Я решил написать письмо, испещренное точками и запятыми,
Под белесой Луной наблюдая миры в реке.
Сигналы из космоса хоть и дошли, но пришли пустыми,
Стало быть, мы не так одиноки на этом огромном куске
Какой-то невнятной субстанции, пропитанной насквозь
Ненавистью к себе.
Лабиринт быз выхода дарит радость —
Безысходность в крови и кумир толпе.
Уняв формальность закона,
Кого указать получателем?
Если б не меч, чем бы убили дракона,
Если б не перья, как бы сделали это значимым?
Грязно-белый конверт — завсегдатай почтовых ульев,
Ящик Пандоры от мира мечты и грёз.
Достойны больше, чем посреди комнаты пара стульев.
Кто? Почему? За что?
Почтальон изойдёт тоской,
Заунывной песней ослепшим будням,
Обветшалой гнилой доской,
Слитком золота в медных руднях.
Сколько хороших ножей обломала бумага мятая,
Дамасская сталь не осилит таких речей!
Помолясь на икону с фигурой, крестом распятой,
Приступи к прочтению, не щади очей.
Ты бы видела, сколько чернильниц
Пустотой на полу преставились,
Кабинетам чужих гостиниц
Тленность и страх оставили.
Суть стенаний отнюдь незыблема —
Диктовать окровавленным пальцам эпитафии мёртвых сердец.
Сюрреальная явь сквозь зрачки невидима,
Уйди в себя, чтобы ускорить процесс.
Напишу и оставлю в покое,
Пойми, строка не должна быть пустой.
Не было в этом мире горя,
Пока я не начала письмо.