Кот был старый, но белый, как первый снег,
он любил наблюдать, как окно синеет.
Ночь наступит – окно замолчит синеть,
кот ворчит на ребристую батарею
за растрату оплаченного тепла,
греет бок свой и просит его не трогать,
только вовсе мечтает, чтоб я пришла,
я приду, он зацепит рукав на коготь,
и отпустит, грустить у окна отпустит,
повернётся ко мне непрогретым боком.
Кот не любит меня, если очень грустно,
он не жалует чёрные стёкла окон,
где луна, как медлительная улитка,
уползает тихонько в конец дивана.
Ночь качается вызревшей ежевикой
на берёзах под окнами. Правда, странно?