Переростком, скелетом, дылдою
Обзывала девчонку мачеха,
Бормотала про взгляд обманчивый
И пророчила — быть подстилкою.
Свирепела в ответ безмолвию,
Колотила подчас без повода,
За носочек на пятке порванный,
За кормилицу богомольную,
У которой девчушка блудная
Пропадала, бывало, сутками,
Да с молитвами, прибаутками
Получала подарки скудные.
Синеву излучала кожица
От затрещин сварливой мачехи,
Безответной отвесить сдачи бы,
Да характером непохожая.
Но однажды при возвращении
Не услышала слов истерики.
Тишина, словно вопль растерянный,
Гомон ангелов о прощении.
У порога лежала мачеха
С искривлённым лицом. От слабости
Лепетала невнятно, жалостно,
Да таращилась, как незрячая.
Перепелкой метнувшись к немощной,
Подложила ей шарф под голову,
Напоила и, вызвав скорую,
Объяснила печально мелочи.
Заревела. И вдруг разборчиво
Прошептала больная: — Бедная.
Растворилось навеки ведьмино
В покаянном и тихом: — Доченька.