В детстве мне нравилось видеть сны,
время исправило грешность solely -
фантазии вечности упрощены
до симуляции прожитой боли.
Нервные глюки чужих полюсов
тащут в видения шрамы и слёзы,
истошные чаянья чахлых концов
ползут в очевидность, используя грёзы.
Булочник гвозди забил в пироги,
кондитер на тОртах рисует хэштеги,
звёзды завяли на винном пути,
абракадабра зависла в пробеле.
Ночь как мучение, ей невдомёк -
мир перегружен наивностью зрячих,
бегает, дёргаясь словно сверчок
зрачок, под уставшим веком обрящих.