«Я три дня томилась подле тела,
Я шесть дней блуждала в божьих кущах,
А затем в пустыни вечной боли
Избирала наказание за сущность.
Кто Азм есть – чтоб верить в оправданье?
Это ложь – мы все грешны с рожденья,
Лишь в глазах нас страждущих, есть вера,
И любовь, и верность в своём горе.
Мы ж не те, кем кажемся порою –
Всё обман и состраданье плоти.
Кто познает ближнего приделы,
Если сам себя, найти не в праве?
Даже Слово – нужного, порою,
Отыскать, всяк вовремя не можем,
И молчим, тревожась и теряясь,
Чуя пропасть неминучую и злую.
Что нас ждёт – такое не опишешь…
Видела. К чему все эти страсти?
Если я виновна – так прибуду,
Если нет – зачем об этом ведать?
Для чего положен был мне экскурс?
Сорок дён – я лучше бы молилась,
Сорок дён – вся жизнь в воспоминаньях,
Промелькнули предо мной единым мигом».
А потом – был явлен светлый Ангел,
Белый ангел, с горечью во взгляде,
Помолчал, так пристально и больно:
– Не пора ль тебе опочивати?
Отдохнуть от пут и состраданья,
Вспомнить всё – спокойно разобраться,
Осознать, а там уже – посмотрим,
Что и как представишь в оправданье.
Сон продлится твой – ты не заметишь,
Не почувствуешь, ни телом, ни дыханьем,
Всё мелькнёт, как горечь от утраты,
Всё пребудет тяжестью печали.
«Буду вопиять: – Виновна, Боже,
Милости молю за прегрешенья,
Чтоб ты не назначил, всё мне мало,
Тесен Ад Твой, мой – намного шире.
Нет во мне, ко мне же состраданья,
Болею своей, хочу упиться,
Надорваться собственной виною,
Ибо недостойна, и не жрица,
Не в мольбе жила, хоть и молила,
Мытаря забытого словами.
Боже, дай мне силы состраданья,
И помилуй, ежели возможно.
Да, грешна, я слишком жизнь любила,
Наслаждалось, и о вечном не желала,
Пребывая в суете сиюминутной,
С теми, кто воистину мне дорог.
Легкомысленна – так в этом ли виновна.
Думаю высокой не страдая,
Если горе – свечку теплю в Храме,
Если радость, то делю её с друзьями.
И летала с северов, на тёплы воды,
Парилось по белому и в чёрной,
Обрастая новыми друзьями,
Об ушедших всё ж, не забывала.
А теперь – истаяла как свечка,
Божия свеча – моя подруга,
Теплится, дрожит, склоняясь долу,
Перед божьим образом в окладе.
Что мне этой благости минуты,
Догорит она и вновь разлука,
Я перед тобой – открыта, Отче,
Знаешь сам, к чему перечисленья.
Оправдаешь ли меня, там будет видно,
Но себя как оправдать мне, – я не знаю,
Грех мой предо мной лежит во прахе,
Прах ко праху, слово не добавить».
– Зря себя на муки обрекаешь, –
Ангел надо мной крыла склоняет.
– Злые люди, зло не осознают,
Ад извне приимит их во чрево,
А таким как ты – страдать не гоже,
Люди света – нам всего дороже.
Спи спокойно, страсти да минуют,
Твою душу тщетной суетою.