Диван - наш друг на ножках, свидетель радости и слёз.
Все понимает, но не может он говорить, как верный пёс.
А жизнь его сродни семейной, он, если б мог, то рассказал:
«Я еще помню новоселье, и как меня вносили в «зал».
И «залом»-то с большой натяжкой хозяин гордо называл
Одну из двух в малометражке, я там все годы обитал.
На лучшем месте водрузили, шуршал от счастья целлофан,
Потом обновку «замочили», по пьяни уронив стакан.
И в целлофане* задыхался я еще пару долгих лет,
Когда мучитель разорвался, меня накрыл шотландский плед.
И я под этим пледом в клетку время от времени трещал,
Не одобрял, когда соседку хозяин лихо обольщал.
Когда тот, наконец, женился и можно было взять отгул,
Тогда покой только приснился, мне мой хозяин ось прогнул.
Закон диванной гравитации он личным телом подтвердил,
Когда часами, как в прострации, в лежачей позе проводил.
Жена ему трепала нервы и извергала лаву слов.
Он называл супругу стервой, к разводу был почти готов.
Лет через двадцать, наконец-то, им удалось со мной ужиться,
И два состарившихся сердца единым ритмом стали биться.
Я это слушал с придыханьем, как много я затратил сил,
Но нет нужды в старом диване, меня диванный блок сменил.
Забыли даже пыль смахнуть, я понял, что уже пора,
Смиренно дал в последний путь меня снести в конец двора.
Я обнажил на свалке душу, тоскуя по родной квартире,
Пружины выбросив наружу, я себе сделал харакири».
Зияет дырка вспоротого брюха,
Дивану свалка "будет пухом".
МОРАЛЬ:
Не стоит месту обитания
Семейной жизнью приносить
страдания.
• - в пору дефицита целлофан долго не снимали для сохранения обивки мягкой мебели.