Делюсь чувствами,
больше у меня ничего нет,
всё раздал детям, вплоть
до последней копейки,
осталась только собственная плоть,
безыскусная,
словно пение канарейки,
да Слово, стекающее на лист
бумаги писчей
и перечёркнутое сто раз –
я же не протоколист,
снабжающий канцелярию пищей
выпрямленных нелепых фраз.
Не понравится – не берите,
не буду настаивать,
сам передумаю –
плохо,
хорошо ли
я донёс до тебя, зритель,
чертополохи
колющей боли.
А о радостном и цветном
предоставлю говорить другому,
переполненному добром,
но не открывающему закрома
души
родственникам или знакомым.
Господи, не спеши
осуждать его за благородство ума,
пустословного, словно плевелы,
и дай мне дожить свой век
бесхитростной Орлеанской Девою!
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»