молчание души
застыло в окнах, провожая сумрак,
фонарный бред клинической глуши
зализывает пустоту потёмок...
унылы и, обманчиво, легки,
ещё вчера неначатые, строки,
ночь гонит сны и просится в стихи
мерцаньем одиноким.
холодное безмолвие земли
укрыло время чёрным сном печали,
закончились слова, друзья ушли,
не плачь, душа, мы к смерти опоздали,
и не успели жить,
лелея скучной метрикой влюбленность.
мы шли на смерть - как присягали лжи,
и стали эхом гор,
стонала пропасть
по цинковым приютам,
ползла этапом в лагерный простор
страна, никем непонятых, поэтов...
мы стали музыкой берёзовых дождей
под скользкий пафос пьяных демонстрантов,
пропитанный посулами вождей,
нам было странно,
неслышно, хлюпая калошами тоски
по расплескавшейся за воронком свободе,
цедить себя до тишины строки
сквозь смыслы жить.
игра ва-банк, и смерть в колоде
за миг любви, не присягнувшей лжи...
побудь душа,
побудь еще немного сокровеньем,
не нам с тобой гоняться за шедевром,
не нам судить о ком-то и решать,
была страна с пространством не на время,
и были мы народом в сорок первом
и дорожили всем, что - не на жизнь.
осыпались свободы миражи
в оцепененье лиц, стеной безмолвья
уходим в пустоту - народа нет,
мы только поголовье,
сегодня посчитали - распишись
за прожитое завтра.
мы - боль, что снится призрачной стране,
и перевалы жгут чумную высь,
и утро в цинк, и думы километры
несут камням холодные цветы,
не плачь, душа, мы только сон земли,
побудь одна,
мы выдержали всё, как не могли.
оттает стынь,
и небо нам ещё черкнёт со дна:
ты - не один.
и нам с тобой сегодня не до смерти,
добудем свет, преодолеем боль,
как ни грусти, но мы всегда в ответе
за эту жизнь, за правду и любовь -
побудь живой,
открой свою последнюю страницу,
её уже вовек не дочитать...
не додышать потерянной страной
и не проститься
ни с кем из тех, кто мог тебя понять,
они тебе оставили цветы
благоухать над памятью и ведать
себя теплом сквозь каменные льды
земной тоски и снова, снова верить
в себя, как в свет
над тишиной, что схоронила в пепел,
исписанные болью, да и нет...
мир, словно страх, осатаневший в склепе,
возвёл чуму на ветхий пьедестал
и разложил на бис могильный жребий,
и масочный оскал
дрожит по белым скулам городов.
не верь, душа - всё это спесь и блажь,
вновь выдуманных для потехи, слов,
страна - мираж,
прости её,
мы для неё всё те же,
прости людей и не вини людьё,
ведь каждому по-своему в своё,
и в каждом бог хоть чем-то неизбежен.
не верь в снега, они пустые капли,
не верь в строку, что празднует виват,
как в пафос рок-н-ролльного ансам-бля,
рок - не парад
и не трагизм, запущенный стихами
за драйвом, отцифрованным толпе...
легко ли нам бросать цветы на камни,
не веря ни канонам, ни судьбе.
ты знаешь путь,
ещё не те нас ждут осуществленья,
не рвись, душа, и мы, когда-нибудь,
скользнём бесшумной тенью
и станем грустной тишиной страниц
под дрожью уст, что нас не долюбили,
размокнем эхом
красивой, словно музыка, страны,
что нас с тобой качала в колыбели...
добром и лихом
исполнена была дорога к свету,
терялось много, вдоволь воздалось,
мы завтра станем небом над гранитом -
не надо слёз.
поспи, душа, мы - есть,
неписаные истиной по пунктам
и неразоблаченные в эскиз
удобства правд, мы знаем боль и грусть
по напрочь одиноким абсолютам
земной тоски...
ещё не те нас залистают слёзы,
и тишь исполнит свет, ведь и сейчас
ты не впитала, жадный до иллюзий,
ночных столиц неоновый экстаз.
весна вернёт сны перелётных стай -
помянем всех мерцающим молчаньем,
мы брошены за край
очей очарованья,
и видимость не та, чтоб подобрать слова
и прелесть - высь,
и честь не трын-трава,
вернись.
что значит смерть, всего лишь жизнь спустя,
что значит уходить дорогой солнца...
ну, что ж, сто зим за сотней лет - пустяк,
сойдемся
ещё на пару сотен, не гони,
боюсь к тебе не вовремя успеть.
горят огни,
грусти, душа - не сможешь не любить,
даль выманит тебя с пустых палат
перечить боли в мути городов
и верить в дом...
что значит жизнь, всего лишь смерть назад,
в твоём:
прости, любовь.
нет никого, не верится - но так,
и столько истин
с печалью сочетает пустота.
под капли строк с душевного ненастья
ночь сложит свет, и утро отоснится
за миражи,
и промельк дня на острие иглы
сольется
с молчанием души
в окне зимы.