.
Старик Акоколапсис наступал с Юга
на коне-мутанте, Девятиглазом Гуго.
Лишний глаз Гуго был Чёрная Дыра;
кто глянет в него – тому с плеч гора.
Кого плечи лысые, пустые, напрасные –
ох, забреют насмерть
того молодца красного!
– Не понял!
– Что, Иван Иваныч?
– Да ничего не понял!
– Да что – «ничего»?
– Ааа… Понял!
– Что, Иван Иваныч?
– Да всё понял!
– Да что – «всё»?
Кого плечи гольцы, гордые, праздные –
нисколько не жалеют такого несчастного;
старик Акоколапсис атакует в бороду –
смертельный номер, особенно смолоду;
сдирает под ноль, по самую макушку –
кого господь в темя лобзал, так и тому не лучше.
– Не понял!
– Что, Иван Иваныч?
– Да ничего не понял!
– Да что – «ничего»?
– Ааа… Понял!
– Что, Иван Иваныч?
– Да всё понял!
– Да что – «всё»?
Он, ведь, цирюльник, просто с длинной бородой,
такой махровой, что не воротишься домой;
да и кто тебя, босомордого, примет?
да и Гуго, до бритья ещё, смахнул с тебя имя.
Ах, царицы мои, царицы, цари!
С горбом ли жив или с горой,
на плечи свои не смотри, не смотри,
поцелую господа оставаясь слугой.
(А старик Акоколапсис, он завсегда с войной
и Гуго от века ржёт девятый глаз над тобой)
– Вот зря я тебе такое да на ночь!
– Да я ничего не понял!
– Да что понимать-то? Иван Иваныч?
конец
.