С рождением сына многое стало меняться в жизни Марка. Самая маленькая комната, отведённая для Мишеньки, как называли его деды, вызывала у него полное отвращение. Запах чего-то невыносимого наполнял эту комнату, он и минуты не мог там находиться. Его Наташа ходила туда покормить ребёнка, перепеленать. Он в такие минуты стремился быстрее уснуть, чтобы ничего не слышать. Ребёнок, как он называл сына, отнимал у него последнее - Наташу. Ему, ребёнку, отдали самую солнечную комнату, обставив её хорошей мебелью. Деды не скупились на дорогую одежду, одевали внука во всё самое лучшее, купленное с переплатой. А главное - ребёнок не был похож на них с Наташей, он был абсолютной копией бабушки Софочки. Все восторгались красотой ребёнка, отчего он, Марк, страдал безмерно, но никто этого не замечал. Когда Миша стал ходить, то часто пытался войти в их с Наташей комнату и тогда Марк выходил из себя:
- Наташа! Избавь меня от этого слюнтяя! Отведи ребёнка в его комнату, поставь в манеж и закрой дверь, чтобы я не слышал его писк!
Мишенька вздрагивал от крика отца, его красивые глаза наполнялись слезами, он тихо всхлипывал и сам уходил в свою комнату, не дожидаясь, когда его отведёт Наташа.
В год он стал говорить. Его первые слова, баба и деда, не казались Марку чем-то необычным, но очень раздражали. Чем меньше они с Натальей занимались сыном, тем больше дед и бабушка уделяли ему внимание и заботу.
- Марк, меня пугает привязанность Миши к дедам. Он совершенно не хочет быть со мной. Так и норовит шмыгнуть к ним в комнату.
- И что? Пусть повозятся! На меня у них не было времени! Я жил в комнате с дедом, а они барствовали в двух комнатах. Ты знаешь, каково мне было жить со стариком? В старости они все страдают метеоризмом. Я жил в невыносимых условиях, а мне пытались всё это объяснять временными трудностями, всё спихивая на войну , - раскричался на жену Марк.
- Но почему ты не жил с родителями? - спросила растерявшаяся Наталья.
- С родителями? Слушать их постоянное мурлыканье днём и ночью? Ненавижу обоих! Вот пусть теперь подтирают задницу этому слюнтяю! Долги отдавать надо!
Больше они к этой теме не возвращались. Постепенно и Наталья стала равнодушной к сыну. Она училась в институте, а там совсем другая жизнь. Ей повезло выйти замуж в обеспеченную семью, подружки ей завидовали, иногда задавая вопрос, как ей живётся среди евреев. Подруга Алевтина откровенно рассказала о мнении сокурсников:
- Знаешь, Наташка, тебе все завидуют. Ну и пусть себе, евреи, но ты сыта, одета и обута. Ребёнок маленький, а ты и в кино, и в театр со своим Мариком. Мне бы так! Родителям квартиру не обещают, живём на этом баркасе сколько лет. Осточертела нищета! Закончу институт и уеду, хоть на край света. Сёстры разъехались, кто на Камчатку, кто на Амур, лишь бы не дома. Да что тебе-то рассказывать, сама знаешь наши условия жизни, выросли рядом. Твои купили дом в Астрахани, а мои всем довольны, блин!
Пройдёт немного времени и в гости к Марку пожалует друг из Казахстана, Влад. Сынок из семьи, мамочка которого и предложила дружку сына вернуться в родной город. Привёз солидную премию, что выплатили за сдачу объекта, не забыли и про него, уехавшего. Сумма оказалось солидной, Наташка визжала от восторга и сразу предложила отправиться на отдых пароходиком по Волге-матушке. О сыне она и не вспомнила. Что с ним станется, дед и так, каждое утро в садик относит двухлетнего внука, ночью бабушка опекает, часто забирая в свою комнату. Тут она и вспомнила про желание подружки Алевтины выскочить замуж за приличного парня. Знакомство состоялось в кафе. Влад выглядел заморским принцем, блондин, что редкость среди евреев, голубоглазый, с копной вьющихся волос, ростом под два метра. Именно из-за крупного телосложения на неё никто из сокурсников не обращал внимания, а тут такая удача. Согласилась прокатиться, не задумываясь, тем более на халяву.
Прокатились... Кавалер отбыл к себе в Казахстан, даже не простившись. Подурнела лицом Алевтина, токсикоз сильнейший, мать заметила, а отцу сказать боится. Крут больно муж и попивает изрядно.
- Что же ты натворила, безголовая! Узнает отец, пришибёт обеих, - плача в голос, говорила мать. - Иди к своей подружке Наташке, узнавай адрес и езжай к кавалеру. Не примет, делай аборт, пока ещё время позволяет.
Ох и похохотал Марк, услышав о случившемся, аж в боку закололо. Алевтина смотрела на него с удивлением, вопрошая, как быть.
- Как быть? Ехать! А я письмецо мамаше его напишу, пусть теперь она покрутится. Нахально заявись в дом этих буржуев и поставь перед фактом, я и в партийную организацию письмецо напишу на всякий случай. Владик похвалился о вступлении в партию. Не спеши к парторгу бежать, вначале к мамаше, но если попрёт, тогда и пригрози куда обращаться станешь. Не торопись, осмотрись. Домина у них будь здоров, правда, не свой, казённый, сад большой. Думаю это у тебя выгорит, не захотят они испорченной биографии сынка. А я с удовольствием посмотрю на них со стороны. Натерпелся от них досыта. Ты телеграммку пришли оттуда.
Поехала Алевтина, две недели ни слуху, ни духу. Не звонит, телеграмм не шлёт. Вернулась посвежевшая, весёлая, засватанная и день свадьбы назначен. Слушал её Марк, а на сердце кошки скребли от злости.
Встретили Алевтину тепло. Влад рассказал родителям по возвращению о девушке из волжского города. Новость о беременности обрадовала родных Влада, пришла ему пора семью создавать. Как издевку, прислали Наташке коробку духов "Огни Москвы" и красивый джемпер, подарки родителям Алевтины и её одели словно куклу. Радуется дура, аж повизгивает, свои дифирамбы родителям Влада поёт, а Марк от боли в груди продохнуть не может. Сидят с Наташкой, лясы точат, на него ноль внимания, а он от боли слова произнести не может. Опомнились, когда он захрипел.
В тридцать лет первый инфаркт. В больнице провалялся больше месяца. Понять не мог своей реакции на свадьбу. Чёрт бы с ними, пусть бы женились! Ему-то какое дело до всего этого? А злоба не проходила. Алевтину видеть не мог, запретил Наташке её к себе приглашать, да она вскоре уехала в далёкий Казахстан, в счастливую жизнь.
Обозлился, когда они своего первенца назвали Мишенькой, словно других имён нет. Объяснения Наташки не принимал.
Мишенька, его сын, подрастал окружённый заботой дедов. Бежало время, но его он никак не называл, а мать звал Наташей. Не любил оставаться в комнате с отцом, убегал. Когда пришло время идти в школу, то попросил деда его отвести в первый день. У них с Наташкой и времени не было.
Марка всё больше раздражала совместная жизнь с родителями. Купил холодильник с рук, поставил в свою комнату и стали они питаться с Натальей отдельно. Готовить времени не хватало, питались как попало и чем попало. С отцом практически не разговаривал. Приходил с работы, закрывался в своей комнате, лишь бы не общаться. Наташка стала люто ненавидеть Софью Марковну, обвиняя её в чрезмерном потакании внуку во всём. Она не хотела музыкального образования для сына, он захотел, и дед с бабушкой купили ему пианино, записав в музыкальную школу. С детских лет обучала Софочка внука латыни, значит готовила его к выбору своей специальности. В отличие от отца, Миша преуспевал в учёбе. Блестяще закончил музыкальную школу.
Приближалось шестнадцатилетие парня, время получения паспорта. Замирало больное сердце Марка. Боялся чего-то.
- Отомстит он, Наташка, за деда! Как пить дать, отомстит! Не выдержит моё сердце, не выдержит, - скулил он, положив голову на плечо жены.
- Поговорю с Михаилом заранее, - попыталась успокоить его Наталья.
- Не смей! Не смей его уговаривать! Не хочу для себя этих унижений! Не хочу! Не смей! - разорался на жену Марк. Она и не стала.
В один из дней заговорил Марк с матерью о размене квартиры. Софья Марковна улыбнулась своей загадочной улыбкой и ответила сыну. Да так, что до последнего своего часа он помнил её ответ:
- Как же так получилось в нашей жизни с Ароном, что от большой нашей любви родилось такое бездушное чудовище. Сколько же ты будешь его казнить? А главное - за что? Некрасив отец? Но это мой выбор! Моя любовь к нему и не тебе ломать нашу жизнь! Не дам я тебе его согнуть! Квартиру разменять? А ты её получал? Отчество деда взял. Да если бы дед знал об этом, то никогда бы не одобрил. Марк Александрович прожил свою жизнь без пятна на чести. Ты же - моё бесчестие. Мне тебя и сыном называть не хочется! Ни я, ни Арон никогда не говорили ничего внуку и говорить не будем. Не смей сына трогать! Чистая душа у мальчика! Во всём он успешен, в отличии от тебя. Не ты, Арон его вырастил. В своих инфарктах ты сам виноват. Второго и не было у тебя, ты просто захотел инвалидность получить. Получил? Живи с ней! Коллеги рассказали, как ты её канючил.
Отбрила и пошла в свою комнату. А он стоял на кухне на ватных ногах и не мог с места сдвинуться. Пот прошиб, рубашка под мышками намокла, а на улице холодище и отопление не включено. Еле дошёл до своей комнаты. Укутался в плед и ждал Наталью с работы. Она одна жалела его. После второго инфаркта ему дали вторую группу инвалидности и он сидел дома. Даже в магазин не выходил. Питались они отдельно от родителей, продукты покупали на двоих. Мишу никогда к столу не приглашали.
Бежало время, приближая день и неотвратимость того, что должно было произойти.
С утра дул холодный ветер, небо закрыто тучами. Марк стоял у окна, всматриваясь в осеннюю мглу. Внезапно из-за туч вынырнуло солнце, а вместе с ним мелькнула мысль. Впервые понял, насколько сложно он живёт. Словно на перекрёстке дорог и всегда надо выбирать направление. Вот и сейчас он выбирал.
Уехать надо под любым предлогом и не быть на дне рождения ребёнка, - подумал он. - Отпразднуют без меня, а я по местам молодости прокачусь, благо не надо оформлять отпуск. Инвалид. Сел и полетел.
Предлог был найден. Он потерял трудовую книжку и решил лететь за дубликатом на своё первое место работы. Наталья согласилась с ним и уже на другой день он был в Москве, а оттуда улетел в Казахстан.
Продолжение следует...