Когда от жалости болезненных речей
Бежал я к прелестям, доселе невозможным,
Я не забыл ни пепельных ночей,
Ни заводь очарованных очей,
Ни влажных нежных губ. Ох!
Я быть старался строго осторожным,
Воркуя сотней тростниковых трубок…
Блажен, кто дивной страстью очарован,
Кого влечёт и манит тишина,
Отполированная в бронзовых оковах:
Она – волшебница, проказница она!
Пока мы семеним, не смея,
К её подола прикоснуться белизне,
Простор и ширь, ее под руки вея,
Искусно наряжают, при луне.
И прост спокойный, благородный взгляд,
И чудно запыхавшееся время…
И аромат стиха и трепет лат,
И сладок меч, вонзающийся в темя.
О вы! Видения! Мгновенные скитанья!
Воздушно извиваясь, в такт мечтам,
Вы преклоняете ручей очарованья
Коленями, к невянущим цветам.
И чистым, розоватым колыханьем
Взойдет царевич, прозванный Молчаньем…