1.Спал серый селезень - серебряный сентябрь.
Сиренью северной сияли скаты сопок.
Рассвет рассеянный секретничал в сенцах.
Росой отсвечивал раскаянный мой шепот.
Стекал по стеклам свет. Скулила темнота.
Смиренный месяц цвел среди болот и топей.
Сосна согбенная, осина-сирота
Проснулись в сумраке, прислушиваясь. Tонкий
Фонарь надтреснутый качался над крыльцом.
Неосвещенная смещенная ступенька
Смущалась скрипов сна и снова над лицом,
Шепча бессмысленно, склоняясь постепенно,
Старуха страшная с усмешкою сухой
Мне посулила чужестранца на постой.
Скажи, кто будет он? Зачем он мне? Постой!..
Ответа нет, и только пролитый настой
Ее травы, и серый плат простой. И взгляд пустой…
А звездный блеск не в силах спорить - угасал.
Свирель рассветная отчаянней звучала
Иссиня-серая светлела полоса.
Светило Осени откинуло забрало!
2.И долго длился он - наш самый первый день.
Деревья в круг вступали, сень даруя.
Сияли лица. Отступала тень.
И все вокруг звучало: “Аллилуйя!”,
Хоть слова этого не знали мы совсем
Склоняясь, ветви осеняли нас знаменьем
И заменяли потолок и стены дома
Ошалевая в этом мире новом,
Мы озирались – было незнакомо,
И радостно, и ясно все вокруг.
Казалось, нас обманывало зренье.
Касались плечи - плеч и руки - рук.
И плыло все в тумане как во сне.
Плескалось набухающее слово - внутри
И не рвалось пока вовне.
3. А в зрелом зеркале зияющей воды,
В безумном зареве зареванного неба
Сквозь зверозапахи, бредущие сквозь дым,
Зрел - золотист и зол – закат, взирая немо
На заумь озера, залива и звезды.
На мир зеленый, безоглядный, в переливах
Душа взвилась, не зная страха и узды.
Душа поверила, что может быть счастливой
Зашлась, зажглась - от исступленных детских строк.
Их фейерверк взрывался синим, алым
Никто не знал - какой отпущен срок,
Когда любовь кружила и качала,
И мчала без дорог как будто бог
Оберегал нас с самого начала.