Артюр Рембо
(1854-1891)
Как ангел, из цирюльни вышедший без перьев,
Вверх голову задрав, вливаю пиво в брюхо.
Зажав в зубах мундштук, не видя толка в мере,
Я дымом парус щёк копчу от уха к уху.
Во рту - вкус чисто вылизанной голубятни.
Мечтанья, как янтарь густой смолы, текущей
По бересте грядущих дней куда приятней,
Но места нет и в них от грусти вездесущей.
В себя залив сполна, пожалуй, тридцать кружек,
Чтоб утопить в них грёз своих печаль и нежность,
Я ощущаю то, что прогуляться нужно
К иссопам в сосны, чтоб, презрев небес безбрежность,
Её пронзить струёй ликующей, радушных
Гелиотропов нарушая безмятежность.
Arthur Rimbaud
(1854-1891)
Oraison du soir
Je vis assis, tel qu'un ange aux mains d'un barbier,
Empoignant une chope a fortes cannelures,
L'hypogastre et le col cambres, une Gambier
Aux dents, sous l'air gonfle d'impalpables voilures.
Tels que les excrements chauds d'un vieux colombier,
Mille Reves en moi font de douces brulures :
Puis par instants mon coeur triste est comme un aubier
Qu'ensanglante l'or jeune et sombre des coulures.
Puis, quand j'ai ravale mes reves avec soin,
Je me tourne, ayant bu trente ou quarante chopes,
Et me recueille, pour lacher l'acre besoin :
Doux comme le Seigneur du cedre et des hysopes,
Je pisse vers les cieux bruns, tres haut et tres loin,
Avec l'assentiment des grands heliotropes.