* * *
Топает ветер по ельнику напролом,
песню свою отчаянную поёт.
Где-то в посёлке остыл деревянный дом —
в кружке стоит коричневый грубый лёд.
Раскочегарю печку, нарежу хлеб,
«Зайка, — подумаю с нежностью о тебе, —
может быть, двадцать пройдёт или сорок лет,
и ничего не изменится. Лишь домовой в трубе
будет по-прежнему вечером бушевать,
буду всю ночь у свечи сочинять письмо:
“Здравствуй, любимая. Хочется вас обнять.
Мир устоит. Всё лучшее спасено:
Пушкина томик, небо и облака,
тонкая ива, извилистая река,
чистое сердце и ты,
моя радость,
и ты”».