Раннее февральское утро. Свет едва брезжит. Снегом присыпало дорогу.
Какой чудесный тихий день. Разве что в детстве так легко дышалось.
Петров медленно шагает по Просторной улице. С недавних пор он встает рано. А в прежние городские времена об эту пору видел сладкие сны. Вставал в десятом часу. И разгуливался аж до обеда.
И настоящая то жизнь шла ввечеру. И все дела- ввечеру.
А теперь само собой переменилось. И стало куда как чудесней. Откуда то взялась почти детская утренняя бодрость.
Петров огляделся. Никого не было. Только следы на свежем снегу. Кошка пробежала.
Впрочем о кошках вы знаете. И о закадычном приятеле Звоне я тоже рассказывал.
И вы могли бы подумать, что другой жизни, кроме кошачьей и собачьей на дачах не обнаруживается.
Ан нет.
Конечно, кота легче встретить, чем человека. Но коты то всё упитанные.Значит кто-то их кормит. И хорошо кормит.
Есть, есть людишки. Глубоко они запрятались. Не сразу их обнаружишь. Но есть.
Вот Вера. Вы её уже знаете. А я чуть добавлю.
Вера- немолодая, болезная и, на вид, безответная женщина.
Но безответная только на вид. Её безответность- чистая иллюзия.
По утрам, но не рано, ходит она с пятилитровой баклажкой на родник.
Есть очередь, нет очереди- смело шагает вперед. И все расступаются. Вера в своем праве.
Протягивает подвернувшемуся человеку бутыль. Ставь дескать. Когда бутыль полна, Вера ожидает, что ей поднесут тяжесть в маленькую горочку. И подносят.
У дома соседи. Намекает им, что неплохо бы угостить её супом. Или, скажем, запеканкой.
Теперь Зоя Васильевна.
Старенькая! Сто лет! Росточку малого, как дитя. Сухая. Жилистая. И ходкая. Ту же пятилитровую баклажку тянет в Вольгинский сыну.
А до Вольгинского не близко. Два километра. А она тянет.
По вечерам в ее избушке свет. Она сидит на кухне. Вся в цветах домашних. В рассаде. И пишет СМСки всем подряд.
По утрам огромной лопатой раскидывает у дома снег. А к полудню подходит молодая шестидесятилетняя подруга. Идут гулять.
Дружат.
Попадается на прогулке и мрачный старик. Как пояснили Петрову, бывший зубной врач.
Оно и видно, думает Петров.
Рядом со стариком идет немецкая овчарка. Овчарка смотрит спокойно, но может и кусануть.
Два года на приветствия Петрова отзывался стоматолог невнятным бурчанием. Присмотревшись, однако, стал приветливее.
На свой лад.
Летом так:
Когда Петров идет из лесу, останавливает повелительным жестом, заглядывает в корзинку и говорит" Ага!".
Зимой так.
Когда Петров идет с родника, старик придерживает пса, останавливается. Вглядывается в бутыли с водой и издает некий звук. Вроде "Гм!"
Вечером сидит Петров у окна и думает. О жизни. Думает о себе. Думает о том, что не любит он народ.
И огорчается.Потому огорчается, что нехорошо не любить народ, а он не любит.
А любит посидеть дома в одиночестве. Попить чаю и поразмышлять.
И он размышляет:
-Всё-таки, чувство у меня к народу есть. Мне даже и приятно встретить на прогулке живого человека.
И даже двумя словами с ним перекинуться."
Другая часть души молчит.
- Может это у меня любовь такая? Особого рода.
Другой голос внутри него возражает.
- Какая такая особая любовь?
-Да- Соглашается первый голос. Звучит неубедительно.
..Наконец Петрову надоедает говорить самому себе глупости и он засыпает.
И спит крепко, без сновидений.