За пол мгновенья до удара придет на Землю тишина.
Твоя судьба — твоя же кара, а мне — моя уже видна.
Когда-то были мы врагами, когда-то ввысь сердца рвались.
Но вот — сложились оригами, и — через миг — разорвались.
И наши строки — наши души — всё переплавлено в одно.
Лишь я, как прежде равнодушно, гляжу в разбитое окно.
За пол мгновенья до удара... за пол мгновенья до любви.
Уже готова чаша кары, излившись, достигать Земли.
Остановись, мгновенье! Рано! Я столько в жизни не успел!
Не выправил строку с изъяном, и не любил... и не горел.
Я только тлел, слагая рифмы, тебе завидуя слегка,
Смотря, когда по-детски, чисто строку вела твоя рука.
Ты — графоманка, рифмоплётка, позор поэта, гнев богов!
Но как горишь, рифмуя четко, по кругу — вновь — любовь и кровь!
Твои глаза — как два брильянта, в них блеск костра твоей души.
Остановись, мгновенье, рано! Меня забрать ты не спеши!
Хоть, может быть, уже мне поздно в бокале истину искать,
Пытаться отгадать по звездам, иль в храме бога вопрошать:
Что было истиною, друг мой? Твоя ли чистая рука?
Или моя, хоть равнодушно, но выверенная строка?
05.01.2012