Болит внутри. И болит так странно,
как будто там плещутся океаны,
набитые мёртвыми китами
и субмаринами.
Словно лежали на вечном приколе,
потом удивились: доколе, доколе?
И ржавые лопасти замелькали,
и фонтаны над спинами.
А если поверить, довериться, кинуть
себя, словно парусник, в эти гольфстримы,
с отливом совпасть на выдохе,
с приливом – на вдохе?
Застрять в кругосветке, оливковой ветки
не чаять, смотреть, как пасутся креветки
и рыба летит, по-птичьи выпорхнув
у острова Ко Хе.
Дождаться девятого вала, а мало –
пробоины в корпусе от нарвала,
тонуть, выдыхая: абыр, абыр, –
и пучить глаза по-рыбьи.
И там, на дне Марианского царства,
удильщиком, как Диогеном, скитаться...
Если б у душ вырастали жабры,
моя бы стала амфибией.