Сессию сдали блестяще. Катя радовалась этому вместе с Оксаной и Галей. На летней сессии можно сдавать за второй курс. Разговорившись однажды, они вспомнили притчи Соломона, и Галя сказала:
- Приложим сердце своё к учению и уши к умным словам. Живые слова тоже учат. И все они согласились. А пока можно и отдохнуть. Кате захотелось поехать домой к родителям, и она, пришла из университета домой к тёте, как всегда, поцеловав её, сказала, что соскучилась по дому.
В чём же дело? – не возразила тётя. – Поезжай. Дом тоже по тебе скучает. Да и городок твой недалеко от Одессы, через двенадцать часов ты будешь дома. Поезд отправляется вечером. И Катя стала потихоньку собираться в дорогу, думая о том, что ей взять с собой, кроме зачётки, которой она обрадует родителей.
Неожиданно послышался звонок. Кто-то к ним очень скромно позвонил, терпеливо ожидая за дверью. Тётя открыла дверь. Перед нею стоял в смущении незнакомый мужчина, лет шестидесяти.
- Господи, - подумала она, - какой он высокий, стройный, в жизни не видела такого красавца.
- Тётя Надя? – спросил он с улыбкой, глядя на неё карими глазами. Взгляд добрый, но какой-то отрешённый.
- Да, я Надежда Васильевна.
- Я - Пётр Андреевич, отец Игоря. Насколько я знаю, у вас живёт невеста моего сына Катя. Скажите, нельзя ли мне её повидать? Пожалуйста, позвольте.
- Заходите.
Он снял с головы меховую шапку. Поклонился.
- Раздевайтесь, пожалуйста, - предложила Надежда Васильевна.
Пётр Андреевич снял пальто, сам накинул его аккуратно и не торопясь на крючок вешалки. Прошёл в комнату. Удивлённая Катя приостановила свои сборы в дорогу. Поздоровавшись, она увидела в незнакомце Игоря. Густые чёрные волосы, в которых светилась седина, карие глаза и тонкое аристократическое лицо с едва заметными морщинами. Они познакомились. К удивлению тёти, Катя нисколько не смутилась.
- Присядьте, поговорите с Катей, а я пойду приготовлю чай.
Разговор, безусловно, пошёл о его сыне. Катины глаза наполнились влагой, но она не уронила слезы, а только едва послышался её тяжёлый долгий выдох.
- Игорь передаёт вам привет. Мы надеемся, что всё станет на своё место. Несмотря на то, что следственное управление ФСБ России предъявило обвинение всем военнопленным украинским морякам, они вернутся домой.
- Как вы думаете, долго ждать?
- Надеюсь, что нет. Возможно, до лета. Быстро такие вопросы, конечно, не решаются. Будем ждать? – он посмотрел внимательно на девушку и улыбнулся.
С улицы по окнам забарабанил дождь. Такая она украинская зима. Среди зимы приходят то незначительные морозы, а то дожди. Но вскоре дождь перестал так же внезапно, как и начался; выглянуло солнце. Его лучи осветили комнату.
Тётя Надя пригласила к столу. За столом говорили о Кате, её успехах в учёбе. Пётр Андреевич перевёл взгляд на Надежду Васильевну. Их глаза встретились. В его глазах она заметила тревогу, скорбь. Он же видел внимательное любопытство и какое-то едва заметное волнение одинокого человека. Узнав о Катиной поездке домой, он поспешил встать из-за стола. Поблагодарил за угощение и сказал:
- Надеюсь: наше знакомство на этом не кончилось. Увидимся. Кате счастливого пути и добра.
Он вышел, пожав руку хозяйке. А через два часа тётя Надя провожала Катю домой к родителям, давая ей нескончаемые наставления. Она всегда любила давать наставления. Катя молча кивала головой. Послышался сиг-нал к отправлению поезда, они крепко обнялись и поцеловались. Поезд тронулся с места, тётя прошла за ним несколько шагов и остановилась.
С платформы она вышла на улицу, раздумывая, каким транспортом ей удобнее добраться до дома. Она почувствовала на себе чей-то взгляд, обернулась. Пётр Андреевич спокойно с нежностью смотрел на неё.
- А у меня для вас такси. Уже поздно одной возвращаться домой. Всё может быть…
И он, извиняясь, взял её под руку и указал на близко стоящую от них машину.
- Я не мог вас оставить одних, был всё время с вами.
Через десять минут машина остановилась у дома Надежды Васильевны. Пётр Андреевич протянул женщине руку, и тем же такси отправился домой.
- Надоела холостяцкая жизнь. И какого шиша я всё один и один. Чего жду? Жену не вернуть. Оттуда не возвращаются, лишь туда попадают, - думал он.
Серьёзные черты Петра Андреевича исказило сострадание. Он вздохнул, и взгляд его выдал внутреннюю борьбу, которую не мог он высказать тщательно взвешенными словами, и уж конечно, в этой машине. – И всё же я не могу поступить иначе. Она мне нравится, чем –то напоминает мать Игоря, выбор ясен. Она одинока так же, как я. Её судьба стала для меня важней моей собственной.
Он выглянул из окна такси. Узкая улица кишела автомобилями, мчащимися, кажется, сразу во все стороны, а к высочайшим домам примыкали маленькие старые домики. На трамвайных остановках быстро собирались и вновь рассеивались толпы, будто исполняя некий странный городской обряд. И ему захотелось окунуться в романтику ночного города, вдохнуть полной грудью воздух, пропитанный смесью тысячи цветочных ароматов с морским бризом, пройтись по улочкам, освещенным нежно мерцающими огоньками, или по бульварам и площадям, которые горят миллионами разноцветных лампочек. Ярко, красочно и привлекательно выглядит в иллюминации Одесса.
Тут Пётр Андреевич мысленно заметил самому себе:
- Хорошо бы, если бы вдвоём.
А вот и его дом. Расплатившись и поблагодарив таксиста, он словно спохватился, что надо пригласить Надю (он для себя так уже её называл) куда-нибудь погулять. Эта мысль растрогала его и, право, он не понимал отчего.
Наверняка есть в её жизни пустота, которую он может заполнить и представил цвет и разрез её глаз, выразительных и красивых. И это доставило ему удовольствие. Он сумел и себе признаться, что и она заполнит пустоту его жизни, потому что она способна ответить теплом на тепло.
Продолжение следует
http://stihi.ru/2021/01/07/53