М у з а
И любил он её, и бросал,
заклиная, чтоб к чёрту убралась,
обожал, отвергал, проклинал…
А она ему в ноги кидалась,
и шепча:-Нас связала судьба,-
всё теснее сжимала объятья,-
Я тебе и палач, и раба,
ты же счастье моё, и проклятье!
- Но зачем мне твой каторжный дар,
от которого некуда деться?
То божественный взлёт, то кошмар,
разрывающий душу и сердце!
- Неразрывна кандальная цепь,
затянувшая наши оковы,
и ни мне разорвать её крепь,
ни тебе, хоть пытаешься снова…
Он в загул уходил, и в запой,
обретаясь средь всяческой мрази,
и она с отвращеньем, с тоской,
вновь его выдирала из грязи.
Все грехи его – зло и добро -
на себя принимала в смятенье,
и в сердцах поднимала перо,
что швырял он порой в исступленье.
И лишая покоя и сна,
обделяла и пищей, и крышей,
чтоб исполнил он в срок и сполна
всё, что Роком предвещано свыше.
Ну а он, оправляясь едва,
вдруг шаманисто, спешно, бредово,
словно в море, бросался в слова,
за добычей нетленного слова.
Пусть душа погибала в слезах,
но взрывались сердечные токи,
выплавляя на скорбных листах
золотые скрижальные строки.