Иосиф Бродский нам всем сказал немало
В своих стихах, эссе и интервью при том.
Что разные оценки и суждения имеются о нём.
Но тем не менее его постигла мировая слава.
Его стихи из ранних всем приятны,
И можно знать их даже наизусть.
Но поздние сложны и не всегда понятны
Всем, тогда и ныне, что же, ну и пусть...
Его друзья, ровесники ещё ведь живы,
И мог бы также он прожить до наших дней.
Но образ жизни, вредные привычки и мотивы
Укоротили жизнь, не сделали её полней.
В Поэзии след оставил свой глубокий,
Пример его им подан нам высокий.
Богатство чувств, суждений, впечатлений
Не чужд был он других и разных мнений.
*** ***
Анна Ахматова ( 1889- 1966 )
"...Вот с таким колоссальным ощущением своей принадлежности к русскому народу писалось в ссылке стихотворение "Народ", так поразившее Анну Ахматову. В мае 1965 года она написала в дневнике: "Мне он прочёл "Гимн народу". Или я ничего не понимаю, или это гениально как стихи, а в смысле пути нравственного это то, о чём говорил Достоевский в "Мёртвом доме": ни тени озлобления или высокомерия, бояться которых велит Фёдор Михайлович"... "
Из книги Владимира Бондаренко "Иосиф Бродский: Русский поэт", с.161.
***
Белла Ахмадулина ( 1937- 2010 )
"... Присутствие великого поэта в мире очень сильно влияет на существование человеческое. И даже если люди не читали Бродского ...
То о чём я говорю, я читала только у Бродского Это страннейшее соотношение слова и слоова, строки и строки...И потом важно, что Иосиф есть совершенство... совершенство гармонии. Я сейчас говорю только о поэзии. Это и есть совершенство, то есть его слова как в формуле какой--то. Если что-то убрать, переменить, то распадается всё: строка, формула, распадается мироздание. ... То есть у него нет тупости, малости, замкнутости. Он всемирен. И это чувство всемирной культуры, языка вообще, мне кажется, очень сказалось на его поэтике. ...
Бродский ближе мне, чем все остальные писатели и поэты, наши современники. А его мысли о жизни и смерти замечательны, то есть он очень осознаёт вечность, и иногда даже грустно это читать, настолько он чувствует небытие....
Вопрос: Пушкин и Бродский. А почему бы и нет? Во-первых, мы все как-то вослед Пушкину... мы всё о Пушкине... и все мы пред Пушкиным...
Может быть, Бродский и есть новое явление Пушкина. Совершенство и совершенство. Во-вторых , Бродский меньше других провинился перед Пушкиным, перед гармонией. ... потому что лучше,чем Бродский , сейчас поэта в мире нет. ... И в этом смысле мы совершенно можем сравнить Бродского с Пушкиным. Всё-таки считается, что с Пушкина начинается поэтический язык наш. И Бродскому совершенно это присуще. Его язык невиданный, неслыханный. Это совершенное его открытие. И он в этом смысле... то есть совершенно роковой человек для какого-то нового времени, да? Эта выспренность и низкоречие! Это просто замечательно! Ничего подобного этому нет! "
Полухина Валентина
Иосиф Бродский глазами современников (1987-1992), книга первая
БЕЛЛА АХМАДУЛИНА , 31 ОКТЯБРЯ 1987, ЛОНДОН
***
Василий Аксёнов ( 1932 - 2009 )
" ...Я никогда не буду писать о Бродском, хотя мне есть что сказать о нем. Но я не хочу трогать образ этого человека. Во всяком случае пока".
"Российская газета" 07.02.2005
***
Владимир Бондаренко (р. 1946 )
Поэт огромнейшего дарования. Рожденный русской культурой, и продолживший её традиции, от Державина до Батюшкова, от Цветаевой до Заболоцкого. Несомненно, был имперским поэтом до конца своих дней, мечась по треугольнику трех великих империй: русской, римской и американской. Был близок к Ахматовой, но её поэзия Бродскому была чужда. Достаточно деликатный в быту, в поэзии был непреклонен и тверд. Я знавал его в Питере, бывал у него в полутора комнатах, и замечу, что характерами, как в чем-то и поэзией, они близки с Юрием Кузнецовым, но , может быть, поэтому никогда друг с другом не общались. Великолепна его любовная лирика, вся посвященная его Беатриче — ленинградской художнице Марине Басмановой. В жизни Марина принесла Иосифу немало горя, но благодаря ей, благодаря их любовной трагедии мировая поэзия получила немало шедевров. До конца жизни, и в России, и в эмиграции в Америке, считал себя исключительно русским поэтом.. Его стихотворение о русском народе "Народ" Анна Ахматова назвала гениальным.
Из книги Владимира Бондаренко "Иосиф Бродский. Русский поэт"
***
Александр Бобров (р. 1946 )
Иосиф Бродский умудрялся в своих стихах, обращенных к другим поэтам, давать характеристику себе. «Грызун словарного запаса» – эта строка из стихотворения, посвященного Кушнеру, как нельзя лучше подходит к самому антигерою этой книги под названием «Вечный жид Иосиф Бродский». В начале XVII века почти ни о чем другом не говорили, как только о Вечном жиде, сперва в Германии, затем во Франции, Бельгии, Дании, глуше – на Руси. Вечный жид рисовался в воображении народа как неприкаянный путешественник, который обречен скитаться до второго пришествия и прощения, который взбудораживал страны своим появлением в христианских храмах. О нем писали книги, баллады, пели песни, спорили. Переиздания, переводы и перелицовки на разных европейских языках следовали во множестве: образ бывшего иерусалимского сапожника, который ударил Спасителя, высокого человека с длинными волосами и в оборванной одежде, владел воображением людей в течение целой эпохи. В еврейской энциклопедии сказано: «Вечный жид – персонаж многих средневековых легенд. Он был осужден на вечное скитание за то, что глумился над Иисусом или ударил его на пути к месту распятия. Большинство вариантов легенды имеет отчетливую антиеврейскую направленность».
Это проверенный ход – сразу обвинить творца фольклора или автора другой крови в антиеврействе. Но данная книга, по возможности трезво оценивающая творчество того, кто был тщеславен и высокомерен до мании величия, направлена против бесчисленных эпигонов – «грызунов языка» и поющих осанну, подобно русскоязычному литературоведу, живущей на Западе: «Бродский действительно своего рода Пушкин ХХ века – настолько похожи их культурные задачи… Он застилает горизонт. Его не обойти. Ему надо либо подчиниться и подражать, либо отринуть его, либо впитать в себя и избавиться от него с благодарностью. Последнее могут единицы. Чаще можно встретить первых или вторых». Автор этой книги – из вторых. Из отринувших и твердо знающих, что Пушкин на все века – один.
Из книги Александра Боброва "Иосиф Бродский: Вечный скиталец".
***
Дмитрий Быков ( р. 1960 )
Иосиф Бродский как поэт русского мира
Бродский – это поэт силы. Бродский, который говорит о своем изгойстве, своем изгнанничестве, утверждает это изгойство и изгнанничество с помощью риторики силы, риторики невероятного напора, если угодно – нахрапа. Скажу больше – это риторика присоединения к большинству.
Бродский риторически всегда так убедителен именно потому, что он берет количеством: количеством слов, количеством строф… Бродский – гений длинного стихотворения, долгого высказывания. Бродский, безусловно, поэт большинства именно потому, что он берет массой. А утверждает он себя как одиночку именно с помощью массы слов, массы аллюзий, массы цитат…. Мы редко найдем у него убедительную риторику одиночества. Это всегда полководец, который ведет на читателя огромную словесную армию.
Парадокс Бродского в том, что человек, который так отчаянно артикулировал муку одинокого существа, оказался выразителем идей большинства. И Бродскому нравится быть поэтом большинства, осознавать себя частью народа… Он все время говорит, с какой гордостью в ссылке он ощущал себя одним из миллионов, идущих утром на работу, вместо того, чтобы, как большая часть интеллигенции, посапывать в постели.
***.
Расчеловечивание, если угодно, – главная тема Бродского: дыхание в безвоздушном пространстве, стремление вырваться из человеческого, тёплого, примитивного, мелкого и улететь в какие-то надзвёздные страшные высоты. Это тема «Осеннего крика ястреба» – кстати, одного из лучших и самых виртуозных стихотворений Бродского.
У Бродского много гениальных стихов. И «Двадцать сонетов к Марии Стюарт» я мог бы назвать, и вся «Часть речи», выдержанная в этой же интонации.
– С чего лучше начинать читать Бродского?
– С «Двадцати сонетов к Марии Стюарт», с «Дебюта». Вот «Дебют» – знаете, я не люблю это стихотворение, оно мне кажется довольно циничным. Но при этом, во-первых, оно очень хорошо сделано; а во-вторых, в нём есть та редкая у Бродского нота насмешливой, горькой, иронической, трезвой, но всё-таки любви. Знаете, оно такое бесконечно грустное....
Всё это не значит, что у Бродского мало выдающихся стихотворений. У него есть абсолютно выдающиеся стихотворения, в которых формулируются вещи, на мой взгляд, не просто спорные, а противные. Но «На независимость Украины», которое многие называют ироническим стихотворением, пародией (конечно, никакой пародии там нет, всё очень серьёзно, на мой взгляд), – это тот довольно редкий у Бродского случай, когда бедность мысли оборачивается и бедностью формы. Форма этого стихотворения чрезвычайно тривиальная.
"Один. Сто ночей с читателем"
01.07.2015
***
Андрей Вознесенский (1936 - 2010)
"... Волков: Мне об этом рассказывал Андрей Вознесенский, который поехал в Бостон в одной компании со Шмаковым. Он тогда , кажется, сочинил свой стихотворный экспромт :"Геннадий Шмаков, ты не любил в душе башмаков".
Бродский: Должен сказать, что при всей плодовитости, Евтушенко мне всё же симпатичнее, чем Вознесенский. С моей точки зрения - которая, конечно же, не безупречна, - у Евтуха русский язык всё-таки лучше. Ну, что такое, Евтух? Это такая большая фабрика по самовоспроизводству, да? Он работает исключительно на самого себя и не делает из этого секрета То есть он абсолютно откровенен. И, в отличие от Вознесенского, не корчит из себя poete maudit - "проклятого поэта", богему, тонкача и знатока искусств. И я, между прочим, думаю, что искусство Евтушенко знает и понимает получше, чем Вознесенский.
Волков: Вы знаете, Иосиф, я уверен, что в какую-то будущую идеальную антологию русской поэзии ХХ века войдут при любом, самом строжайшем отборе, по десятку-другому стихотворений и Евтушенко, и Вознесенского.
Бродский: Ну это безусловно, безусловно! Да что там говорить, я знаю на память стихи и Евтуха, и Вознесенского - думаю, строк двести-триста на каждого наберётся. Вполне, вполне.
Волков: И в истории русской культуры и общественно-политической жизни ХХ века и "Бабий Яр", и "Наследники Сталина" Евтушенко навсегда останутся.
Бродский: А я не уверен , что останутся. Потому что если в ту антологию , о которой вы говорите, будет включена "Погорельщина" Клюева или, скажем, стихи Горбовского - то "Бабьему Яру" там делать нечего.
Волков: Разница в том, что произведения Клюева или Горбовского все эти десятилетия распространялись по стране, в лучшем случае в списках и в устной форме, а "Бабий Яр" и "Наследники Сталина" появились в газетах с миллионными тиражами, их весь Советский Союз прочёл. Потому эти стихи Евтушенко и сыграли свою историческую роль." ...
Соломон Волков. Диалоги с Иосифом Бродским., Москва, Эксмо, 2002, с.418-420
Александр Городницкий ( р.1932 )
Городницкий, автор — условно говоря — исторических стихов, идет по тому же пути. Любопытно сопоставить два стихотворения — «Монолог маршала» Городницкого и «На смерть Жукова» Бродского. У Городницкого:
Я славою отмечен с давних пор,
Уже воспеты все мои деянья.
Но снится мне зазубренный топор,
И красное мне снится одеянье,
И обелисков каменная твердь.
Я — маршал, посылающий на смерть.
У Бродского:
Сколько он пролил крови солдатской
в землю чужую! Что ж, горевал?
Вспомнил ли их, умирающий в штатской
белой кровати? Полный провал.
Что он ответит, встретившись в адской
области с ними? «Я воевал».
Это сопоставление идеально иллюстрирует разницу подходов. Городницкий исходит из нравственного императива. Бродский — из реальности. В случае Городницкого мы имеем дело с трансформацией исторического факта в поэтическую идею.
LIVEJOURNAL
Пишет Николай Подосокорский (philologist)
2018-03-20
***
Наталья Горбаневская (1936 - 2013)
Вы посвятили Бродскому несколько стихотворений. Что служило поводом или стимулом этих посвящений?
Ну все стихи были по конкретным поводам. "Три стихотворения Иосифу Бродскому" — после приговора. "Там, где Пушкинская осень…" — после Нобелевской премии, о которой я узнала в Риме (откуда поехала во Флоренцию — "Перед ангелом Мадонна"), вообще Италия для меня страна Иосифа куда больше, чем Америка. Остальные все стихи — на смерть и после смерти. Кстати, когда я осенью того же года, что был приговор и написаны "Три стихотворения Иосифу Бродскому", в "Трех стихотворениях, написанных в дороге" писала "…по улице Бродского / иду в метро", — это тоже о нем и, может быть, о том родстве судьбы (см. выше), то есть некоторое предвидение.
Какое из посвященных вами Бродскому стихотворений вам нравится больше всего? Можно его здесь поместить?
Возьмите из "Новых восьмистиший":
Русский язык
потерял инструмент,
руки, как бы сами,
о спецовку отирает,
так и не привыкнет,
что Иосиф умер,
шевелит губами,
слез не утирает.
Полухина Валентина
Иосиф Бродский глазами современников (1995-2006), книга третья
НАТАЛЬЯ ГОРБАНЕВСКАЯ , АПРЕЛЬ-ИЮНЬ 2004, ПАРИЖ
***
Яков Гордин ( р.1935 )
"... Из русской поэзии нашей советской действительности ушла необходтимая для культуры, а для русской литературы генетически казалось бы неотъемлемая, без которой человек не может в полной мере осознать себя человеком - трагедийность мировосприятия. Советская литература культивировала внетрагедийность жизни, принципиальную. Квазиблагополучие политической системы накладывалось на всё, начиная от эмпирики и кончая метафизикой, что, естественно, мертвило и то, и другое, и третье, и пятое и не давало возможности прорыва из псевдокультуры иногда даже высокого качества в культуру мирового уровня. И очень немногим это удавалось. Иосиф не единственный здесь, но он один из наиболее сильных и таких стремительных случаев вот этого прорыва. Очевидно, он подсознательно ощущал эту необходимость, поскольку с самого начала остро трагедийная нота звучит в его стихах. ... Это была остро ощущаемая культурная задача, как мне кажется. И это началось с "Пилигримов", с "Гладиаторов", с замечательного стихотворения "Сад" - это уже 1960 год, всё равно ещё очень молодой человек. Бешеная попытка прорваться в органичное мировосприятие - не жалобная, а трагедийная. Это, мне кажется чрезвычайно важный момент. И острое желание попробовать всё. Первые два - три года в стихах идёт раскачивание от Лорки до Незвала, от Слуцкого до Баратынского - при том, что есть группа стихов собственно его, ни на что не похожих, но всё равно это бесконечные пробы. И это чрезвычайно важно - умение не канонизировать то, что он мог бы на поэтике "Пилигримов" и этой группы стихов работать с большим успехом долго. А вместо этого - стремительная трансформация, умение меняться, оставаясь самим собой. И ещё один пункт. Мне уже случалось писать и говорить об этом непонятно откуда взявшееся ощущение свободности. Не свободы, как политической или бытовой категории, а именно свободности во взаимоотношении со всем окружающим, что, конечно, в поэзии давало очень интересные результаты и, очевидно, в некотором роде определило стремительность развития, поскольку ничто его не смогло удержать на месте. ..."
Полухина Валентина
Иосиф Бродский глазами современников (1987- 1992 ), кн. первая
ЯКОВ ГОРДИН, 31 МАЯ 1989, ПАРИЖ
***
Андрей Дементьев (1928 - 2018)
Забытые поэты,
Родные имена.
Они умолкли где-то,
Но то не их вина.
...
И если бы не Нобель,
И Бродский бы погас.
И никогда не пробил
Его бессмертный час.
Забытые поэты,
Чужие времена.
Теперь у Интернета
Другие времена
...
2008
***
Евгений Евтушенко (1932 - 2017)
Больно ли мне за тот негатив, который обрушил на меня Бродский? Это незаживающая рана в течение всей моей жизни. Больше непонятно, чем обидно. Ведь он был освобожден по моему письму, когда его посадили, я был в Италии и там написал письмо в Политбюро ЦК КПСС в его поддержку. Это письмо еще подписали влиятельные итальянские коммунисты, и даже посол СССР в Италии Семен Козырев подписал то письмо.
Бродского освободили через три дня после того, как это письмо было рассмотрено на Политбюро. Он прекрасно знал о том письме и потом так прошелся по мне… Бог с ним, что он назвал меня "плохим поэтом", но не пойму, почему "еще худшим человеком"?
У нас с ним никогда не получались отношения. Он был мизантроп, он несколько раз просился уехать в Америку. Бродский всегда делал ставку на Америку.
см. о Вознесенском
***
Игорь Ефимов ( р.1937 )*
"...Знакомство с 1962 года, в доме Евгения Рейна. Друг наш, знаток поэзии Александр Штейнбергсон первым принёс мне какие-то стихи Бродского, а потом Яков Виньковецкий дал мне "Шествие".
"Шествие" меня ошеломило абсолютно, это было из тех произведений, которые меняют жизнь. ... До сих пор помню огромные куски наизусть Эмоциональное состояние Бродского во время суда? Я был изумлён его выдержкой. Он дал петуха только однажды, позволив себе такую высокопарность поэтическую:
_" Я думаю... это от Бога"
"... Но всё же я свидетель, что с наибольшим удовольствием и бесконечно он мог проводить время с Найманом. В Наймане, конечно всегда горел такой костёр и талантливости, и страсти, и артистизма невероятного, и тоже бесконечности. Эта их поездка по Чёрному морю, которая описана и у Наймана, и ещё в каких-то местах, и в устных новеллах, конечно мало нашлось бы людей, с которыми Иосиф готов был себя погрузить на такое долгое совместное путешествие. Им никогда не было скучно друг с другом. Вообще недаром ко второму сборнику Бродского на Западе "Остановка в пустыне" Найман написал предисловие, подписанное НН. И мы не должны забывать, что это было сделано как раз в те года, когда Синявский и Даниель за такие вещи получили свои сроки".
*Автор книги "Нобелевский тунеядец",
Полухина Валентина
Иосиф Бродский глазами современников (1996- 2005 ), кн. вторая, стр. 75 -87
ИГОРЬ ЕФИМОВ, 10 НОЯБРЯ 2003, НЬЮ-ДЖЕРСИ
***
Джон Ле Карре (р. 1931 )
"... Да мы были в этот момент вместе. Я повёл его в китайский ресторан. Захудалый был ресторанчик, но кормили неплохо и я туда захаживал. Когда я позвал Иосифа на ланч, я думаю, он принял приглашение по двум причинам: во-первых, у Рене Брендель не принято было пить, во всяком случае не столько сколько ему хотелось бы, а во-вторых, конечно, ему надо было как-то убить время в ожидании новостей. У меня -то об этом не было ни малейшего представления. Я просто-напросто не помнил, что это был как раз момент присуждения Нобелевских премий. Я не люблю литературу в её общественных проявлениях, литература как индустрия мне противна.Так что пришла моя жена Джейн, мы втроём сели за столик и принялись болтать о том, о сём, разговор о пустяках в духе Иосифа - о девушках,о жизни, обо всём, и тут Рене Брендель появилась в дверях. Она крупная немка, высокая, всё еще говорит с лёгким немецким акцентом, весь авторитет и известность её мужа как бы перешёл к ней, и она говорит: " Иосиф, тебе нужно идти домой." А он говорит:" Зачем?" К тому времени он уже выпил два или три больших виски. А она говорит:" Тебе присудили премию". Он говорит:" Какую премию?" А она говорит:"Нобелевскую премию по литературе". Я сказал:" Официант! Бутылку шампанского!" Так что она присела и согласилась на бутылку шампанского Я у неё спрашиваю:" Вы откуда узнали?" Она говорит:" Шведское национальное телевидение подстерегает Иосифа возле нашего дома". Оставаясь в этот момент единственным трезвомыслящим человеком, я спрашиваю: "Кто Вам сказал, почему Вы уверены?" Она говорит: Все шведы говорят". Я говорю: "Ну, знаете, кандидатов-то три или четыре, так что шведы, может, у каждой двери караулят, нам надо поточнее разузнать, прежде чем мы сможем спокойно выпить шампанского". А тогда как раз издатель Иосифа Роджер Страус, был в Лондоне, так что Джейн позвонила ему в гостиницу. И он подтвердил, что да, пришло сообщение из Стокгольма о том, что премия присуждена Иосифу..."
Из книги Валентины Полухиной "Иосиф Бродский глазами современников"
Книга первая (1987-1992),
ДЖОН ЛЕ КАРРЕ, 28 МАЯ 1996, ЛОНДОН
***
Наум Коржавин ( 1925 - 2018 )
Коржавин считал Бродского плохим поэтом. Плохим, потому что Бродский писал «плохие, лживые, литкружковские, слабые» стихи. Когда я промямлил что-то про Нобелевскую премию, Наум Моисеевич вдруг впервые перешел на крик: «Неужели вы считаете, что я разбираюсь в русской поэзии даже хуже Нобелевского комитета?»
Тема Бродского приводила Коржавина в какое-то необъяснимое бешенство. Причем, сам он это прекрасно осознавал, и все время повторял: «Если хотите, запишите меня в завистники — только не в идолопоклонники!»
Бродский, по мнению Коржавина, писал с постоянным сознанием своего величия: «Он уверовал в свою гениальность в тринадцатилетнем возрасте и законсервировался. Пушкин, например, так не писал — Пушкин писал легко! А Бродского читать невозможно. Вот я читал поэму «Мышь» — это наказание, пытка. У меня два часа ушло. Я ее в себя, а она — из меня. Стихи должны захватывать, а не сопротивляться!»
Меня все это ужасно интриговало, и я часто возвращался к этой теме. Наконец, я спросил: «А хоть одно хорошее стихотворение у Бродского есть, или все — дрянь?» Наум Моисеевич немного подумал и тихо сказал: «Есть». И стал читать вслух. Наизусть.
Ты забыла деревню, затерянную в болотах
залесенной губернии, где чучел на огородах
отродясь не держат — не те там злаки,
и дорогой тоже все гати да буераки.
Баба Настя, поди, померла, и Пестерев жив едва ли,
а как жив, то пьяный сидит в подвале,
либо ладит из спинки нашей кровати что-то,
говорят, калитку, не то ворота.
А зимой там колют дрова и сидят на репе,
и звезда моргает от дыма в морозном небе.
И не в ситцах в окне невеста, а праздник пыли
да пустое место, где мы любили.
Читал он так, что мурашки по коже. На «где мы любили» мне даже показалось, что он сам готов заплакать. Потом он помолчал, будто ему нужно было время, чтобы снова перейти на прозу, и сказал: «Вот это — стихи! А все остальное — говно!»
https://www.liveinternet.ru/users/
Любителям изящной словесности:Наум Коржавин ругает И.Бродского (перепост с комментариями)
Ян Визинберг(Сноб)
Ругаем Бродского
Генезис «стиля опережающей гениальности», или миф о великом Бродском
Опубликовано в журнале Континент, номер 113, 2002
Суммирую сказанное о самом Бродском — большая часть его стихов мне не нравится. Не нравились мне и в первый период его творчества — то юношеской расплывчатостью, то неподвижностью. Есть (я узнал это потом) и стихи этого периода (например, “От окраины к центру”), в которых поэтический замысел был, но не был до конца осознан и выражен, из-за чего стихи растянулись до бесконечности. Впрочем Я. Гордин объявил такие стихи открытием нового жанра — длинного стихотворения. Вообще, многое в Бродском, что мешало восприятию его стихов, его поклонники объявляли открытием…
В наступившем ХХI веке Коржавин стал публично критиковать Бродского, неоднократно заявляя, впрочем, что никаких личных претензий к нобелевскому лауреату не имеет: «Я противник Бродского как явления. Он исполнял роль гения, а это никогда добром не кончается». В сентябре 2002 года Коржавин опубликовал статью «Генезис “стиля опережающей гениальности”, или Миф о великом Бродском», в которой вернулся и к содержанию творчества Бродского, и к слабым сторонам его стихотворений.
журнальный клуб Интелрос » Континент » №150, 2011
Григорий Шурмак
Иосиф Бродский — Наум Коржавин: притяжение и отталкивание
***
Юрий Кублановский ( р. 1947 )
В «лихие 90-е» любой свободный критический разговор о Бродском стал приравниваться либеральным участком прямо-таки к какому-то культурному святотатству. Но Иосиф Бродский фигура масштабная и мощная. Его мировоззрение было гораздо глубже, чем у наших доморощенных демократов: тогдашние его едкие, но очень сильные стихи об Украине — тому явное свидетельство. Безусловно, что в наши дни возвращение Крыма его бы очень обрадовало. Его масштабность особенно заметна при нынешнем измельчании вкусов и культурных запросов. Так, например, национальную премию «Поэт», учрежденную чубайсовским РАО ЕЭС, получил в этом году бард диссидентских кухонь Юлий Ким. Думаю, не случайно, что выразившие открытый протест по этому поводу поэты Евгений Рейн и Александр Кушнер — друзья Иосифа Бродского и литераторы его круга.
Культура: Бродский остался для Вас загадкой?
Кублановский: А как же? Любое творчество имеет в своем остатке загадку. И чтение — по жизни — настоящего поэта есть не просто культурное наслаждение, но и попытка разгадать тайну его творческого мира. Попытка до конца никогда не реализуемая. Настоящее творчество неисчерпаемо, отсюда и его особая притягательность. С годами поэзия Бродского не умаляется в моем сознании, но растет. Отступают все идейные претензии и раздражение на его жажду мирового успеха. Остается главное: подвиг творчества, за который поэт сполна расплатился, уйдя из жизни в 55. Я уже сегодня старше его на 13 лет. Но для меня он навсегда — старший, во многом — недосягаемый.
Интервьюер Татьяна МЕДВЕДЕВА
ИСТОЧНИК: газета "Культура"
21.05.2015
***
Виктор Куллэ ( р. 1962 )
"...Параллель с Пушкиным, когда речь идёт о Бродском, при всей её скандальности достаточно не случайна; Бродский в своём творчестве узаконил некие грандиозные сдвиги в структуре пушкинского языка, сдвиги столь существенные, что, не будучи возведёнными в ранг литературы. они могли разрушить всё здание. То есть как фактор лингвинистического влияния он если и несоизмерим, то сопоставим с Пушкиным. И потом, мне кажется, дело заключается в самой его личности, в её масштабе, в её универсальности, оригинальности, в особой органике присущей ей свободы.Благодаря этому, не побоюсь сказать, моцартианскому складу личности ему, наверное,и удалось сделать то, что он сделал. ..."*
* Из интервью Валентине Полухиной 24 июля 1992, Кил.
Кандидат филологических наук (1996), защитил первую в России диссертацию, посвящённую творчеству Иосифа Бродского: «Поэтическая эволюция Иосифа Бродского в России (1957—1972)», (научный руководитель В. Е. Ковский).
***
Александр Кушнер ( р.1936 )
" - Настоящие стихи всегда нужны, конечно. Стихи Бродского все эти годы передавались из рук в руки. Те, кто любит поэзию, знали его: ведь любовь к поэзии предполагает интерес к ней. Проявить интерес - значит приложить некоторые, не слишком большие усилия, чтобы достать нужные стихи. Другое дело - широкий читательский спрос. Он сооблазнителен, но опасен. В России не знают меры и любовью могут задушить. Ещё года два назад на каждом перекрёстке кричали о Высоцком, сделали из него большого поэта, совершали паломничество на его могилу, жгли свечи и т.д. Устали, остыли. Потребовалась другая жертва. Юбилеи Ахматовой и Пастернака обернулись чудовищной пошлостью, их произвели в литературные генералы. Сейчас взялись за Бродского, что и ему не поздоровится от жарких объятий. Впрочем он, кажется, это понимает и держится от них на расстоянии....
- Холодность, книжность,эстетизм, рационализм, дурной вкус - Какой это замечательный ряд, если из его слагаемых складывается такой прекрасный поэт! Другого поэта способен погубит и один из перечисленных недостатков. Хочется придумать ещё парочку изъянов, лишь бы опять написал что-нибудь вроде "Писем римскому другу! По-моему, это одно из самых драгоценных стихотворений, написанных в нашем веке....
Бродскому я посвятил не одно, а несколько стихотворений."
Свет мой зеркальце, может быть, скажет,
Что за далью, за кружевом пляжей,
За рогожей еловых лесов,
За холмами, шоссе, заводскими
Корпусами, волнами морскими,
Чередой временных поясов,
Вавилонскою сменой наречий,
Есть поэт, взгромоздивший на плечи
Свод небесный иль большую часть
Небосвода, - и мне остаётся
Лишь придерживать край, ибо гнётся,
Прогибаетсч, может упасть.
А потом на Неву налетает
Ветерок, и лицо его тает,
Пропадает, - сквозняк виноват,
Нашей северной мглой отягчённый, -
Только шпиль преломлён золочённый,
Только выгиб волны рыжеват.
1981
Из книги Валентины Полухиной "Иосиф Бродский глазами современников"
Книга первая (1987-1992), с. 125-127
АЛЕКСАНДР КУШНЕР, МАЙ 1990, ЛЕНИНГРАД
***
Лев Лосев ( 1937 - 2009 )
"Западник " Бродский не менее, чем "славянофил" Солженицын, был всегда готов грудью стать на защиту России, русских как народа от предвзятых или легкомысленных обвинений."
Из книги Владимира Бондаренко "Иосиф Бродский. Русский поэт", обложка
***
" Но совершенно иного качества переживание, явление значительно более важное для наших собственных судеб произошло, когда каждый из нас вдруг почуствовал Бродского. Это трудно объяснить ретроспективно. Какой-то ветер реальности вдруг подул в нашей жизни. ... Но вот совершенно неожиданное, новое, переворачивающее наше представление о поэзии и в то же время отвечающее нашим скрытым чаяниям о том,какой поэзия должна быть, это был Иосиф. Так появился Бродский в моём сознании. ...
Я думаю, что в русской литературе нашего времени, в русской поэзии после Ахматовой, Цветаевой, Мандельштама не было другого поэта, который с такой силой выразил бы религиозность как таковую в своей поэзии. В какой степени это отразилось на его поэтике, я об этом писал в своей статье о "Натюрморте" и ещё кое-где. ..."
Из книги Валентины Полухиной "Иосиф Бродский глазами современников"
Книга первая (1987-1992), с. 130-137
ЛЕВ ЛОСЕВ, 20 СЕНТЯБРЯ 1989, ЛОНДОН - 23 ИЮЛЯ 1990, ХАРРОГЕЙТ
***
Юнна Мориц ( р. 1937 )
"Иосиф Бродский крещён русской поэзией, русской речью, историей, географией, где " в леревне Бог не по углам". Его читатель - в России, которая сама выбирает себе великих русских поэтов. Она выбрала Бродского.
Страна и её человечество никогда не равны режиму. Режим отверг поэта, а страна - нет. Россия любит его, как никто другой."
Из книги Владимира Бондаренко "Иосиф Бродский. Русский поэт", с.5.
***
Анатолий Найман ( р. 1936 )
"... Он очень быстро рос, что называется. Я употребляю слово "рос" в метафизическом смысле. Эти четыре года разницы сохранялись. И вместе с тем, через 3-4 года мы были ровня во всех смыслах. Мы не ощущали его боле молодым ни каком смысле. ...
Дальше началось то, что называется известностью. Сперва знаменитый судебный процесс. Он стал фигурой под прожекторами. Он вёл себя на процессе безукоризненно.
Он показал то, что было для меня, знаете, щемящим. Была в его поведении такая привлекательность, от которой даже щемило сердце. Он всё время был беззащитным человеком, при этом в той степени высоты человеческой, что можно было , посмотрев, на его поведение во время процесса и во всё это время, вдруг вспомнить, что человеки , они они вот такие могут быть, а не только совершать непорядочные, неблагородные или обыкновенные поступки, не только жить обыкновенной жизнью. Вдруг увидели, что вот это незащищенное, в каждую секунду готовое к гибели существо держится с таким достоинством. Этому стало способствовать радио. Знаете, тогда Би-би-си или "Голос Америки" были как голоса из заоблачных высей. И вот "Голос" говорит:"Бродский... Бродский... Иосиф Бродский". То есть начинается вот эта сторона славы. Подавляющее большинство людей тогда начали восклицать: "Она пришла! Она пришла сама"( строка из "Северных элегий" Ахматовой). Это были люди, которые начали говорить: "А вы знаете, какие он стихи замечательные пишет!". Он не стал писать стихи более замечательные, чем он писал до того, как "Голос Америки" и Би-би-си начали повторять его имя. Не то чтобы что-то качественное изменилось в нём, но после условного "Голоса Америки" вдруг эти строки оказались замечательными. Это имеет , как сейчас говорят, обратную связь. Это подействовало и на самого Бродского. Ну я знаю этот механизм на себе: ты как=то должен себя вести соответствующим образом....
Но я помню момент, когда первое стихотворение огорчило меня и сразу было мной не принято. Это стихотворение "Остановка в пустыне". В этом стихотворении была какая-то поучительность, которая шла рядом с поэзией, а поэзия ничего не терпит рядом с собой. И, естественно она её разрушала.... Всё-таки это не эпическая вещь, а лирика. В этих стихах какая-то была советскость, неизбежная такая советскость, от которой не надо отказываться, но которую надо замечать в себе....
Я могу Вам сказать, пронзительность его стихов сказалась уже в 1962 году. Если я не ошибаюсь, стихотворение примерно 1962 года, там есть строчки:
Да не будет дано
Умереть мне вдали от тебя,
в голубиных горах,
кривоногому мальчику вторя...
("стансы городу")
-Да . Вот эта строчка" "кривоногому мальчику вторя". ( Которую я запомнил по-своему, кстати сказать.) Потом конечно этот гул, ухваченный в "Большой элегии Джону Донну", когда он действительно определился как Бродский. Это стихотворение, которое можно взять и сказать: " Вот Бродский и сейчас, по прошествии 27 лет". Потом совершенно уникальный по тому времени "Исаак и Авраам". Потом это было им разработано , и разработки, как всегда, уменьшают величину сделанного. НЕ увеличивают, а уменьшают. "Исаак и Авраам" - это разгон языка на тысячу строк, на пять-восемь тысяч слов, и тоже на такой высокой ноте. Ну и потом ничего лучшего, чем "Кенигсберг" ("Einem Alten Architekten in Rom"), ничего лучшего я у Бродского не знаю. Когда я говорю, что я ничего лучшего у Бродского не знаю, это не значит , что я не знаю равного этому. Скажем, "Осенний крик ястреба" - замечательные стихи Мне кажется, что в дни нашей молодости для нас, во всяком случае, для него и для меня, особняком стояли стихи Баратынского "Осень" Это вершина русской поэзии, которую ты всегда чувствуешь и звук которой определяет вообще весь шум мироздания.... Я думаю, что стихи "Осенний крик ястреба" - это вариация на тему "Осени" Баратынского.
Из книги Валентины Полухиной "Иосиф Бродский глазами современников"
Книга первая (1987-1992), с. 32-35
АНАТОЛИЙ НАЙМАН, 13 ИЮЛЯ 1989, НОТТИНГЕМ
***
Евгений Рейн ( р.1935 )
"Стихи скитающегося Бродского не жалуют и его давние друзья. Как пишет Евгений Ркйн, Бродский "отказался от того, что так характерно для всей русской лирики - темпераментной, теплокровной, надрывной ноты".
С Евгением Рейном полностью солидарна Елена Шварц: "Он привил совершенно новую музыкальность и даже образ мышления, не свойственный русскому поэту. Но нужно ли это русской поэзии? Я не уверена, что это русский язык Это какой-то иной язык. Каждым поэтом движет какая то стихия, которая за ним стоит. Холодность и рационвльность малосвойственна русской поэзии. Ей свойственна внутренняя и глубокая надрывность"
Из книги Владимира Бондаренко "Иосиф Бродский. Русский поэт", с.282.
"... Я не очень люблю определенное количество его ранних стихов, которые, кстати сказать, весьма популярны, вроде "Пилигримов" и т.д. Мне вообще нравится, что Иосиф пишет в последнее время, но лет семь тому назад у него был такой механистический период. Я сейчас даже не силах перечислить всё, но там есть стихи, которые, мне кажется, сделаны несколько компьютерным образом.Но так нельзя судить поэта. Я это говорю и сам недоволен своими словами, потому что поэзия есть некий процесс, и необходимо любить и ценить поэта и воспринимать его творчество как некий поток, где есть перепады, где есть пробелы, как результат жизни.А так как жизнь свою не выстроишь по линейке , то и невозможно судить о том, где хуже, где лучше. Жизнь совпадает со стихами...."
В НОВУЮ АНГЛИЮ
И.Б.
На первом этаже выходят окна в сад,
Который низкоросл и странно волосат...
Так много лет прошло, что наша связь скорей
Психоанализ, чем почтовый разговор.
Привозят в семь утра измученных детей,
А в девять двадцать пять я выхожу во двор,
Я точен, как радар, я верю в ритуал -
Порядок - это жизнь, он времени сродни.
По этому всему, пространство есть провал,
И ты меня с лучом сверхсветовым сравни!
А я тебя сравню с приветом и письмом,
И с трескотней в ночном эфире и звонком,
С конвертом, что пригрет за пазухой тайком
И склеен второпях слезой и языком.
Зачем спешил почтарь? Уже ни ты, ни я
Не сможем доказать вины и правоты,
Не сможем отменить обиды и нытья,
И всё-таки любви, которой я и иы
Грозили столько раз за письменным столом.
Мой лучший адресат, напитки и плоды
Напоминают нам, что мы ещё живём.
Семья не только кровь, земля не только шлак,
И слово не совсем опустошенный звук!
Когда-нибудь нас всех накроет общий флаг,
Когда-нибудь нас всех припомнит общий друг!
Пока ты, как Улисс, глядишь из-за кулис
На сцену где молчит худой троянский мир,
И вовсе не Гомер, а пылкий стрекулист
Напишет о тебе, поскольку нем Кумир.
1974
Из книги Валентины Полухиной "Иосиф Бродский глазами современников"
Книга первая (1987-1992), с. 23-25
ЕВГЕНИЙ РЕЙН, 24 АПРЕЛЯ 1990, МОСКВА
***
Александр Солженицын ( 1918 - 2000 )
"Новый мир": Солженицын о Бродском
13 апреля 2018
У Солженицына есть большой эссеистический цикл: Из "Литературной коллекции". Многие эти тексты печатались в журнале "Новый мир". Вот фрагмент статьи "Иосиф Бродский — избранные стихи" ("Новый мир", 1999, № 12):
"Беззащитен оказался Бродский против издёрганности нашего века: повторил её и приумножил, вместо того чтобы преодолеть, утишить. (А ведь до какой бы хаотичности ни усложнялся нынешний мир — человеческое созданье всё равно имеет возможность сохраниться хоть на один порядок да выше.)
Из-за стержневой, всепроникающей холодности стихи Бродского в массе своей не берут за сердце. И чего не встретишь нигде в сборнике — это человеческой простоты и душевной доступности. От поэзии его стихи переходят в интеллектуально-риторическую гимнастику. Этот эффект усиливается от столь же устойчивого, сквозного мировосприятия автора: он смотрит на мир мало сказать со снисходительностью — с брезгливостью к бытию, с какой-то гримасой неприязни, нелюбви к существующему, а иногда и отвращения к нему. Да и прямо пишет: “Вещи и люди <...> терзают глаз. / Лучше жить в темноте. <...> Мне опротивел свет <...> как я переношу / небытие на свету” (“Натюрморт”). “И вкус во рту от жизни в этом мире, / как будто наследил в чужой квартире / и вышел прочь!” Немало стихов, где Бродский выражает омерзение к тому, что попадается на глаза: тут и луны “прыщавая скула” и “часть женщины в помаде / в слух запускает длинные слова, / как пятерню в завшивленные пряди”, — а мысли покрупней в тех стихах, бывает, и не найдёшь. Люди? — в “наготе и складках” мира “больше любви, чем в лицах”. А и пейзаж вообразить “лучше всего безлюдный”, да уж “ничего нет ближе, чем вид развалин”. И правда, пейзажи у него большей частью безлюдны и лишены движения, а то и сгустки уныния (“Сан-Пьетро”). ..."
Владимир Уфлянд ( р.1937 )
ПАРНАС, ИОСИФУ БРОДСКОМУ
Поведай мне в письме, поэт Российский
Как вспоминал душистый банный листик
И тосковал без штампа, без прописки,
Без пятых пунктов и характеристик.
Без дорогих руин и пустырей
На месте храмов и монастырей,
И без иных больших и малых благ,
Что щедро нам даны, в то время как
Евреи, русские и племена другие
На речке Гудзон слёзы льют от ностальгии.
Подробно опиши, как нынче премию
Тебе вручил высокородный швед.
Спросил ли удостоверение
С печатью в том, что ты поэт?
В венке лавровом, с неразлучной лирой
Ты изберёшь Парнас своей квартирой.
Туда и тебе пишу, Иосиф,
С серпом и молотом, скучая без колосьев.
ноябрь 1987
Из книги Валентины Полухиной "Иосиф Бродский глазами современников"
Книга первая (1987-1992), с. 136-138
ВЛАДИМИР УФЛЯНД, 8 ИЮЛЯ 1989, ЛОНДОН
Фото из Интернета
12 января 2021г.