой3
Царил покой. Казалось, долгий мир
Привёл её к довольству жизни сытой…
Ан, нет…
Н и к о н
Латинство – истинный вампир:
Испито много крови православной
На подъяремных землях короля.
М ор о з о в
Сей бунт, мой государь, не от недавна,
И кровь там льётся не разбоя для.
А л е к с е й
С чего всё началось?
Н и к о н
С простой причины.
Казак Богдан Хмельницкий, в миг один,
Чрез ляхов потерял именье, сына…
За ним же не сыскать и малых вин.
А л е к с е й
Таких неправд нам ведомо немало…
Н и к о н
Богдан суда же не сыскал нигде.
Тогда уж ретиво;е в нём взыграло,
И он решил, что правда не в суде.
Ушёл на Сечь и, улестив казаков,
Решил ту правду саблею добыть…
А л е к с е й
Что не скажи, а это бунт, однако…
М о р о з о в
…И порубежье надо укрепить.
Летуча та бунтарская зараза…
А ну, как к нам придёт, неровен час.
А л е к с е й(Морозову)
Закрой все переходы, перелазы,
Дабы о бунте том малейший глас
К нам не проник.
М о р о з о в
Сие – всенепременно.
Н и к о н
Да, да! Народ не стоит волновать.
А всё ж, грядут, я чаю, перемены
Во стане польском…
М о р о з о в
Что о том гадать.
О том пускай пекутся сами ляхи.
Мне, государь, пора бы отойти.
А л е к с е й
Ты упреди, Борис Иваныч, страхи
О бунте том… Молвы не допусти.
Да втайне сыск зачни о том Богдане:
Что за один? Чем в Польше знаменит?
Какого нрава, в чём бывает странен?
К чему стремится, что его манит?
Поторопись...
Морозов выходит
А л е к с е й
И как же ты, друг Никон,
Всё это разумеешь?
Н и к о н
Люд простой
Стеснён под ляхом в малом и великом
По вере нашей истинно святой.
И то сказать: разор и поношенье
Претерпевает наша церковь там.
Сиротствует, не зная попеченья
От предержащих власть, во стыд всем нам.
Купцам, крестьянам, шляхте православной,
Работным людям –продыху ни в чём
Поляки не дают. Попам – подавно.
Как защититься? Разве что мечом.
А л е к с е й
Ты полагаешь, я о том не плачу?
Н и к о н
Видать, Богдан тот истинно горяч,
Коли поднял всю вольницу казачью
Помститься за всеобщий вопль и плач?
Казаки те, что взбунтовались ныне,
Льют кровь за православный наш уклад.
А л е к с е й
А коли чернь Хмельницкий тот поднимет?
Что нам тогда те подвиги сулят?
Н и к о н (убеждённо, с некоторой горячностью)
Уверен, государь, тот бунт в подмогу
Делам твоим. Приспело латинян
Хоть как-то осадить. И, слава Богу,
Слабеет Речи Посполитой стан.
И, знаю, близок час победы нашей,
И православной веры торжество.
А л е к с е й
Не далеко ли зришь? Ведь как не страшен
Тот бунт, а всё ж – простое воровство.
Н и к о н
Нет, государь! Минует лет с десяток
И час пробьёт... Господь к тому ведёт.
Трон польский нестроеньем общим шаток,
И даже, если он не упадёт,
То станет слаб. И твой черёд настанет
Вернуть себе исконный свой удел.
А л е к с е й
Не сладко ль речешь? Впрочем, эти сани
Готовить надо загодя…
Н и к о н
Будь смел!
Весь православный мир спасенья жаждет;
В сем мире ты один необорим.
Кто латинян осилит? Кто докажет –
Воистину, Москва есть Третий Рим?
А л е к с е й
До подвигов былинных я не падок,
Хоть сих парений люб мне фимиам.
Да!.. Знамо нам, что в Польше непорядок…
Да правда в том, что не до браней нам:
В своих пенатах не проспать бы смуту…
Н и к о н
Бог с нами, государь!
А л е к с е й
Оно и так,
Да не пристало мне ходить надуту
Пустым пареньем. Что плясать трепак
До срока? Ныне час крепить державу,
А там, коль суждено, и постоим
За наших предков исконное право…
Тогда и явим миру Третий Рим.
К тому идём! И час грядёт, я чаю,
Ещё отцовской вере послужить.
Н и к о н
Тебе, о, государь, Господь вверяет
Сей долг святой! Пора границы сшить
Пределов православных для спасенья
Тех сирых, кто безжалостно гоним…
Дабы нашли покой под мирной сенью
Твоей могучей длани.
А л е к с е й (с грустной иронией)
А за сим
Придётся турка воевать. Об этом,
Свят отче, не хочу и поминать…
Н и к о н
Нам не провидеть, быть кому воспетым,
За что и как… Того не можем знать.
Трусливых душ не внемля причитаньям,
Знай, что близка, близка уже пора,
Тебе взойти по Божью начертанью
На кручи освящённые Днепра.
А л е к с е й
За то тебя я другом почитаю,
Что мне не льстишь, что честен, прям во всём…
Что думаешь – то речешь без утаю,
И мы твоею мудростью растём.
Оставим, всё же, в облаках паренье.
Опустимся на землю и делам
Церковным предоставим наше время –
Тут есть о чём помыслить, отче, нам.
Сцена четвёртая
Июнь 1648 года. Стамбул. Усадьба великого визиря Османской империи. Вдоль садовой скамьи в парке прогуливаются великий визирь Тезкеречи Ахмед-паша1 и патриарх иерусалимский Паисий2. Они ведут неспешную беседу.
А х м е т – п а ш а
Вчера, чуть свет, до нас дошло известье
Что некий вождь казацкий, званый Хмель,
Войска короны польской вверг в бесчестье,
А полководцев взять в полон сумел.
Тебе знаком ли был мятежник этот?
П а и с и й
Наслышан я от братии своей
Что дом он свой утратил прошлым летом
Подлогом местных воровских властей.
И сам король вернуть ему именье
Не смог, и в гневе праведном сказал:
Пусть всё решает саблею владенье,
И казака, тем самым, обязал.
А х м е т-п а ш а
Ты знаешь ли, что сей король намерен
Был воевать с султаном год назад?
Да сейм решил, что этот шаг не верен;
И что магнаты королю грозят,
Коль не отступит, полным непокорством?
Казаки же – совсем наоборот,
Стремятся на войну со всем упорством:
А тут войне вдруг вышел укорот.
Казачий гнев, с подсказки Владислава,
Обрушился на польскую же власть.
Вот так, чрез сейма исконное право,
Короне польской суждено пропасть.
Не вправе упустить мы этот случай.
П а и с и й
Со Хмелем тем и крымцев был отряд…
А х м е д-п а ш а
Да, это так. Теперь меня послушай:
Пришла пора пополнить этот ряд.
Мы оба греки, дорогой Паисий –
Ты патриарх, христианин. А я –
Смиренный мусульманин. Но зависим
Едино от султана. Власть моя
Всем кажется безмерной. Но поверь мне,
Не так-то просто при обилье дел,
Да в зарослях густых дворцовых терний,
Стоять на том, на чём Аллах велел.
Любовь, почтенье к нашему султану
(Да будет славен он во все века)
В сердцах паствы, Паисий, неустанно
Ты сеешь. Оттого-то и легка
Судьба твоя под небом ясным Порты:
Вчера – слуга Софрония3, и, вдруг,
Сменяешь ясский саккос поистёртый
На новый патриарший без потуг.
И тот же час вступаешь в обладанье
Реликвиями всей Святой Земли.
А мог бы ты, при всех своих стараньях,
В сей чин войти? Нет. Значит – помогли.
П а и с и й
До смерти я султану буду верен
И Вам, о, всемогущий Господин,
И путь, который Богом мне отмерен –
Служить Высокой Порте4.
А х м е т – п а ш а
Бог един.
С тобою мы хотя и разной веры,
Но Порте служим оба: ты и я.
Её потери – и твои потери.
Империя – кормилица твоя.
П а и с и й
Вниманья преисполнен я, мудрейший:
Не для пустой беседы, знаю, зван.
А х м е т – п а ш а
Хочу тебя просить, мой друг святейший,
О деле чрезвычайном. Лишь султан
О деле этом извещён… изустно
(Да не погаснет свет его очей!)
Да ты, да я… Великое искусство
Врагов своих схлестнуть, да половчей.
П а и с и й
Я с трепетом жду Ваших разъяснений.
А х м е т – п а ш а
Ты сведений немало нам добыл,
Игуменствуя в Яссах. Сих умений
Тебя Аллах и ныне не лишил.
Ты говоришь по-польски, по-валашски…
И русский знаешь ты не на вершок.
Настало время крепкой польской встряски:
Да лопнет с польским варевом горшок.
П а и с и й
В чём роль моя, светлейший, в этом деле?
А х м е т – п а ш а
Московия и Польша нам враги.
Столкнуть их лбами – нет приятней цели.
И ты, Паисий, в том им помоги.
П а и с и й
Но как и где?
А х м е т – п а ш а
Как стало нам известно,
Московии великий государь
Зовёт тебя к себе. Ему, знать, лестно
Тебя узреть. Ты в грязь там не ударь…
Учёностью своей его порадуй…
П а и с и й
Не скрою: эта весть и мне пришла…
И с той же просьбой… Да не видел ладу
Туда спешить. Москва мне не мила.
А х м е т – п а ш а
Зачем же ты им нужен, друг Паисий?
П а и с и й
Зачем я им? Здесь я теряюсь сам.
А х м е д-п а ш а
Нет. Говори. Я знаю нрав твой лисий.
Ты нужен им, но нужен ты и нам.
П а и с и й
Царь Алексей и патриарх Иосиф
Хотят, чтоб я открыл незрячим им,
Рознятся ль в чём служения вопросы
И чин элладский с тем, что ими чтим.
Хотят исправить в книгах расхожденья
И всё такое прочее.
А х м е т-п а ш а
К чему?
П а и с и й
Им грезится поднять хоругвь сплоченья
Церквей восточных.
А х м е т – п а ш а
Правда? Ну и ну.
Нам поворот такой совсем не нужен.
Но православный Киев пусть берут.
Петля, тем самым, стянется потуже
На польском горле. Пусть друг друга бьют.
На некоторое время замолкает, а затем продолжает
Так вот, здесь речь не о твоём хотенье.
Ты должен Алексея подтолкнуть
К той мысли, что восточные владенья
Поляков должен он себе вернуть.
Ведь ими ещё пращуры владели
Его. Не стоит медлить. Поезжай.
Предшественник твой, скажем, в этом деле
Удачлив был. И ты не оплошай.
П а и с и й
Да! Феофан5 принёс немало пользы
Делам Высокой Порты.
А х м е т-п а ш а
Вот и ты
Сумей, где в позу встать, а где поползать;
Где грешным быть, а где отцом святым.
С поляками войны не миновать нам –
Пусть через десять, через двадцать лет…
Подай же русским православным братьям
Полезный нам, и им самим, совет.
Нам наруку, что в польских воеводствах,
Где православных русских большинство,
Большая смута вызрела. Господство
Поляков там – страшней, чем воровство
Чамбулов крымских. Ну да ты не промах.
Подай царю Московии ту мысль,
Что грех ему де нежиться в хоромах…
Да исподволь – открыться не стремись.
П а и с и й
Царь юн: при нём, подобием регентства,
Советники дотошные сидят.
А х м е д-п а ш а
Мысль о защите веры духовенство
Подать ему должно.
П а и с и й
Предлог сей свят.
Идея православного единства
Засела крепко в русской голове.
И глупый гонор польского латинства
При дряблой власти – наруку Москве.
А х м е д-п а ш а
Чем кончится мятеж тот малопольский
Пока не важно. Главное – втянуть
В него Москву. Её Приказ посольский
Вникать едва ли будет, в чём тут суть.
И не придётся лезть тебе из кожи –
Доверься просто своему уму.
Москвы и Порты интересы схожи,
А значит, волноваться ни к чему.
П а и с и й
Предлогом главным для своей поездки
Сбор средств на Храм Господень объявлю.
А х м е т-п а ш а
Предлог, почтенный, более чем веский.
Я за тебя Аллаху помолюсь.
Сцена пятая
Декабрь 1648 года. Чигирин. На скамье под образами, тесно прижавшись, сидят Богдан Хмельницкий и его невенчанная жена Гелена
Х м е л ь н и ц к и й
Ты вновь со мной, со мной, моя Гелена1!
Я рад простое счастье обрести.
Как ты прекрасна, необыкновенна…
Прости меня за всё! Прости, прости!.
Г е л е н а
Но как же жить нам, милый мой, без брака.
Тебя любя всем сердцем, всей душой,
Как без дороги, как по буеракам,
Стыдясь, иду. Мне, грешнице большой,
Никто упрёк не бросит из-за страха
Перед тобою. Стыд глаза мне ест.
Как жить, любимый? Как восстать из праха?
Х м е л ь н и ц к и й
Ты для меня безгрешней всех невест.
Не плачь, любовь моя. Друг другу Богом
Мы дадены. Позволь тебя обнять.
В моей любви и грана нет подлога –
Печаль твою я в силах разогнать.
Найдётся тот, кто нам грехи отпустит
И совершит венчания обряд.
Весь этот стыд твоей не стоит грусти.
В случившемся никто не виноват.
Г е л е н а
Коль сам митрополит Сильвестр2 против,
То кто другой решится грех с нас снять?
Х м е л ь н и ц к и й
Никто из смертных, Геля, не бесплотен.
Я знаю, кто нам станет сострадать.
Г е л е н а
Так кто же, любый?
Х м е л ь н и ц к и й
Подожди немного
И всё узнаешь. А пока прости.
Г е л е н а
Без Бога, милый мой, ни до порога.
Х м е л ь н и ц к и й
Бог нас простит! Давай-ка угости
Меня моим любимым крепким мёдом.
Король мне много привилегий дал.
Теперь – хвала победам и походам –
Богаче я магнатов многих стал.
Гелена выходит, чтобы дать распоряжение, и тут же возвращается
Х м е л ь н и ц к и й
Сперва хотел, когда от горя плакал,
Когда казаков на Сечи скликал,
Вернуть своё и наказать поляка
Чаплинского. Но Бог мне подсказал,
Что не один я ляхами обижен,
Что не один я натерпелся бед –
Весь русский род был Господом сподвижен
На то, чтобы идти за мною вслед.
И ныне православный люд свободен.
И богомерзских ляхов сброшен гнёт.
И понял я: то – промысел Господень!
И понял я – Господь меня ведёт!
Земель я русских нынче управитель,
А был простой казак. Поди, спроси –
Кто первый на Руси благотворитель?
Кто господарь великий на Руси?
А ты – моя законная супруга;
Тебя в обиду никому не дам.
Здесь всё твоё: и дом сей, и прислуга…
И даже я слуга твой верный сам.
Г е л е н а
Богдан! Свою судьбу тебе вручаю
Всё прошлое пускай сгорит до тла.
Х м е л ь н и ц к и й
Любовь моя! Нас скоро обвенчают
И всюду запоют колокола.
Придут на Русь достаток и веселье
На радость нашим подданным и нам.
Дворовая девушка вносит серебряный жбан с мёдом и две серебряныё чарки
А вот и мёд. Так выпьем это зелье
За наше счастье и на смерть врагам.
Сцена шестая
Киев1. Начало января 1649 года. В палатах митрополита Киевского Сильвестра Коссова. Богдан Хмельницкий, патриарх Иерусалимский Паисий и митрополит Киевский Сильвестр Коссов
К о с с о в
Как мне восторг тот выразить, панове,
Что православных охватил людей.
Не выcказать всё ликованье в слове.
Иезуитских сброшено сетей
Удушье мощной рыцарской рукою.
П а и с и й
Воистину Бог с вами, пан Богдан.
Х м е л ь н и ц к и й
Господь со мной, святейший. И не скрою
Надежд на скипетр, что мне Богом дан.
А Он велит мне заложить державу
Казацкую под дланью короля.
Чтобы вернулось солнце русской славы
На небо, души наши веселя.
П а и с и й
Однако, сейм великопольский вряд ли
Согласен будет долго то терпеть.
Всё выжмут из казны своей до капли,
Чтоб вновь ярмо на шею вам надеть.
Сберётся посполитое рушенье,
Немецкие наёмные полки,
И королевским двинутся веленьем
На Русь, надеждам вашим вопреки.
Х м е л ь н и ц к и й
Победы наши стали нам порукой…
И слово короля – не звук пустой.
П а и с и й
Поверьте, что не станут им наукой
Победы ваши. Патокой густой
Слащавых слов они вас осчастливят,
И силою меча вернут своё.
К о с с о в
Нам нужен мир. Уж очень чернь гневлива;
Чуть что – за вилы, цеп или дубьё.
Вернуть крестьянство в панские усадьбы
Возможно только единеньем сил
Коронных и казацких.
П а и с и й
Только знать бы,
Что польский сейм на этот счёт решил?
К о с с о в
По мне, пан гетман, оставаться в лоне
Короны польской – лучший есть удел.
Сулит иное крах…
П а и с и й
Я всё же склонен
Считать иначе: это ли предел
Стремлений самодержца!? Сюзерена!
Давно пора Руси свободной стать.
Мир православный надо непременно
От Речи Посполитой оторвать.
К о с с о в
Вы явно заблуждаетесь, святейший.
Сегодня наша древняя земля
Свободу обрела рукой сильнейшей,
Сполна духовный голод утоля.
Паписты здесь уже не торжествуют;
На землях русских их исчезла власть.
К чему же нам менять златую сбрую
Короны на верёвочную снасть.
Х м е л ь н и ц к и й
Сравнение, по мне, не слишком лестно.
Хотя король и покровитель мой,
Всех прочих ляхов, если им уместно,
Я сам взнуздаю сбруею стальной.
К о с с о в
Но мы же обрели всё, что хотели.
В дверях появляется служка.
К о с с о в (глядя на служку)
Прошу меня простить. Я отойду.
Нена;долго. Келейник мой в постели.
Слёг в неурочный час, как на беду.
Пан гетман(поклон), пан святейший(поклон)Буду скоро…
Выходит
Х м е л ь н и ц к и й
Я вам, ваше святейшество, скажу,
С посылом вашим очень трудно спорить.
Да. Яну-Казимиру я служу.
Но слову шляхты польской я не верю –
Обманет, даже глазом не моргнёт.
П а и с и й
И силою вернёт свою потерю
И возвратит папистской церкви гнёт.
Х м е л ь н и ц к и й
Покуда я в союзе крепком с Крымом,
Как прежде буду ляхов побеждать.
П а и с и й
Ислам-Герей в союзе быть едином
Лишь с тем способен, кто способен дать.
Х м е л ь н и ц к и й
Здесь вы правы, святейший, но иного
Союзника Господь мне не послал.
П а и с и й
Коль поразмыслить, то союзник новый
Коней своих давно уж оседлал.
Х м е л ь н и ц к и й
Я ведаю, о ком вы говорите.
И слово ваше– даже не намёк.
П а и с и й
Так протяните прочных связей нити
С Москвою, и откроется замок –
Царь православный в дружбе не откажет.
Х м е л ь н и ц к и й (после некоторого молчания)
Поможете, святейший, в деле сем?
П а и с и й
Готов помочь, пан гетман, я сейчас же –
Мой путь лежит в Москву.
Х м е л ь н и ц к и й
Я это вем.
П а и с и й
Послы же ваши едут пусть с кортежем
Моим, чтоб дело в тайне сохранить.
Х м е л ь н и ц к и й
Пошлю того, кто верен и прилежен.
П а и с и й
Нас ждёт успех.
Х м е л ь н и ц к и й
Что ж, так тому и быть.
Снова возникает небольшая пауза
Х м е л ь н и ц к и й (понижая голос)
Теперь просить хочу об одолженье
Приватном.
П а и с и й
Я всегда готов помочь
И ваши разрешить недоуменья.
Х м е л ь н и ц к и й
Никто благословенье не охоч
Мне дать на брак с моей Геленой верной.
(Вам ведома история моя).
Сильвестр митрополит считает скверной
Самую мысль об этом.
П а и с и й
Но не я.
Я на законный брак благословляю,
Пан гетман, вас с избранницей и всем
О воле нашей твёрдой объявляю,
И да не будет в деле сем дилемм.
Она должна вернуться в веру нашу–
Других препятствий я не нахожу.
Х м е л ь н и ц к и й (повеселев)
Тогда на свадьбе нашей и попляшем.
П а и с и й
Коли даст Бог (в сторону)… и тот, кому служу.
Входит Сильвестр Коссов
К о с с о в
Простить великодушно мя, панове,
Ещё раз вас прошу. Цирюльник мой
Келейнику пустил немного крови…
Теперь, надеюсь, будет он живой.
Х м е л ь н и ц к и й
Владыко! Если только бы вы знали,
Какою кровью русский род спасён,
Уздою ляшской грезить бы не стали –
Русь заслужила свой отдельный трон.
К о с с о в
И всё же только с Речью Посполитой
Под дланью справедливой короля
Я вижу Русь.
Х м е л ь н и ц к и й
Ещё не вся полита
Казацкой кровью русская земля.
Я знаю, что войны не миновать нам,
И коли завтра станется война,
Рекой польётся кровь на поле ратном –
Без крови не рождается страна.
Сцена седьмая
Ноябрь 1648 года. Москва. В просторную келью настоятеля московского Новоспасского монастыря архимандрита Никона входят патриарх Иерусалимский Паисий и посланник Богдана Хмельницкого к царю полковник Силуян Мужиловский1. У дверей их встречает Никон. Там же стоит ждущий распоряжений келейник
Н и к о н
Я рад премного, дорогие гости,
Вас в этой тёплой келии принять!
Тяжёлых шуб скорее тягость сбросьте
И поспешите голод свой унять.
П а и с и й
Я слышал, брате Никон, вы частенько
Бываете у батюшки-царя.
Н и к о н (келейнику)
А ну-ка поживей гостей раздень-ка.
(Паисию) Да мало что в народе говорят.
Когда наш государь не очень занят,
Захаживаю, как мне наказал.
Паисий сбрасывает на руки келейника подаренную царём соболью шубу. Следом свой подбитый волчьим мехом кафтан сбрасывает Мужиловский. Келейник уходит. Гости крестятся на образа. Паисий обнимает Никона. Все идут к столу. Паисий, прочитав молитву, усаживается. За ним усаживаются остальные.
И я блюду царёво приказанье
Со тщанием.
П а и с и й
Ваш монастырь не мал.
Н и к о н
Не мал,святейший … И устав не сладок,
И службы каждодневные длинны.
В них,соблюдая греческий порядок,
Мы чтим и святость русской старины.
П а и с и й
Похвально это всё. Хотя признаюсь,
Что расхождений много я узрел
В чинах и книгах.
Н и к о н
Этим я и маюсь.
Ты б нам, святейший, в этом порадел.
П а и с и й
В последованьях кое-где несхожесть
Нашёл я, службам нашим вопреки.
Н и к о н
Вот это-то, святейший, нас и гложет.
Различья эти, чай, невелики?
П а и с и й
Всё, что приметил, покажу, не скрою.
Но пуще – книги древние привезть
И, сведавшись с Афонскою горою,
Там эти книги скопом приобресть.
И подготовить справщиков учёных…
Из Греции многоязыких взять…
Для выполненья поручений оных,
Со мной монахов знающих послать.
Да крепнет дальше наше единенье.
Н и к о н
Ты мудр, святейший. Я государю
Тотчас твоё представлю рассужденье.
П а и с и й
Благодарю, мой друг! Благодарю!
М у ж и л о в с к и й
Хочу, ваше святейшество, напомнить
О просьбе пана гетмана.
П а и с и й
Да, да…
Ценю, пан Силуян я вашу скромность.
(Никону) Пан Мужиловский послан был сюда
С важнейшей тайной миссией. Украйна
С латинством на смерть борется сейчас.
Н и к о н
Я ведаю. Для нас это не тайна.
И плач её доносится до нас.
П а и с и й
Пан Мужиловский должен самолично
Вручить письмо московскому царю
От гетмана Хмельницкого.
Н и к о н
Привычно
Иное… Хорошо, я предварю
Государя об этом челобитье.
Он не откажет, думаю… Но вам
Придётся мне поведать без сокрытья,
И вкратце, сударь, что таится там.
П а и с и й
Пан Мужиловский! Вы на то готовы?
М у ж и л о в с к и й (после некоторого раздумья)
Письмо печатью скреплено. Но я
Был гетманом наставлен: личным словом
Дополнить лист сей, тайну сохраня.
Поэтому скажу, священство ваше,
Хмельницкий хочет под руку Москве
Уйти навеки из неволи ляшьей.
Н и к о н (с воодушевлением)
Хвала его разумной голове!
Государю подам совет при встрече
Тебя принять, полковник. И принять
Из рук твоих тот лист. Да будет вечен
Мир православный, слившийся опять.
Не раз государю я разуменье
О помощи Хмельницкому внушал;
Что Речи Посполитой час паденья
Всё ближе. Время дедовских начал
Пора вернуть и прочно утвердиться
Там, где почти иссяк Руси исток.
П а и с и й
Руси пришла пора объединиться,
Вогнав папистам меч калёный в бок.
Я рад, что наши помыслы созвучны.
Н и к о н
И государь привержен мысли той.
П а и с и й
Коль семя налито; – быть ниве тучной.
Н и к о н
Господь на стороне Руси святой!
П а и с и й
Я сведал от недавна, брате Никон,
Что Новгородский бискуп2 отошёл
От дел. И во епископстве великом
Нет пастыря. Его свободен стол.
И думаю я, было бы уместно
Тебе в Великом Новгороде стать
Епископом.
Н и к о н
Скажу, святейший, честно:
О том не волен даже и мечтать.
П а и с и й
Да, да, мой друг! Но разве не возможен
Сей шаг ко возвышенью твоему?
Хотел бы ты в сей сан рукоположен
Быть мною?
Н и к о н
Разговор сей ни к чему.
Теперь о деле, с коим вы особо
Из Палестины в нашу сторону
И прибыли. На Храм Господня Гроба
Наш государь велел, открыв казну,
Пожертвовать немало во спасенье
Своей души и подданных своих.
П а и с и й
Вовек благословенно то веленье.
Во имя Божье, к славе мест святых!
Сцена восьмая
Март 1649 года. Москва. Домашний кабинет государя. На царском месте восседает Алексей Михайлович. Рядом в резном кресле – патриарх Иосиф. На широкой скамье рядом сидят: глава правительства Илья Данилович Милославский (тесть царя), архимандрит Никон и глава Посольского приказа думный дьяк Михаил Юрьевич Волошенинов
Г о с у д а р ь
Я сей совет собрал, чтобы размыслить
О польских, столь знакомых вам, делах…
Без поспешенья, в точности исчислить,
Чем грозен нам ещё чванливый лях? (кивает Милославскому)
М и л о с л а в с к и й
Известия из Речи Посполитой
Печалят нас, и вместе с тем бодрят.
Ян-Казимирус1 со своею свитой
Спротив вельмож уже не говорят.
И польским сеймом принято решенье
Бунт малоросский в корне истребить…
И двинуть посполитое рушенье,
И ксёндзов власть везде восстановить.
Н и к о н
Коль сбудется всё это, вере нашей
На землях малоросских не бывать.
Тогда и зачерпнём мы полной чашей…
Да будет поздно горе горевать.
В о л о ш е н и н о в
Людишек ратных гетману хватает.
А хлеба мало будет. И рушниц…
Н и к о н
Коль нам поддаться гетман возжелает,
Черты сотрутся дьявольских границ
Меж русскими и русскими…
Г о с у д а р ь
Намедни
Полковник Мужиловский мне вручил
От гетмана письмо. Беспосередне,
Когда его приёмом я почтил.
В письме том гетман пишет прямодушно,
Что хочет стать под нашею рукой
И быть весьма во многом нам послушным –
И обещает верным быть слугой.
М и л о с л а в с к и й
Мой государь! Не может быть и речи
О том. Ведь только что предварена
Безладица в стране. И тут на плечи
Нам свалится нежданная война.
В казне, мой государь, одни прорехи.
Н и к о н
Нам, всё же не откликнуться нельзя
М и л о с л а в с к и й
Не время облачаться нам в доспехи,
Себе же разорением грозя.
И о с и ф
У нас с поляком нынче примиренье:
Его порушить – перед Богом стать.
Г о с у д а р ь
И турку это станет в умиленье.
Н и к о н
Коль упустить – потом не наверстать
В о л о ш е н и н о в
Коли уж озаботиться вопросом,
К чьей выгоде расклад сей приведёт,
И кто не вдруг остаться может с носом,
Скажу: война сегодня подождёт.
М и л о с л а в с к и й
В Паисии негоже сомневаться,
Но как-то часто речет о войне
Сей подданный султана. Может статься,
Он не совсем на нашей стороне.
Н и к о н
Коли Паисий ратует за веру
Святую православную восстать,
То разве он подобен лицемеру?
М и л о с л а в с к и й
Начать войну – потачку турку дать.
Взять под крыло мятежного Богдана,
При том, что не готовы мы к войне,
Сегодня, государь, скажу я, рано.
За этот шаг заплатим мы вдвойне.
Н и к о н
Полякам тоже станется несладко,
Коль победим – единой станет Русь.
М и л о с л а в с к и й
Ещё не время лезть нам на рогатки.
Г о с у д а р ь
Я тешить турка, право, не берусь.
Милославскому
Илья Данилыч. Ты б распорядился
Об ослабленьи пошлин для черкас,
Кто в торге приграничном навострился.
И хлебный, да и воинский, припас
Хмельницкому, да побыстрей, отправил.
На большее пока что не могу
Пойти, чтоб примиренья твёрдых правил
Не нарушать с поляком. Пусть врагу,
Но слово перед Богом мы давали.
К тому же ждать недолго. Подождём.
Н и к о н
Помешкав, как бы мы не опоздали.
Сталь горяча, а мы всё не куём.
Пределов православных единенье
Грядёт, а с ним вселенский патриарх.
И это, государь мой, не паренье.
Г о с у д а р ь
Всё так, мой друг, но есть и Божий страх…
Теперь помыслим о делах церковных.
(Волошенинову) Михайло Юрьич, волен ты идти.
Волошенинов, поклонившись, выходит
Г о с у д а р ь
Печалуюсь я больше, чем о кровных,
О пастырях, нас призванных пасти.
Митрополит Аффоний, поелику
Покинул нас, оставив сиротой
Приход свой, то есть Новгород Великий,
Соделал эту кафедру пустой.
И счёл я со святейшим патриархом:
Тебе приход сей, Никон, окормлять…
Ты твёрд и преисполнен Божьим страхом.
Других – не вем.
Н и к о н
Я мог ли помышлять,
Мой государь, когда-нибудь об этом.
Г о с у д а р ь
Сам патриарх Паисий в этот сан
Тебя рукоположит по заветам
Церквей восточных.
И о с и ф
Дабы осиян
Был светом горним Иерусалима
Твой пастырский во славу Божью путь.
Н и к о н (царю, с горячностью)
Соделай Русь Cвятую неделимой.
Г о с у д а р ь
Не время о Хмельницком…Позабудь.
Скажи: кого с Паисием отправить
За книгами в Царьград и на Афон?
Н и к о н
Без страха и измены дело справит
Арсений, мних... Суханов… Сведущ он
В язы;ках боле всех, и смел, к тому же.
И разуменьем быстр, и книг знаток.
М и л о с л а в с к и й
Да. Сей не подведёт.
Г о с у д а р ь
Где оный служит?
И о с и ф
То келарь Свято-Троицкий.
Н и к о н
Он в срок
И в точности исполнит порученье.
Никто не может стать с ним наравне.
Г о с у д а р ь
С сих пор сей мних на нашем попеченье.
Пусть кликнут Волошенинова мне.
Сцена девятая
Чигирин. Резиденция гетмана. Богдан Хмельницкий беседует с патриархом Иерусалимским Паисием и полковником СилуяномМужиловским
Х м е л ь н и ц к и й
Как жаль, святейший, что вы не снискали
Той милости московского царя,
Какой мы тут с с большой надеждой ждали.
П а и с и й
Пан гетман, справедливо нас коря,
Должны вы знать, что волею Господней
Нам удалось их подтолкнуть к войне.
Едва ль найдётся повод благородней –
Возврат к единой русской старине.
Х м е л ь н и ц к и й
Послы царя московского об этом
Туманно изъясняются. Но нам
Союз желаем крепкий. За советом
И ездить смысла не было послам.
П а и с и й
Правы вы лишь отчасти, друг мой верный.
Москва придёт к войне в короткий срок,
Когда на шаг решится правомерный –
Над вами взять опеку.
Х м е л ь н и ц к и й
Им в упрёк
Я не могу поставить нежеланье
Владеть, как то бывало в старину,
Днепровской Русью. Но и на закланье
Я не пойду безропотно. Вину
За неуспех на вас не возлагаю.
М у ж и л о в с к и й
В Москве случился с год назад мятеж.
В иных местах ещё он полыхает…
Х м е л ь н и ц к и й
Видать, ещё на пройден тот рубеж,
Когда московский царь со всей землёю,
Решат Украйну взять под длань свою.
Опять придётся крымцев звать с собою.
Без них (не дай Господь!) не устою.
М у ж и л о в с к и й
Пан гетман, сам боярин Милославский
(Кто первый на Москве вослед царю)
Просил тебе поведать без огласки
Слова царя: мол, гетману дарю
Я право прикупать зерно безмытно
Повдоль кордона. Двадцать дал армат,
И порох к ним, что привезли мы скрытно;
И всё, чем их пушкарский двор богат.
Мушкетов справных дарено три воза
И пуль свинцовых двадцать коробов.
Х м е л ь н и ц к и й
Да отольются ляхам наши слёзы;
Те пули враз для их пустых голов.
М у ж и л о в с к и й
И впредь не прекратится та подмога.
Х м е л ь н и ц к и й
Вот это славно! Русскому царю
К войне и впрямь не выискать предлога.
Вам за труды, святейший, я дарю
Коней шестёрку баских… Ну и злата
На Храм Господня Гроба прикажу
Отмерить. Тут и жертва вам и плата.
П а и с и й
Спаси Господь! Ещё я вам скажу
О том, что есть о вас в Москве ходатай
Неколебимо верный и, к тому ж,
Царю о всяких нуждах он глашатай.
Х м е л ь н и ц к и й
И кто же этот достохвальный муж?
П а и с и й
Архиепископ новгородский Никон.
Он ближе стал царю, чем духовник.
Царь всё же молод… Спрашивать привык он
Сего монаха. Тот же напрямик
Ему без лести обо всём доносит
И, ратуя о праведной войне,
Спасти единоверцев слёзно просит –
Такой не станет думать о цене.
Все прочие считают то пареньем..
М у ж и л о в с к и й
И то – Москве неможется сейчас.
П а и с и й
Царю приятно Никоново мненье,
Но нынче Никон – одинокий глас.
Х м е л ь н и ц к и й
Судьба ль его – стать русским патриархом?
П а и с и й
Да. Он войны потянет споро плуг.
М у ж и л о в с к и й
И ляхам, верно, будет не подарком.
Х м е л ь н и ц к и й
Здесь то важней, что нам он будет друг.
П а и с и й
Его и мыслит царь, по всем приметам…
Тотчас, когда Иосиф отойдёт
(Да многая его продлятся лета).
Х м е л ь н и ц к и й
Кто ведает, что будет наперёд?
Но полагаю надо нам сноситься
Через монахов с добродеем сим.
П а и с и й
Различные ему челом бьют лица.
Х м е л ь н и ц к и й
Глядишь, и наш заглянет пилигрим
Сцена десятая
Середина мая 1651 года. Суботов. В светлице на женской половине в доме Богдана Хмельницкого его жена Гелена и базилианский монах Иероним Ласка;, посланник киевского воеводы Адама Киселя, живущий в ставке гетмана. В смежном помещении притаились несколько казаков во главе с Тимошем – сыном Хмельницкого. Тимош через слуховое отверстие напряжённо прислушивается к разговору между Геленой и монахом
Л а с к а
Фрейлина ваша, пани, мне сказала,
Что вы искали встречи, чем быстрей…
Г е л е н а
Благословите, отче, для начала.
Ласка; благословляет Гелену
Г е л е н а
Не сторожит ли кто нас у дверей?
Л а с к а
В прихожей никого я не приметил.
И соглядатай, кажется, отстал.
Я проверял. К тому же, день не светел.
Таился я. И втайне возроптал
На вас, ясновельможнейшая пани…
Смяровского ваш суженный казнил
И многих с ним, их супротив желаний.
И я с тех пор стал сам себе не мил.
А я всего лишь бедный божий странник.
Меня зарубят только оттого,
Что я Адама Ки;селя посланник.
Я каждый миг рискую головой.
Г е л е н а
Ваш риск, святой отец, того и стоит.
Хочу я исповедаться о том,
Что пан Богдан большие планы строит
Насчёт Москвы.
Л а с к а (с некоторым раздражением)
Кто с этим не знаком?
Г е л е н а
В Москву посольство двинулось намедни –
Полковник Искра лист повёз царю.
Не стал бы этот лист для вас последним.
Вы, отче, побледнели, я смотрю.
Л а с к а
Ещё бы. Если ваш супруг отдастся
Под руку нашим исконным врагам,
То о победе можно не стараться –
Придёт пора стрелецким сапогам
Топтать дороги Речи Посполитой.
О чём ещё прознали вы, мой друг?
Г е л е н а
Я не хочу Варшаву видеть битой.
Л а с к а (с иронией)
Конечно. Ведь в Москве не тот досуг.
Где оной до изысканной Варшавы?
Так что ещё? Мне надо уходить.
Г е л е н а
Пан Иеро;ним! Я не для забавы
Передаю, что знаю…И хулить
Меня не надо. Родом я – шляхтянка
От самых достопамятных глубин.
Для гетмана я – сладкая приманка,
И он, на радость вам, мной не любим.
Л а с к а
Ну, ладно, ладно. Сказывайте дальше
Г е л е н а
Известно стало мне, что при царе
Не все хотят идти победным маршем
К Смоленску. Правда есть там при дворе
Средь духовенства гетмана сторонник,
Воинственных схизматиков глава.
Так вот, московский царь – его поклонник:
Перед царём сильны его слова.
К нему-то Искра и придёт с советом
Из сил последних убедить царя
Идти войной на Польшу.
Л а с к а
Кто же это?
Г е л е н а
Архиепископ Никон
Л а с к а
Говорят,
Он пред царём сильнее патриарха.
Что там ещё? (понимая, что других сведений нет) Тогда я побегу.
Коли спасусь, за вас большую чарку
Я подниму в известном вам кругу.
А с Никоном не худо разобраться.
За гетмана ходатай пред царём
Не должен вскоре таковым остаться.
Его мы незаметно уберём.
Уходит
В смежном помещении
Т и м о ш (шепчет)
Петро, Василь, за ним идите тихо.
К кому придёт узнайте и тотчас
Мне донесите, чтобы без шумихи
Могли мы их схватить… Не горячась. (два казака тихо выходят через боковую дверь)
К а з а к (из оставшихся)
А с этой что?
Т и м о ш
Пока не будем трогать.
Уйдём неслышно.
К а з а к (прислушиваясь)
Чуешь, пан Тимош?
Слышны чьи-то крадущиеся шаги
Т и м о ш
Ни звука, хлопцы. С этого порога,
Я полагаю, быстро не уйдёшь.
Слышен условный стук в дверь. Гелена подбегает к двери и отпирает её. В светлицу почти бесшумно входит казначей Войска Запорожского – прекрасно сложенный казак средних лет.
Г е л е н а (слегка отпрянув)
Принёс ли то, о чём тебя просила?
К а з н а ч е й
Принёс, моя кохана. Вот оно.
Достаёт из-под жупана усеянное бриллиантами колье и отдаёт Гелене. Та сразу одевает колье на себя и начинает вертеться перед зеркалом.
Г е л е н а
Смотри же, как оно омолодило
Меня. Его хотела я давно.
К а з н а ч е й
К твоим ногам хоть всю казну готов я
Сложить.
Г е л е н а (смеясь)
Не надо всю, мой дурачок.
Она не стоит нашего здоровья.
К а з н а ч е й
Не бойся. Спрячь подальше, и – молчок.
Никто потери этой не заметит.
Не спустошит Богданову казну
Оно. А на тебе красою светит.
Г е л е н а
Иди ко мне. Дай я к тебе прильну.
Обнимает и целует казначея
Придёшь ко мне, любимый, этой ночью.
Тимош отъехал. Будет через день.
К а з н а ч е й
Приду, не сомневайся. В полночь точно.
Г е л е н а
А, впрочем, нет. Сейчас меня раздень.
Казак бросается к ногам Гелены и начинает расшнуровывать черевички. Затем поднимается.
К а з н а ч е й
А ну-ка повернись спиной, кохана.
Ты так стройна. К чему тебе корсет?
В смежной комнате
Т и м о ш (тихим сдавленным от ярости голосом)
Ну, курва, жди подарочка от пана.
Таких измен не видел Божий свет.
За мной, друзья. Возьмём их на гарячем…
Эх, батько, батько! Если бы ты знал…
Из-за любви своей ты стал незрячим;
Как только жизнь свою не потерял?
Все быстро и безшумно выскальзывают из помещения
Сцена одиннадцатая
Весна 1652 года. Острогожск – недавно основанный переселенцами из охваченной войной Украины городок. В просторную комнату в новой хате входят полковник Дзиньковский Иван Николаевич и воевода Арсеньев Фёдор Юрьевич со своим сыном Михаилом. Их встречает хлебом солью и чарой вина на резном подносе жена Дзиньковского – Евдокия.За её спиной стоят два мальчика шести-семи лет – дети Дзиньковского.
Е в до к и я (кланяясь в пояс)
Уж как мы рады гостю дорогому!
Примите чарку. Пейте же до дна!
А р с е н ь е в
Мир да любовь приветливому дому!
Пусть чаша эта будет век полна.
Приятно мне из рук хозяйки статной
Её принять.
Воевода выпивает чарку до дна, отламывает кусочек от паляницы и, макнув его в солонку, отправляет в рот. Крякнув, троекратно целует успевшую отдать прислужнице поднос Евдокию
Как побывал в раю.
Д з и н ь к о в с к и й
Пока я занимаюсь службой ратной,
Явдоха хату стережёт мою.
А р с е н ь е в
Спаси Господь рачительных хозяев!
Да благоденствует ваш славный род!
И да минует вас недоля злая,
И богатеет дом из года в год.
Как деток звать?
Д з и н ь к о в с к и й
Богданом и Миколой…
А р с е н ь е в (продолжая глядеть на Евдокию)
Видать, казаки будут ещё те.( переводит взгляд на Дзиньковского)
Ты обяжи их непременно школой,
Дабы росли не в тёмной простоте.
Д з и н ь к о в с к и й
Двулетнее училище при храме
Мы по приезде сразу завели.
Даст Бог, взрастут они не дураками.(жене, слегка нахмурившись)
На стол, Явдоха, подавать вели.
Евдокия и мальчики выходят
Д з и н ь к о в с к и й
Присаживайтесь, пане воевода.
А р с е н ь е в
Полковник, благодарствую.(сыну) И ты
Садись.(Дзиньковскому) В жене твоей – порода,
В ней видятся шляхетские черты.
Д з и н ь к о в с к и й
Моя Явдоха роду не простого,
Пан воевода. И она и я
Из русской шляхты будем, да не новой –
Ещё с времён Данилы-короля.
Бумаги есть скреплённые печатью;
И пращуров именье – от него.
Из них не стал никто высокой знатью,
Но честь хранили все до одного.
Именье, правда, было небольшое
И нынче ляхом вщент разорено…
Да государь мне даровал другое…
А р с е н ь е в
Усердием твоим тебе дано.
И то, Иван, скажу как есть: толково
И с разумом ты год сей положил
На обустройство люда полкового.
Д з и н ь к о в с к и й
Каза;ченьки хоть и не рвали жил,
А потрудились Господу на славу –
Живём теперь мы жизнью домовой –
Пред государем нашим не лукавим,
И, коли что, наложим головой.
А р с е н ь е в
И землю вы, я вижу, распахали.
Д з и н ь к о в с к и й
Благодарю мосць пана за зерно
И за припас, что вы нам передали…
Отсеяться теперь не мудрено.
А р с е н ь е в
Всё это государевым веленьем
Вам дадено.Я ж грамоту привёз
О вольностях казацких.
Д з и н ь к о в с к и й
Привелеем
Тем счастливы казаки. Время гроз
Военных пусть ещё не миновало,
Но милостью московского царя
Легко нам нашу жизнь начать сначала,
Всевышнего за всё благодаря.
А р с е н ь е в
Наш государь о люде православном,
Кто в землях польских, плачет и скорбит.
И что не день, горит желаньем давним
Дать им приют.
Появляется Евдокия с прислужницей. Они расставляют на столе закуски.
Д з и н ь к о в с к и й
Хмельницкий тож велит
Тем, в ком есть силы, уходить со скарбом,
Дорогу к новой вольности торя.
Налью-ка я. Не пустовать же чарам.
А р с е н ь е в
Так выпьем же за Батюшку-царя.
Все выпивают
Д з и н ь к о в с к и й
Богдан-Зиновий русскую державу
Арматою и саблей заложил
И начал устроять. Да не по нраву
Полякам стало то. Их сейм решил,
Что Гетманщину надобно разрушить,
И Хмель под Берестечком был разбит…
Там многих казако;в преславных души
Отправились на небо.
А р с е н ь е в
Бог не спит.
Он видит всё и праведным воздастся.
Д з и н ь к о в с к и й
Со всей Украйны русской люд течёт
Сюда. В полон татарину попасться
И то вольней, чем ляху под расчёт.
Д з и н ь к о в с к и й
Пан воевода! Пьём за веру нашу!
А р с е н ь е в
И то, без веры нашей мы – никто.
Наш православный чин папистам страшен.
Все выпивают и начинают хмелеть
А р с е н ь е в
А всё ж Хмель носит воду решетом –
Его победы низвелись к пустому.
Зачем подмоги стал искать в Крыму?
Расплачиваться с ними – по-живому
Себя кромсать; аукнется ему.
Д з и н ь к о в с к и й
Всё это сталось Божьим промышленьем.
Никто о тех победах не гадал.
Коль взял Богдан татар тех в подкрепленье,
То значит Сам Господь ему их дал.
М и х а и л
Давно пора нам, батюшка вступиться
За веру, да за тамошний народ.
А р с е н ь е в
Коли даст Бог, то будем, сыне, биться.
Не так-то просто перейти сей брод.
Тут не одно государя веленье…
Собор всея земли, народный глас
Решает.
Д з и н ь к о в с к и й
Странно ваше нераденье.
Весь русский люд ждёт с нетерпеньем вас.
А р с е н ь е в
Почто же ты, любезный пан Иване,
Свой полк казацкий прошлый год увёл
Из той залитой русской кровью бани,
От тех спалённых ляхом русских сёл…
И от арканов крымских к нам подался.
Д з и н ь к о в с к и й
Пан воевода. Ты нас не суди.
Средь казако;в со смертью кто не знался
Средь браней, чуя хлад её в груди?
И стерегусь я: ныне с ляшским войском
Богдану одному не совладать.
А р с е н ь е в
Винюсь, мой друг. Так выпьем же по-свойски
За красоту твоей жены, за мать
Твоих детей.
Выпивают
Д з и н ь к о в с к и й
Давно пора Богдану
Стать под хоругви русского царя
И тем закрыть зияющую рану
В груди Руси. Иначе всё – зазря.
А р с е н ь е в
Доносят мне заезжие людишки –
Богдан в раздумьях тяжких, что не день.
Кафтан на нём богат, а всё же – тришкин;
Со всех сторон трещит, как не надень.
Д з и н ь к о в с к и й
Пан воевода! Хмелю не до шуток:
Он в думах, как державу сохранить
Казацкую.
А р с е н ь е в
Пьём за твоих малюток,
Полковник: им в державе русской жить.
Выпивают
А р с е н ь е в (сосредотачиваясь)
Теперь скажи, Иване, откровенно –
Зачем меня к себе так срочно звал?
Не для того же, чтоб за пивом пенным
Услышать череду моих похвал.
Дзиньковский выразительно смотрит на сына Арсеньева.
А р с е н ь е в (сыну)
А ну-ка, Миша, выйди на крылечко.
Михаил выходит
Д з и н ь к о в с к и й
Тимо;ш, Богданов сын, мне весть прислал,
Что средь монахов, чрез сие местечко
В Москву убийца послан. Я узнал
Об этом поздно. Задержать их сразу
Поэтому не мог.
А р с е н ь е в (быстро трезвея)
Когда ушли?
Д з и н ь к о в с к и й
Вчерашней ночью. Следом по приказу
Разъезда три отправились.
А р с е н ь е ( суровым голосом)
Моли,
Чтобы нашли их.
Д з и н ь к о в с к и й (нахмурившись)
Здесь не сладить криком.
А р с е н ь е в (успокаиваясь)
По чью же душу покуситель тот?
Д з и н ь к о в с к и й
Архиепископ Новгородский Никон…
Ему готовят тайный эшафот…
За то, что он радетель неустанный
Пред государем о большой войне
С поляками.
А р с е н ь е в
С того и нежеланный –
С царём глаголит, будто наравне.
Почто тотчас об этом мне не сведал.
Д з и н ь к о в с к и й
Да посланных вдогон казаков ждал
А р с е н ь е в
Полдня прошло, пока я тут обедал.
Беда, коль ты с сей вестью опоздал.
За окном слышится конский топот, затем в горницу вваливается забрызганный грязью казак и, перекрестившись на образа, докладывает Дзиньковскому
К а з а к
Догнали, батько. Четверых схватили.
Один как в воду канул: не нашли.
Ушёл, благодаря нечистой силе –
Уж больно высоки там ковыли.
А р с е н ь е в
В распросную избу их отведите,
Да поскорей. (кричит в сторону двери) Михайло! Подь сюда.
В горницу поспешно входит Михаил
Бери двух конных и стрелой скачите
С письмом в Москву. Стрелой. Не то – беда.
Сцена двенадцатая
Октябрь 1651 года. Подворье архиепископа Великого Новгорода в Москве. В келье над книгой склонился Никон. Раздаётся осторожный стук в дверь. Входит келейник. Никон поднимает на него вопрошающий взгляд
К е л е й н и к
Там двое домогаются приёма.
Н и к о н
Коли не к спеху – то гони их прочь
К е л е й н и к
Твердят, что с давних пор с тобой знакомы.
Н и к о н
Ты голову мне на ночь не морочь.
К е л е й н и к
Твердят, что государево-де дело.
Н и к о н
Кто с виду-то?
К е л е й н и к
Вид, отче, непригож.
Глядятся, скажем, не осатанело,
Однако ясно, что не из вельмож.
При них мешок какой-то несуразный…
Большой. Твердят – подарок дорогой.
Н и к о н (несколько заинтригованный)
А ну, зови. Не брать же дар заглазно.
Но стражники пусть будут под рукой.
Келейник выходит. Никон встаёт, подходит к иконам, молится и, перекрестившись, возвращается в кресло. Дверь в келью распахивается. В неё протискиваются понукаемые келейником челобитчики и, упав тут же на колени, многократно бьются лбами об пол.
1-й ч е л о б и т ч и к
Прости нас, отче, татей многогрешных,
Что твой покой нарушили опять.
Да дело наше более чем спешно.
Дозволь с колен нам, преподобный, встать.
Н и к о н
Я этот голос слышал где-то ране.
А ну-ка встаньте оба. (челобитчики поднимаются) Вспомнил я.
Лет двадцать миновало, басурмане,
Как я на спинах ваших вензеля
В анзерской келье начертал клюкою.
(Грозно) Почто явились? Али задолжал?
2-й ч е л о б и т ч и к
Не будь нужды, решиться на такое
Мы б не посмели. Кто ж об этом знал?
Н и к о н
А где подарок ваш?
1-й ч е л о б и т ч и к
За дверью, отче.
В мешок упрятан – еле донесли.
Он, отче, до души твоей охочий,
Немалый куш нам за тебя сулил.
Н и к о н
Так там живой кто? Ну-ка затащите
Сей куль сюда, знакомцы, побыстрей.
Келейник и челобитчики выполняют приказание
И что в мешке, немедля покажите.
1-й ч е л о б и т ч и к (развязывая мешок)
Овца там, что лютее всех зверей.
Челобитчики вытаскивают из мешка связанного человека в монашеском одеянии
Нас подбивал тебя убить доро;гой,
Когда к себе поедешь из Москвы.
2-й ч е л о б и т ч и к
И об анзерском деле знал премного.
По говору – лазутчик из Литвы.
1-й ч е л о б и т ч и к
О том, что мы спокаялись, не знал он.
Мы ж подаяньем, свят отец, живём.
Ходить не обучили нас за ралом.
На паперти, коль Бог даст, и помрём.
Н и к о н
Так ты хотел убить меня, монашек?
М о н а х (дерзко)
Без жалости вонжу в тебя кинжал.
1-й н и щ и й
Се лютый волк. А с виду – так барашек.
Едва скрутили, чуть не убежал.
Н и к о н (монаху)
За что же? Чем я стал тебе не в милость?
Скажи сейчас, ведь скажешь всё равно.
И что в тебе такое разъярилось,
Чтобы злодеем стать?
М о н а х
Знать, суждено
Тебе и дальше русское единство,
Схизматикам бесчисленным вторя,
Руси днепровской помня материнство,
Крепить в глазах московского царя.
Н и к о н
Да ты, монах, гляжу, латинской веры.
Кто подослал? Деньгами кто ссудил?
М о н а х
Есть в Речи Посполитой кавалеры,
Которым ты до чёртиков не мил.
Н и к о н
Простым разбоем, вижу, здесь не пахнет…
И личной мести тоже не найти.
На сем монахе дело не зачахнет…
Да, дело это надо разгрести.
Н и к о н (келейнику)
Покличь-ка стражу. Пусть сведут в темницу
Сего анчутку. Да на цепь его
А поутру – в приказ. Как говорится –
Тут дело, явно, не на одного.
Келейник выходит и тут же возвращается с двумя дюжими монахами, которые выводят лжемонаха из кельи
Н и к о н (келейнику, указывая на бывших разбойников)
Сих уложи в подклете на соломе.
Да накорми сих «нищих» посытней.
(покаявшимся разбойникам) Чай, не сбежите, страннички, из дома?
А утром всё покажете ясней.
1-й н и щ и й
Лишь на тебя, святой отец, надежда;
Замучат при распросе.
Н и к о н
Я скажу,
Что чада вы мои по часе прежнем…
А там от сердца щедро награжу.
Келейник выводит бывших разбойников из кельи. Никон некоторое время сидит в задумчивости, глядя на затворившуюся дверь. Затем встаёт, подходит к образам и становится на колени.
Н и к о н
О, Господи! Спасителе нетленный!
Ты охранил от гибели меня,
Чтобы, открывши смысл Твоих велений,
Я их свершил. И в этом волен я.
Сцена тринадцатая
Начало лета 1653 года. Москва. В горнице в доме Стефана Вонифатьева архиепископ Никон и Стефан Вонифатьев
Н и к о н
Скажи мне, отче Стефан, отчего ты
Сан патриарший не горишь принять?
В о н и ф а т ь е в
О, Никоне, мой брате, позолоты
Я не люблю. К тому же отвечать
Привык лишь за себя я перед Богом.
Я тих и смирен, к власти не привык.
Не мне гулять по расписным чертогам.
К тому же, я не прыток на язык.
Н и к о н
Кто праведней тебя средь нашей братьи?
С того – и государев духовник.
По мне, так лишь тебя должны обрати
Мы патриархом.
В о н и ф а т ь е в
Я не тот родник,
Который напоит больших и малых…
Грядут, брат Никон, славные дела.
Не в силах на своих плечах усталых
Я их снести. Тебя же привела
Сама судьба – Христос наш всемогущий –
К ступени той, над коей только Он.
Ты призван Им событий ход бегущий
Взнуздать. Никто не будет удивлён,
Когда вся братья кликнет патриархом
Тебя.
Н и к о н
Посыл твой, Стефан, не хорош.
Душа твоя чиста на свете марком –
Сам праведен, и нас к тому зовёшь…
В о н и ф а т ь е в
Усердием твоим, почтенный Никон,
Наш государь проникся мыслью той,
Что Русь должна воистину великой
Стать перед миром, верою святой
Скрепив единство русских. Я не в силах
С громадой этой справиться – лишь ты…
Тебя возносят ангелы на крилах,
В чертог, где претворяются мечты.
Н и к о н
Нет, Стефан. Не один я среди клира,
Кто патриархом русским может стать.
В о н и ф а т ь е в
Нет! Только ты, кто окормит нас, сирых,
Смиряя тех, кто вздумает роптать.
Справленье книг? А в службах исправленья?
Кто может труд исполнить сей, скажи?
Никто! Лишь ты сии хитросплетенья
Распутать можешь, не внимая лжи.
Н и к о н (задумчиво)
И государь желает патриархом
Меня узреть, притом, что я не льстив.
В о н и ф а т ь е в
Другого не найти при свете ярком.
Что думал – молвил. Гоподи – прости!
И не перечь мне боле, брате Никон.
Сними-ка лучше со свечи нагар.
Никон снимает нагар со свечи. В горнице становится светлее.
Да будешь славен в малом и великом!
Тебя святейшим речет государь.
Н и к о н
Пойду я , Стефан. Помолюсь. Поплачу.
Прощения у Бога попрошу.
От всех иных свои я слёзы прячу –
Лишь перед Богом лью, когда грешу.
Сцена четырнадцатая
Москва.30 сентября 1653 года. В кабинете царя, накануне окончательного решения Земским собором вопроса о принятии Войска Запорожского со всеми его землями в состав русского государства и о войне с Речью Посполитой, патриарх Никон, глава правительства Илья Данилович Милославский и глава Посольского приказа Алмаз Иванов
Н и к о н
Хмельницкого посольство день который
Ответа, государь, с надеждой ждёт.
Г о с у д а р ь
Между людьми почти утихли споры,
Какой ответ к чему нас приведёт.
Хотя Собор исполнен настроеньем
Всё Войско Запорожское принять
Со всей землёй под руку нашу, с мненьем
Таким не поспешим ли?
Н и к о н
Коль пронять
Народ сумела боль собратьев наших,
То как теперь ту боль народу несть?
Взывает кровь, за веру нашу павших,
Под кров един всех православных свесть.
Лишь вместе будем мы необоримы…
Не внять их челобитью нам нельзя.
Лишь так в свои пределы возвратим мы,
Весь русский род, врагов своих разя.
М и л о с л а в с к и й
А ежли мы от гетмана отступим,
Султан турецкий сможет улестить
Хмельницкого бить с ним поляков вкупе…
Н и к о н
А там и нас. Такого допустить,
О, государь, тебе никак не до;лжно –
Ежели не сейчас, то никогда.
М и л о с л а в с к и й
То – правда, государь. Иное – ложно.
Г о с у д а р ь
Такая мысль давно нам не чужда.
Ещё в июне мы письмо послали
Хмельницкому с надеждою, что он
Под нашею рукой свои печали
Избудет.
Н и к о н
В вере крепок и умён
Он приведёт старшин своих к присяге
И всех, кто православной верой жив.
И знаю, что не только на бумаге,
А делом эту клятву подтвердив.
М и л о с л а в с к и й
Дворянство хоть сейчас идти готово
Войною на безбожных латинян.
Г о с у д а р ь (с некоторым сарказмом)
В надежде на прибыток четей новых?
Н и к о н
А разве в этом видишь ты изъян?
Служилые, живот свой не жалея,
На поле бранном за государя
Льют кровь, о вере истинной радея,
И новых четей ждут совсем не зря.
Но главное – за сим есть Божья милость.
Нам выпал жребий камни собирать.
Долгов пред Богом много накопилось –
Пришла пора долги те отдавать.
М и л о с л а в с к и й
Торговый люд желает единенья
Земель исконно русских всей душой.
Г о с у д а р ь
Те земли им сулят без обольщенья
Заполучить вдобавок куш большой.
Н и к о н (укоризненно)
Прости мя, Государь. Ну что же, право,
Во всём подозреваем мы корысть.
Как за язык нас дёргает лукавый.
Не только ею жив народ – окстись.
Уже который год без урожая
Люд малоросский… Там и глад, и мор.
Зато татары, выгоду стяжая,
Ясырь берут без счёта с неких пор.
Поляки им всё это попускают –
От гетмана хотят их оторвать,
А те тем попущением дерзают
И наш рубеж полдневный воевать.
М и л о с л а в с к и й
Коль, государь, в тех землях крепко станем,
Придёт купец и нужный всем товар.
А там и мир даст затянуться ране.
Тогда вздохнут в довольстве млад и стар.
Г о с у д а р ь (Иванову)
Посланника Хмельницкого как имя?
И в а н о в
Лаврин Капуста. Славный атаман
Собинный друг Хмельницкому.
Г о с у д а р ь
Хотим мы,
Чтоб сей Лаврин был завтра к службе зван
В Покровский храм со всем посольским почтом…
А следом и к Собору приглашён.
И в а н о в
Твоё желанье, государь, с нарочным
Не мешкая отправлю. Будет он
И в Храме со людьми, и на Соборе.
Г о с у д а р ь
Идите все. Святейший, погоди.
Все выходят. Патриарх остаётся наедине с государем.
Г о с уд а р ь
Не грех ли нам забыть о договоре
С короной польской?
Н и к о н
Страх сей не буди
В себе, о, государь. То докончанье
Поляками порушено не раз…
А веры православной поруганье
Они творят как будто напоказ.
И титла в письмах многих искажают
Твои, о, государь, не невзначай.
И Владислава в книгах почитают
Царём московским. Горький молочай
Послаще будет ляшских злодеяний.
Господь отныне с нами, государь.
Господь на стороне твоих ристаний
За русский святоотческий алтарь.
Г о с у д а р ь
Тогда благослови меня, святейший.
Н и к о н
Благословляю, сыне мой, тебя
И да Христос Господь тебя утешит.
И ангелы Господни вострубят
И воспоётся радость единенья
Во всех пределах праведных земли.
Отринь, о, государь свои сомненья
И ратям верным в бой идти вели.
Сцена пятнадцатая
1-е октября 1654 года. Москва, Грановитая палата едва вмещает всех участников Земского собора. Здесь же в полном составе посольство Богдана Хмельницкого к русскому царю во главе с полковником Лаврином Капустой. В палату в парадном облачении, охраняемый рындами, входит царь и великий государь всея Руси Алексей Михайлович. По правую руку от него патриарх Никон, по левую – глава правительства Иван Данилович Милославский и глава Посольского приказа думный дьяк Алмаз Иванов. Все присутствующие приветствуют царя глубоким поклоном. Государь усаживается на тронное место. Рядом с ним в стоящее у трона кресло усаживается патриарх. Лаврин Капуста оказывается по правую руку от Никона.
Л а в р и н К а п у с т а
Не знаю, как благодарить, святейший,
За Ваших настояний полноту
Пред государем.
Н и к о н
Будет чем утешить
Тебе Богдана, сын мой. Правоту
Стараний наших Бог Сам освящает.
Приспело время камни собирать.
Весь русский люд давно единства чает.
И пробил час нам общий сбор играть.
Л а в р и н
Пришло спасенье веры нашей русской.
Чрез Вас пришло, святейший.
Н и к о н
Не один
Старался я о том. В кругу не узком
Решился трудный тот вопрос, Лаврин.
В это время государь кивает Иванову. Шум в палате стихает. Иванов начинает читать предварительно одобренное всеми членами Земского собора решение. Свет на сцене постепенно гаснет. Голос Иванова становится всё глуше, пока не стихает совсем. Через некоторое время голос снова нарастает и мы слышим как Алмаз Иванов произносит с торжественной значительностью
И в а н о в
А о гетмане о Богдане Хмельницком и о всем Войске
Запорожском бояре и думные люди приговорили, чтоб великий
государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии
изволил того гетмана Богдана Хмельницкого и все Войско
Запорожское з городами их и з землями принять под свою
государскую высокую руку для православные християнские веры и
святых божиих церквей
Л а в р и н К а п у с т а
Свершилось, отче! Это ли не чудо?
Шесть лет мы ждали этого… Шесть лет…
Н и к о н
Сей шаг велик. И сделан он отсюда –
Единства русского отсель забрезжил свет.
Л а в р и н К а п у с т а
Да будем мы едиными навеки.
Теперь мы стали многажды сильней.
Н и к о н
Всё в воле Божьей: страны, человеки…
Ещё немало предстоит камней
Собрать державе русской воедино.
Где будут воевать и дух, и плоть.
Да распрямятся русских братьев спины.
Да приведёт к единству нас Господь!
Июль-агуст 2020 года