Жил один мужик горячий, вспыльчив был и всем грубил.
Без отца он вырос, значит, без присмотра, как павлин.
Но с годами изменился, что-то понял, присмирел.
Как положено, женился. Сын родился между дел.
Сын растёт, и папа видит, ведь характер-то в отца.
Так же груб, легко обидит ради крепкого словца,
Очень часто не по делу, не обходит даже мать.
Угодит он так в гиену. Надо парня выручать.
Хорошо, хоть адекватный и вступает в разговор.
За беседою приватной предложил расклад такой
Ему папа: «Вот сыночек, будешь делать, как скажу,
Что-то ты зарвался очень, а иначе накажу.
Вот тебе листок фанеры, молоток, кило гвоздей.
Как проявишь свои нервы, сразу гвоздь в фанеру вбей».
Хоть и был пацан ретивым, но упорствовать не стал,
Знает, папе хватит силы поступить, как обещал.
В первый день гвоздей штук сорок вколотил, потом устал.
Стал спокойней в разговорах, выражаться меньше стал.
С каждым днём всё реже, реже брал он в руки молоток.
Появилась тут надежда, что меняется сынок.
И тогда отец сынишке говорит: «Вот хорошо.
Сдерживать ты стал нервишки. Вижу, что процесс пошёл.
Каждый раз, как приступ гнева ты сумеешь обуздать,
Из фанерки можешь смело вбитый гвоздик свой достать».
Миновали дни, недели, может месяц, может три.
За столом как-то сидели, сын сказал: «Пап, посмотри,
Ведь пуста уже фанерка, не осталось в ней гвоздей.
И спасибо, стал я редко обижаться на людей.
Если сам кого обижу, то прощения прошу».
«Это я, сынуля, вижу, только вот чего скажу.
Если б нож вонзили в тело, а потом бы извлекли,
Рана всё равно б болела, хоть ты чем её натри.
Оскорбления те же раны оставляют на душе.
Раны превратятся в шрамы навсегда потом уже.
На твоей фанерке раны кровоточат до сих пор.
Так, что радоваться рано, эти раны, как укор,
И тебе напоминание, как не надо поступать.
Главное имей желание не сорваться вниз опять.»
Надо быть почеловечне здесь, в миру, среди людей.
И, быть может, в жизни вечной будет нам повеселей.
02.2018 г. По мотивам сборника Ицхака Пинтосевича