ПУСКАЙ МЫ В РАЗНЫХ ИЗМЕРЕНИЯХ,
НО ДУШИ РОДСТВЕННЫ, БЛИЗКИ.
ТВОИ ДУШЕВНЫЕ СТРЕМЛЕНИЯ
МНЕ ТАК ПОНЯТНЫ И ЛЕГКИ!
23.04.2016г., Голицыно.
Татьяна Лебедь.
«Леонардо да Винчи XX века».
7 февраля - день рождения Александра Леонидовича Чижевского, одного из самых выдающихся деятелей нашего времени. Крупный ученый, основатель гелио- и космобиологии, художник, глубокий мыслитель-космист, он справедливо был назван «Леонардо XX века».
«В науке я прослыл поэтом,
Среди поэтов – я ученый,
Увы, не верю я при этом
Моей фортуне золоченой».
Так писал о себе Чижевский. Его называли «Леонардо ХХ века» за ряд фундаментальных открытий в биофизике, электрофизиологии, медицине, которые признаны во всем мире. Он стал пионером новой науки – космической биологии.
Выдающийся русский мыслитель, ученый, художник, поэт, ключевая фигура (наряду с Федоровым, Вернадским, Циолковским) русского космизма, основоположник ряда новых наук, оказавший огромное влияние на развитие философской, научной и технологической мысли двадцатого века. Был выдвинут на Нобелевскую премию, но под давлением советских властей отказался от ее получения «по этическим мотивам».
Действительный член более 30 академий и научных обществ Европы, Азии, Америки, Чижевский также известен как талантливый философ, поэт, художник, музыкант, оставивший потомкам богатое литературное наследие и около 400 пейзажей, написанных акварелью и маслом.
В Сорбонне – крупнейшем университете Европы — среди барельефов великих мыслителей человечества находится и барельеф Александра Чижевского.
Один из основателей космического естествознания, основоположник космической биологии и гелиобиологии, он опередил свое время, определив во многом направление развития науки ХХI века. Некоторые его открытия, в частности, исследования , связанные с ранней диагностикой рака, наука не перешагнула до сих пор. Достаточно было бы только одного из них, например, открытия возможности управления химическими процессами при помощи электричества, чтобы имя его было вписано золотыми буквами в историю науки.
Поэзию не просто любил. Это была страсть. Вот как он писал о стихотворении. Оно «затрагивало какие-то глубокие недра души. И вдруг душа приходила в страшное волнение и начинала светиться нежным, голубым светом. Ей становилось и грустно, и радостно одновременно, и чувство любви ко всем и ко всему в мире охватывало все мое существо. Я прощал мелкие обиды, нанесенные мне старшими, я давал обещание сделаться лучше и никого не обижать и наслаждался спокойствием, которое водворялось в мой пылкий, неукротимый нрав».
Достаточно одного совета отца своему маленькому сыну, чтобы можно было понять об уровне образования, к которому шёл Чижевский. Отец же, заставая сына за сочинительством, советовал:
«Если хочешь быть настоящим поэтом, прежде всего надо учиться, учиться и учиться. Надо многое изучать и очень многое прочесть. Надо много работать, трудиться и не лениться! Вот, например, ты ленишься при изучении латыни! Какой же из тебя выйдет поэт, если ты не будешь читать в подлинниках великих римских поэтов – Лукреция, Овидия.
Отрывки из этих поэтов надо знать наизусть, как знали их, наверное, Гёте, Байрон, Пушкин! Греческий также идёт у тебя туго, а между тем великие поэты читали Гомера в подлиннике! Нет, дружок, надо работать, много, много работать».
А.Чижевский о себе: «Дисциплина поведения, дисциплина работы и дисциплина отдыха были привиты мне с самого детства… Полный достаток во всем и свободная ненуждаемость в детстве не только не изменили этих принципов, но, наоборот, обострили их. С детства я привык к постоянной работе».
Чижевский родился в генеральской семье, лет в семнадцать познакомился с Константином Эдуардовичем Циолковским, был знаком с Буниным и Брюсовым, первый сборник стихов издал в 1915 году, второй – в 1919. В 1917 году окончил Московский археологический институт, защитил диссертацию на тему «Русская лирика ХVIII века». На следующий год защитил диссертацию на степень доктора всеобщей истории «Исследование периодичности всемирно-исторического процесса», став доктором наук в 21 год. В возрасте 24 лет получил звание профессора Московского археологического института. В начале тридцатых годов была учреждена Центральная научно-исследовательская лаборатория (ЦНИЛИ), директором которой стал А. Л. Чижевский, однако в результате травли и доносов со стороны «марксистски подкованных ученых» (в первую очередь академика Б. Завадовского) в 1936 году её закрыли.
В 1942 году Александр Леонидович Чижевский был арестован, провел в лагерях 8 лет, до 1958 года жил в Караганде (первые 4 года – на поселении), в 1958 вернулся в Москву, где скончался в 1964 году. Похоронен в скромной могиле на Пятницком кладбище. Настоящий памятник Александру Чижевскому – этому «Леонардо ХХ века» – установлен в Сорбонне, его барельеф высечен среди барельефов величайших ученых человечества.
О беспредельном этом мире
В ночной тиши я размышлял,
А шар земной в живом эфире
Небесный свод круговращал.
О, как ничтожество земное
Язвило окрылённый дух!
О, как величие родное
Меня охватывало вдруг!
Непостижимое смятенье
Вне широты и долготы,
И свет, и головокруженье,
И воздух горной высоты.
И высота необычайно
Меня держала на весу,
И так была доступна тайна,
Что я весь мир в себе несу.
Там, притаившись на мгновенье
В испуге свёрнутым клубком,
Трепещут тени, как виденье,
И снова катятся, как ком!
Они летят стремглав в низины,
Вытягиваются и дрожат,
Врезаясь в чащи и стремнины,
Тревожа сон нагорных стад.
А солнце гонится за ними
Всё дальше, глубже, в тьму долин,
Вбивая стрелами своими
Во мрак победоносный клин.
Туман редеет вдоль потока,
И тени мечутся на нём,
Как бы прибежища у рока
Ища меж влагой и огнём.
Но луч всесветный, всемогущий,
Разящий в мраке и во мгле,
Влетит в последние их кущи
И тени пригвоздит к земле!
1917
Жить гению в цепях не надлежит,
Великое равняется свободе,
И движется вне граней и орбит,
Не подчиняясь людям, ни природе.
Великое без Солнца не цветёт:
Происходя от солнечных истоков,
Живой огонь снопом из груди бьёт
Мыслителей, художников, пророков.
Без воздуха и смертному не жить,
А гению бывает мало неба:
Он целый мир готов в себе вместить,
Он, сын Земли, причастный к силе Феба
1921
В науке я прослыл поэтом,
Среди поэтов – я учёный,
Увы, не верю я при этом
Моей фортуне золочёной.
Мой путь поэта безызвестен,
Натуралиста путь тревожен,
А мне один покой лишь лестен,
Но он как раз и невозможен.
Хотел бы я ходить за плугом,
Солить грибы, сажать картошку,
По вечерам с давнишним другом
Сражаться в карты понемножку.
Обзавестись бы мне семьёю,
Поняв, что дважды два – четыре,
И жить меж небом и землею
В труде, довольствии и мире.
1935
Свой срок Чижевский отбывал сначала в Ивдельлаге Свердловской области, а с 1945 года в Карлаге в степях Казахстана. Его спасли два человека. Первый — Нина Вадимовна Енгельгардт, его будущая жена. Они встретились в 1947 году под Карагандой, ей было 42 года, ему — 50. В разговоре он обмолвился: «Мой друг Вадим Платонович Енгельгардт... Ну, да Вы не знаете!» Она упала в обморок. Это был ее отец. И второй его спаситель — начальник, как-то спросивший: «Ты ведь врач, умеешь в медицине?» — и переведший его в «шарашку». Вышел срок — начались восемь лет ссылки в Караганде. Но и там Чижевский умудряется заниматься наукой.
ГУЛАГ вместо Нобелевки
Однако лаборатория проработала недолго. Непонимание оппонентов? Как раз напротив — Чижевского наконец поняли: его концепция не учитывает марксистского учения о классовой борьбе как главной движущей силе истории! О каком влиянии Солнца можно говорить, если «верхи не хотят, а низы не могут жить по-старому»?! В 1935 году в «Правде» появилась статья под заголовком «Враг под маской ученого», в которой Чижевского прямо обвиняли в контрреволюции.
В сентябре 1939 года в Нью-Йорке состоялся Первый Международный конгресс по биологической физике и космической биологии. И хотя Чижевского не выпустили за границу, он был заочно избран почетным президентом конгресса. От имени конгресса в Нобелевский комитет был направлен меморандум о научных трудах Чижевского. Именно в этом меморандуме его назвали «Леонардо да Винчи XX века».
Чижевский отказался от выдвижения на Нобелевскую премию «по этическим мотивам», но от новой волны доносов это его не спасло. 21 января 1942 года он был арестован. Русскому «Леонардо» дали десять лет.
Заключенные должны были носить на фуражке, спине и коленях нашитые номера. Ученый категорически отказался следовать этому правилу, унижающему человеческое достоинство. Карцер, побои — ничто не помогло — и начальство махнуло на него рукой. А клиническую лабораторию при лагерном госпитале профессор превратил в научное учреждение. Он изучал структуру крови и механизм ее движения по сосудам, их связь с электричеством организма и окружающей средой. Позже будут недоумевать, как удалось провести серию уникальных исследований за колючей проволокой, без специального оборудования! Но ведь еще знаменитый Фарадей говорил: «Настоящий ученый сможет провести эксперимент, соорудив прибор из палочек, веревочек и собственной слюны». А Чижевский «выкинул еще один номер»: когда кончился срок ссылки, он обратился к начальству с просьбой разрешить ему остаться, чтобы закончить начатые эксперименты.
Полностью реабилитирован Чижевский был только в 1962 году. По возвращении в Москву и до конца жизни (1964) был научным консультантом и руководителем лаборатории «Союзсантехника».
Он дожил до спутника и полета Гагарина. В 1974 году в московском Политехническом музее прошел вечер памяти Чижевского. Выступали его коллеги-биологи, вдова Нина Вадимовна, корреспонденты центральных газет. По крупицам складывался портрет этого гиганта, которому всё было интересно, всё под силу. Никакая власть не могла выбить из-под его ног почву, и никакие беды не могли заслонить от него свет Солнца.
Он первым из учёных установил зависимость поведения человеческих масс, вспышек, эпидемий, увеличения числа катастроф от 11-летнего цикла солнечной активности.
Чижевский подсчитал, что на годы минимальной солнечной активности приходится всего 5% массовых движений, тогда как на периоды максимальной активности – 60%. Именно в годы активного Солнца происходили знаменитые революционные события во Франции, годами интенсивного пятнообразования являлись 1905 и 1917гг. (Теперь мы можем прибавить к ним 1941 год и начало перестройки).
«И вновь, и вновь взошли на Солнце пятна,
И омрачились трезвые умы.
И пал престол, и были неотвратны
Голодный мор и ужасы чумы.
И вал морской вскипел от колебаний,
И норд сверкал, и двигались смерчи,
И родились на ниве состязаний
Фанатики, герои, палачи!»
Получается, что наше поведение полностью зависит от Солнца? В таком случае, в войнах и бунтах больше виновата солнечная активность, чем мы с вами. Разве не так?
Солнце не принуждает нас делать то-то и то-то, оно лишь даёт энергетический толчок, побуждающий делать что-нибудь. Поскольку человечество чаще всего идёт по линии наименьшего сопротивления, то оно погружает себя в океаны собственной крови. Однако такой исход совсем не обязателен.
История знает примеры, когда пик солнечной активности способствовал религиозным движениям, строительству, реформам, расцвету парламентаризма.
Если энергетический подъём масс правильно направить, он может служить благородным целям, способствовать развитию коллективных видов творчества (например, театра, кино и других искусств). Энергетический всплеск может использоваться для организации научных экспедиций, строительства прекрасных сооружений,он может найти выход в спортивных состязаниях. Уж лучше спорт, чем кровавая бойня. Правильный подход к этим вопросам помог бы избежать многих социальных катастроф.
В мае 1918 года Александр Чижевский защитил докторскую диссертацию на тему «О периодичности всемирно-исторического процесса». В ней он показывал, как циклы солнечной активности влияют на различные жизненные процессы, начиная от урожайности растений и кончая психическим состоянием человека. Тогда, в 1918 году, из-за сложности политической обстановки, на защите мало кто присутствовал, и она не вызвала заметного отклика. Но когда в 1924 году Чижевский издал в Калуге отдельные положения своей докторской диссертации, критика обрушилась на него со всех сторон. Ученый писал:
«Сразу же ушаты помоев были вылиты на мою голову. Были опубликованы статьи, направленные против моих работ. Я получил кличку «солнцепоклонника» – ну, это еще куда ни шло, но и «мракобеса».
Это был очень тяжелый момент в жизни молодого исследователя.
Моральная поддержка, как всегда, пришла от старшего друга и учителя К.Э.Циолковского. Он откликнулся на этот труд благожелательной рецензией, опубликованной в Калужской газете «Коммуна».
В последующие годы Чижевский издал ряд статей по теме влияния солнечной активности. Они выходили под редакцией первого наркома здравоохранения Семашко. За это редакторство он навлек на себя недовольство Сталина, которому была доложена суть работ в грубо извращенной форме. Но после личного разговора генсека с Семашко дело уладилось без каких-либо последствий.
Занимаясь научными исследованиями, Александр Чижевский не оставляет поэзию, живопись, музыку. Он возглавляет Калужское отделение Всероссийского союза поэтов и является председателем Калужского отделения Ассоциации изобретателей.
Первые уроки живописи Шура получил ещё в раннем детстве, в Парижском салоне у художника Нодье, бывшего учеником известного импрессиониста Эдгара Дега. Художник сразу оценил способности мальчика и говорил родителям, что у него замечательное чувство цвета.
В 20-е годы Чижевскому пришлось писать картины для товарообмена, чтобы содержать животных при проведении научных экспериментов. Вот как он сам об этом рассказывал:
«В тот же день я приступил к писанию пейзажей на любимые крестьянами темы: сенокос и рубка леса. Я уже имел в этом отношении опыт: весной 1918 года я обменял на продукты несколько своих картин, писанных маслом…Художник я был в то время не весть какой важный, но работал быстро и мог написать маслом пейзаж размером в один квадратный метр в два дня».
В воспоминаниях Чижевского нет напыщенности, стремления приукрасить и выставить себя в выгодном свете. Напротив, в его отношении к себе и своему творчеству нередко проскальзывают юмор и здоровая самокритичность.
Будучи естествоиспытателем, Александр глубоко погружался в изучение природы. В своих воспоминаниях о Циолковском он пишет:
«У нас никогда не было свободного времени, когда мы могли бы заняться ну хотя бы просто созерцанием природы… Мы и в этом созерцании были взволнованы и всегда заняты наблюдением. Каждая букашка, каждая мошка, каждый листик, каждая травка являлись нам величайшей загадкой, и наш мозг пытливо работал над ней… чаще всего бесполезно. Но иногда нам везло – мы делали некоторые обобщения».
Ученый видел «большую долю истины» в старой мысли, высказанной еще Бэконом: «Природой можно повелевать, только подчиняясь ей».
Еще в начале XX века Чижевский был знаком со многими литературными деятелями. Бывая часто в Москве, где он посещал литературно-художественный кружок, молодой учёный встречался с писателями и поэтами Леонидом Андреевым, Алексеем Толстым, Маяковским, Куприным, Буниным и другими. В 1920 году он общался с Горьким и Брюсовым, которых заинтересовали космические проекты Циолковского и идеи Чижевского. В этом же году он был назначен Брюсовым и Вячеславом Ивановым на должность председателя Калужского отдела ЛИТО Наркомпроса. Это была своеобразная материальная поддержка молодого поэта и естествоиспытателя, к которому Брюсов относился с большой симпатией и поэтический дар которого высоко ценил.
Что человеку гибель мирозданья –
Пусть меркнет неба звёздная порфира:
Страшитесь же иного угасанья:
Мрак разума ужасней мрака мира!
1942 год. Челябинск