Ты глядишь порой расстроенно,
давишь в сердце грусть-печаль.
Между нами ты рас-троена,
что отчаянно мне жаль.
По отдельности ты счастлива,
пребывая в трех домах.
Ласкова, мила, податлива -
только врозь, увы и ах.
А когда сойдутся трое все -
неминуемый скандал.
Ты желаешь, тут не скроешься,
чтобы дом твой пустовал.
Чтоб не слышать крики громкие,
чтоб не видеть грубых сцен,
чтобы не ходить по кромке и
не стоять как манекен.
Жизнь покуда не освоена,
но ты стала понимать:
любят все тебя по-своему:
папа, бабушка и мать.
Кто любовию звериною,
кто во искупленье вин
за свои ошибки львиные,
что был комом первый блин.
Кто за сходство несомненное,
за зеркальный отблеск глаз,
за достоинство бесценное,
за язык и меткость фраз.
И, хоть ты порой расстроена,
очевидная мораль:
от судьбы, что так устроена,
стал характер твой, как сталь.