К ногам прибился пес,
Из брошенных видать.
Вместо ошейника веревки
Грязный с узелком обрывок.
Очередная жертва,
Что человек сумел предать.
Еще малой, на глаз полгода.
И бляшка кровяная, где загривок.
Затормозив , естественно,
Я обнулил свой шаг.
Ну, как пройти же мимо?
Пусть меня пинают.
Он жмется к людям,
Щенок еще, дурак.
Всех не спасти конечно,
Реально с грустью понимаю.
И потому в секунду на руки беру.
Смотрю в глаза.
Пускай щенок,
Но чувствую-обижен.
Возьму в тепло, домой,
А там отмою, ототру.
Зашевелился, словно понял.
Уже и руку лижет.
Так и случилось,
Пролетели два часа.
Помытый в ванне,
Сытый до упора,
Шерсть после щетки
Языком для вида расчесав,
Уснул в углу дивана,
Там, где штора.
Спит бедолага
Свернув калачиком себя.
Я рядом, в кресле замер,
Тишину прервать не смею.
А мысли, мысли
Душу с сердцем теребят...
Ведь отнести его
Куда-нибудь обратно не сумею.
Ну, не смогу под грязный
Положить забор
И развернувшись,
Громко выдохнув отчалить!
Совесть начнет в душе
Шептать свой приговор,
Полный одной лишь правды,
Справедливой и печальной.
Но утро вечера
Обычно мудреней.
И как итог
Погас день быстротечный.
Я на диване дрыхну,
А рядом дышит ровно, греет бок
Случайный мой
Лохматый подопечный.
Надеюсь снится,
Что все будет хорошо.
Жизнь новая
Наладится с рассветом.
По ней пойду я
Со спокойною душой.
А поводок в руке
Не даст забыть об этом.