Всё складывалось замечательно. Впереди ещё неделя работы, а затем – долгожданный отпуск здесь, в Одессе, на берегу Чёрного моря! Будет ещё достаточно времени познакомиться с городом, его достопримечательностями, набраться впечатлений, погрузившись в особый экзотически-неповторимый языковый колорит одесситов, отдохнуть, накупаться вволю, загореть, накушаться фруктов и овощей – получить то, ради чего люди едут к морю в отпуск.
Но... всему этому не суждено было сбыться! Надвигались события, которых мы уж никак не ждали и не могли предусмотреть.
Каждое посещение пляжа нам изрядно портило настроение. Грязно, мусорно, мухи... Многие отдыхающие не были озабочены культурой, бросали окурки и объедки куда попало, хотя для этого есть урны. Ступая по грязному песку, невольно хотелось надеть что-то на ноги, чтоб не испачкаться. Но и в воде ты не застрахован от грязи и нечистот. Кроме обычного мусора, плавающего на поверхности воды (спичек, бумаг, папирос, щепок, надкусанных яблок), можно было увидеть что угодно.
Но то, что предстало в тот день перед моим взором, повергло меня в шок, превзошло все мыслимые и немыслимые фантазии. Сообразив, что не мерещится, я мгновенно развернулась и со скоростью чемпионки по плаванью устремилась к берегу. В голове стучало, возникло вполне естественное предположение, что на недалеко пришвартовавшемся корабле сломался гальюн, и экскременты прибило к берегу... Выбравшись из морской пучины, я не могла избавиться от ощущения неотвратимой опасности для здоровья и охватившего брезгливого чувства, от которого тошнит до сих пор. Мы поспешили домой, под душ...
Пока собирали свои пляжные принадлежности, появились какие-то люди с рупором, объявившие, что пляж закрыт, т.к."вода, по заключению санитарных служб, не пригодна для купания". (Ещё бы!!!)
Они установили щиты с надписью: «Купаться запрещено!» Это немного обнадёживало, что городские власти одумались. Гром не грянет, мужик не перекрестится. Но оказалось, что это уже был не просто гром.
По дороге в гостиницу мы размышляли о том, что, пожалуй, на отпускной период нужно выбираться за город, где поменьше людей...
Нас немного удивило, что на входе в гостиницу под ногами лежали облитые хлоркой подстилки, а ручки дверей были обёрнуты прохлорированным бинтом. В номере по городскому радио мы услышали лекцию об опасности кишечной инфекции и мерах предосторожности. Обычная познавательная передача: чаще мойте руки!
Между тем, события развивались стремительно. Вечером концерт состоялся, но на завтра руководство филармонии, обеспокоенное какой-то тревожной информацией «сверху», просило ждать решения. По городу уже поползли слухи о холере, но мы ещё пребывали в неведении, об опасности напоминал только запах хлорки, от которого першило в горле.
Наутро выяснилось, что концерты отменяются, что в городе опасная кишечная инфекция, и запрещено скопление людей.
В неофициальном информационном пространстве уже появились разговоры о холере и всяких ужасах, с ней связанных.
(Для справки. ХОЛЕРА - острая инфекционная болезнь, характеризующаяся поражением желудочно-кишечного тракта, нарушением водно-солевого обмена и обезвоживанием организма; относится к карантинным инфекциям).
Одесситы говорят, что слухи о возможной эпидемии холеры курсировали по городу еще в июле. Им и верили, и не верили. Толком ничего не могли сказать даже медики.
О холере в нашей стране давно успели забыть.. Внезапную её вспышку в Средней Азии в 1965 году объяснили "импортом" из Афганистана, а поскольку дальше эпидемия не продвинулась, то медицинское начальство надолго успокоилось. И зря. Ибо летом, как теперь понятно, «все предпосылки холеры были налицо", особенно в Одессе, где к своему миллиону жителей добавлялось еще минимум столько же в отпускное время.
Вся эта масса дружно устремлялась на пляжи, которые отнюдь не баловали отдыхающих обилием удобств. Говорить о чистоте возле водоёмов можно было, только очень сильно зажмурив глаза. Редкие фонтанчики со слабенькими струйками никак не могли удовлетворить потребность пляжников в воде, так что желудки сплошь и рядом наполнялись немытыми продуктами. О том же, чтобы мыть руки перед едой, и речи не шло.
Ко всему прочему, лето 1970-го было жарким, что накаляло атмосферу в прямом и переносном смысле. Вполне возможно, что прислушайся высшее руководство страны к предостережениям эпидемиологов, холеры удалось бы избежать, но кто бы в ту пору, включая самого партийного лидера Л. И. Брежнева, рискнул бы пойти на такой шаг, "признав провал отечественной медицины?!" А коль не было позывов от высших эшелонов, то и граждане относились к слухам довольно-таки беспечно.
Если пролистать всю подшивку "Известий" с июля по декабрь 1970-го, мы ни слова не найдём об одесской холере. Промелькнуло только августовское сообщение о том, что в Астрахань наведался министр здравоохранения Б. В. Петровский и, выступив там на совещании медиков, сообщил о вспышках холеры, имевших место в Астрахани и в "некоторых других городах страны". Заметка называлась "Болезнь отступает".
...А на самом деле летом 1970 года Россия вступила в VII пандемию холеры, когда заболевание вспыхнуло в Астраханской области, в Заволжье и Одессе.
Вот что пишет 40 лет спустя о борьбе с холерой в Одессе Александр Галяс в одесской газете «Порто-Франко» (Номер 31 (1027), 13.08.2010)
«Глав врач городской инфекционной больницы Вилен Васильевич Степула, ныне профессор и заслуженный врач Украины, 40 лет назад волею судьбы оказался в эпицентре событий.
Именно в его инфекционку доставили пациента с подозрением на холеру. Он был помещён в отдельный блок, и врачи начали проводить необходимые анализы. Судя по всему, мужчина отравился какими-то продуктами, вовремя не придал этому значения, и в больницу его привезли уже в запущенном состоянии. Вскоре он умер, и по всем показаниям выходило - именно от холеры. (Забегая вперёд, заметим, что, вопреки слухам и легендам, этот смертельный случай оказался единственным).
В. Степула вспоминает, что, как только подозрения подтвердились, он тут же доложил об этом первому секретарю обкома партии Козырю и председателю облисполкома Походину. Обком партии дал чёткое указание: выполнять то, что велят медики. Сразу же была введена в действие инструкция по борьбе с холерой».
Из инструкции: "В случае выявления больного с подозрением на холеру вход и выход из помещения закрывают. Врач или фельдшер надевает защитный костюм, сообщает о больном по телефону (или посылает нарочного) главному врачу..."
"Милиция к утру 8 августа полностью окружила нашу больницу, - рассказывает В. Степула. - Выходить никому не позволяли. Возникла сложная ситуация. Когда был закрыт выход, дежурила ночная смена, а это всего лишь треть от штатного количества. А новая смена, когда узнала, что придётся постоянно находиться в больнице, не захотела заходить. Пришлось провести разъяснительную беседу, а кое-кого даже уволить. Конечно, я прекрасно понимал отказавшихся сотрудников, тем более женщин с детьми. Но какой был иной выход?!»
Горожан уведомили, что при малейшем подозрении на холеру им следовало обращаться к медикам. Симптомы страшного заболевания население выучило назубок - тошнота, рвота, жидкий стул. В то лето самое незначительное расстройство желудка могло привести в дом заболевшего грозных медиков в спецодежде с набором лекарственных препаратов и специнвентарем. Они проводили полную дезинфекцию квартиры (даже соседи потом ещё как минимум неделю дышали хлоркой) и могли забрать несчастного со слабым желудком в больницу.
...Когда нам стало ясно, что положение серьёзнее, чем показалось на первый взгляд, и что организованная эвакуация всего гастролирующего коллектива Москонцерта задерживается, потому что городские власти без разрешения «сверху» не могут взять на себя ответственность и что, скорее всего, всем придётся остаться в городе и ждать дальнейших распоряжений, тогда некоторые артисты и музыканты, имевшие на руках деньги на билеты, решили выехать из города самостоятельно, за свой счёт. Но в кассах железнодорожного вокзала потребовали составить списки отъезжающих артистов Москонцерта и объяснили, что список должен быть утверждён в Москве, т.к. Одесса закрывается на карантин. Разрешение было получено в последнюю минуту, и мы успели выехать до полуночи 8 августа, когда карантин был введён официально.
Нужно сказать, что из города пытались выехать многие, особенно те, кто были с детьми. Уезжали на всех видах транспорта. В помощь санэпиднадзору была привлечена армия. За чертой города уже были выставлены посты проверяющих. Из окон вагона поезда мы видели, как вдоль шоссейной дороги, на её обочинах, красовались, выброшенные свежайшие фрукты, отборные овощи (помидоры, арбузы, персики,груши, виноград) и разные другие продукты - всё съедобное, что военные изымали у пассажиров в остановленных автобусах и автомобилях. ..
...Заслуженный врач Украины Анатолий Дмитриевич Шубин 40 лет назад работал во врачебно-санитарной службе Одесской железной дороги.
"Когда город закрыли, - вспоминает он, - пришлось прямо в пути остановить все вышедшие из Одессы поезда, автобусы, развернуть самолёты. Это было сделано для того, чтобы не выпустить из вида никого из потенциальных больных.
Из инструкции: "При возникновении холеры на эпидемический очаг, где выявлены больные, накладывается карантин... Выезд за пределы очага разрешается только после обсервации - пятидневной изоляции выезжающих лиц с медицинским наблюдением за ними и бактериологическим обследованием".
Тем, кто не пережил лично, трудно представить эту картину: десятки составов, застывших, что называется, в чистом поле, со многими тысячами пассажиров, включая детей грудного возраста. Всех их следовало обеспечить питанием, водой, медицинской помощью и т. п. Шла тотальная проверка на предмет наличия холеры. Каждый день в штаб поступали донесения: сколько человек находится в обсервации, сколько обследовано, сколько выпущено из города и т. п.
Не избежали обсервации и мы.
На станции Казатин Винницкой области наш поезд был остановлен надолго. Шла проверка. В наш вагон вошли два человека с проводником и спросили: «Кто здесь из Москонцерта?» Все мы, не сговариваясь, молчали, как партизаны. Солидарность состояла в том, чтобы никого «не выдать» и самим не признаться. Поначалу это даже удалось. Но нам объяснили, что нас всё равно вычислят, проверят документы и высадят, и это не обсуждается, и что мы напрасно затягиваем время, из-за нас поезд стоит. Через какое-то время из соседнего вагона к нам насильно пересадили несколько «наших», в том числе и Ларису Мондрус с мужем (запомнилось её возмущение и яркое эмоциональное сопротивление этому действу - это нужно было видеть! Не зря супруг Ларисы Э. Шварц сказал о ней, что она «человек интуиции и эмоций»). После проверки документов наш вагон отцепили и загнали в тупик. Никто не объяснял, что будет. Но мы были все вместе и ждали...
Дирижёр оркестра Александр Ефремович Горбатых в этой поездке был с супругой и маленьким полугодовалым сынишкой. Его жена Нонна, темпераментная и тревожная мать, категорически потребовала для ребёнка молока и воды, да и мы все тоже хотели пить, уже проголодались и устали. Все наши припасы, взятые на дорогу, были изъяты. Часам к четырём к нашему вагону подкатил грузовик с продуктами и водой, и все кинулись отовариваться. Покупали хлеб, консервы, сахар, сгущёнку, лимонад, что-то ещё... Когда половину привезённого раскупили, «продавцам» было дано распоряжение оставшееся раздать бесплатно, чтобы не везти обратно в город. Опасались инфицирования. Это выглядело комично, и в артистической среде сразу было обыграно остроумными шутками.
Нам предложили подождать ещё немного. В вагоне было душно, и мы прогуливались неподалёку от него, на воздухе, ожидая новостей...
Ещё через час прибыл автобус. Городские власти, согласовав на всех уровнях вопрос о нашей обсервации, решили разместить артистов Москонцерта в общежитии ПТУ, недавно отремонтированном и полностью готовом к началу учебного года.
Комнаты были чистые, на окошках – занавесочки, аккуратно заправленные постели, прикроватные тумбочки, столовая, куда нам привозили готовое питание 4 раза в день.
Довольно просторный двор был уже огорожен колючей проволокой (когда только успели!?) Нас встретила симпатичная женщина – медицинский работник. Она объяснила, что выходить за территорию двора запрещено, что все мы сдадим анализы и будем в течение пяти суток по часам пить антибиотик, что туалет находится во дворе и что необходимо докладывать ей о малейшем недомогании, а уж если что-то не так с кишечником, то – SOS! Непременно! Поэтому две мед.сестры по очереди дежурили у туалета и интересовались: «Ну, как?» Это было смешно!!
Вообще-то время пролетело весело и незаметно. На второй день к нашему ковчегу прислали почтового работника. Не заходя на территорию, он передал через ограждение бланки для телеграмм, и мы известили родных, что приедем через неделю, чтоб не беспокоились. Таким же образом (через забор) была решена и проблема отсутствия алкоголя. В основном, заказывали сухие вина, учитывая, что возбудитель холеры - вибрион Эль Тор - обожает щелочную среду, а кислоты действуют на него губительно.
Через пару дней мы настолько освоились в нашем «санатории», что во дворе появились импровизированные ворота и футбольный мяч, и Мулерман, Макаров и Шварц с ребятами из оркестра устроили игру, во время которой с головы Вадима мячом был сбит паричок, и опять - шутки и смех!.. Иногда шли репетиции и звучала музыка, играли в карты, шахматы и нарды, шутили и рассказывали анекдоты.
Неделя пролетела... Обсервация завершилась успешно. Никто не заболел. Нам выдали справки, посадили в поезд, и мы поехали домой, в Москву.
По пути следования мы видели немало стоящих на карантине составов с людьми. Была середина августа, самое пекло...
Глядя на них, мы могли только посочувствовать.
Забегая вперёд, скажу, что не успели мы переступить порог дома, как наутро к нам прибыли работники санэпиднадзора: «Откуда приехали?» Когда мы показали справки о казатинской обсервации, нас зарегистрировали и больше не беспокоили.
Вот так чётко и грамотно работали медики и санитарные службы в период эпидемии холеры. Была строгая дисциплина и ответственность!
***
(продолжение, и оно же - окончание, - см. "Холера-2")