Целиком не выходит Молога
после засухи летней порой -
из-под вод предстаёт тут немного,
лишь у храма клочок небольшой.
Кое-где со старинной брусчаткой
и с руинами душам в укор
выступает печальной площадкой,
заставляя нахмуриться взор.
А теперь даже этого нету
по большой верхневолжской воде.
Отсыревшее хмурое лето
держит город в подводной узде.
Уж лет пять он наверх не выходит
даже группой убогих руин.
Чья-то память волнами не сходит,
для других хрупкий образ один.
Рукотворного моря пучина
поглотила мир сказки живой,
много славного в небыль спустила,
обездолила скорбной судьбой.
Раньше были дома рядом с храмом -
словно призраки, стены стоят.
И красивая волн панорама
не утешит безрадостный взгляд.
Утешение только у Бога
для теряющих родины мир.
Словно Китеж, выходит Молога
из-под бед и удобных квартир.
У кого-то проснётся здесь совесть.
Одолеет другого тоска.
Здесь богатство болот и лесное
дополняли меда и река.
Был тут маленький рай верхневолжский
по обилию разных даров,
и народ был душевный, неброский,
на радушие сердцем готов.
Были те, кто под страх не расстались
с дорогою родною землёй
и под водами моря остались,
уходя в поднебесье душой.
А другие вдали сердце рвали,
вспоминая былой дивный край.
Только чайки, как прежде, кричали,
пролетая близ них невзначай.
Атлантида земли ярославской,
пострадала ты так не одна,
ведь под воды ушла безвозвратно
монастырских молитв тишина.
Монастырь был затоплен под Мяксой,
и под Рыбинском пустынь ушла
для безбожного душ беспорядка
под разлив и восстать не смогла.
Рукотворное море взгляд тешит,
коль не видеть, не думать о том,
сколько боли и жизненных трещин
тут прошло через души в былом.
Вновь Молога, как Китеж, выходит
из раздольно раскинутых вод,
и волна грустно песни выводит,
как пред взором она предстаёт.