Эх, свергают моего Трампушку!
Старца Джо-блатяру не терплю.
Хоть МакДональд и не знает Зушку,
я его давно любмя люблю.
Он ровесник. Кто из нас богаче?
Есть Маланья, немочка-модель.
Ни её и ни мою, тем паче,
ни в журнал, ни в календарь, ни в гжель.
Мой Трампушка офигенный мачо;
я изнежен, хлипок и веган.
Мы следим за битвой, чуть не плача;
не помогут рифма и наган.
Мой Трампушка -- президент еврейский,
но продажные жиды его гнобят.
Весь бомонд киношно-гарвард-гейский
закатать мечтает под асфальт.
Тридцать срибром раздадут иудам
китаёзы хитрые вдали,
чтоб таким трампушкам, робин-гудам,
мылом бы натёрли две петли.
И повиснут, как там Чаушески,
и Маланья, и МакДональд мой...
Хоть мошенства нет, есть блески-трески:
Интерпол придёт ко мне домой.
Отберут жену и документы,
арестуют в банке счёт большой;
и предупредят, чтоб я об энтом
не строчил, а думал головой.
"Знаешь ты, кто есть Мишель Обама?
...Так пиши, мол, жуткой красоты.
Позавидуй мужу девы славной --
и марай экраны и листы."
Но не знают, гады, что заскоки
у меня. И от любви я пьян.
Ведь расист я злобный и жестокий.
Буду верить в Трампа! Как болван.