...Я таки ускользнул от встречи с сильно разгневанными неизвестно кем железнодорожниками и, нырнув в какое-то подземелье, одним из многочисленных его ответвлений быстро вышел на знакомую улицу. Там-то я и начал, наконец, звонить как ни в чём ни бывало тебе – так давно уже упокоившемуся (столько тревог! – мудрено ли мне было напрочь позабыть тогда и об этом!)...
– Понимаешь, необходимо дожидаться полного исчерпания негатива, – ответил мне женский сильно простуженный голос. Вероятно, твоя подруга, а сам почему-то шифруешься, – умозаключил я, словно бы уже о чём-то смутно припоминая, и стал заверять отвечавшую в своей абсолютной понятливости. Но тут ты, видимо, взял у неё трубу и, назвав меня по имени, сказал, что передаёшь мне – сам от себя – привет.
Был очень солнечный день, и мы долго-долго смеялись – наверное, и тому, что до сих пор можем себе позволять подобные нарочитые нелепости. Больше того, болтая по телефону, мы ещё и шли навстречу друг другу. Я увидел это, похоже, несколько раньше тебя, и к веселью – по крайней мере, моему – добавилось немного жути. Но и не было уже почти ничего удивительного в твоём обращении огромным птенцом (по-видимому, крупной птицы – страуса, например), вглядывающимся в меня со столь же полным пониманием происходящего, сколь и моё, неторопливо пока им не склёвываемое.
("....................всему виною, вероятно,
до третьих петухов – сплошные куры.")