Её дыханье ядовито,
Слетая с уст, воспламеняло грех.
В эонах затуманенных забыты
Ее дыханье, пение и смех.
Те сладострастия болезненные стоны
Теперь похожи на предсмертный хрип…
А тело, нежное, как юные бутоны,
Полупрозрачно в сумраке парит.
У камня мшелого в заброшенном саду
Ее туманный образ еле дышит.
Я знаю (но я снова к ней иду),
Она меня не видит и не слышит.