8 часть
Раздался звонок в дверь.
- Иду! - Виктор с Данилой на руках, спустились вниз.
В комнату вошла женщина, сопровождаемая Стасом. Её полноватое тело и добродушная улыбка, которая каким-то мистическим образом была привязана, как маска, не портили её, а наоборот располагали к себе. Сама внешность была, что ни на есть самая обычная – эдакая простушка, не вызывающая какого-либо негатива. Увидев Данилу, она сразу кинулась к нему.
- Ой, да какой он у вас хорошенький! Как его зовут?
- Спасибо! Его зовут Данила.
- У вас хорошо, - осматривая взглядом помещение, продолжала женщина.
- Пройдемте в мой кабинет, - предложил хозяин дома.
Усадив сына обратно в манеж, он взял со стола отпечатанный им документ.
- Вот договор и все предлагаемые к нему условия, можете ознакомиться. Если вас это устраивает, то данный договор завтра же заверим у нотариуса. Как мне к вам обращаться?
- Людмила Ивановна, - ответила женщина. - Вот мои документы, - она протянула взятые из сумочки паспорт, диплом, рекомендации от тех людей, у кого она работала раньше.
- Очень даже заманчивое всё, - прочитав условия договора, сказала Людмила Ивановна. - Я согласна работать у вас. Думаю, нареканий в мой адрес не будет.
- Я очень этому рад.
Ознакомив няню с помещениями, где ей предстояло жить и работать, Людмила Ивановна сразу приступила к своим обязанностям.
- Чего такая физиономия? – озабочено спросил Стас друга, оставшись с ним наедине в кабинете.
Виктор подошёл к бару встроенному в стену и достал бутылку виски.
- Будешь? – наливая себе в бокал, спросил Виктор.
- Братэла, ты забыл, что я за рулём? Давай колись, чего у тебя там за неполадки. Вижу. Не слепой.
Поколебавшись, Виктор всё же начал говорить.
- Когда ты уехал за няней, я вот сидел тут, рядом с Даном и мне показалось, что Аннушка моя, сидела рядом, и ей было так же тяжело, как и мне.
- Да, брось ты. Просто ты этого хотел бы, вот и показалось. Отвлечься тебе надо. Или доктору показаться, - съязвил Стас. - Глюки, что ли?
- Не глюки. Просто чувствую. Нигде не чувствую, а домой захожу, чувствую.
- Давай дом продадим и все дела.
- Я тебе продам! Ну-ка, давай-ка собирайся. Завтра оформишь все бумаги по няне и ко мне. Займемся нашим проектом. Кое-что надо будет уточнить и просчитать. Будешь нужен мне завтра весь день. Учти!
- Ладно, - выдохнул Стас. - Чао-бамбино! Ариведерчи! Гудбай! – кривляясь, он направился к выходу.
- Иди-иди. Утром отзвонишься.
Анну тронули слова мужа.
«Значит, он чувствует моё присутствие, - думала она, - и… - не успев закончить мысль, она чётко услышала мысли мужа. Это новое, открывшееся в ней состояние, поразило её до глубины души».
« Хорошо, что не рассказал Стасу о ночных видениях, когда видел и слышал Аннушку, так же, как его, – думал Виктор. - Вот тогда бы он точно настоял на враче. А мне это ни к чему. Все равно удивительно. Веришь, что всё было реально. Да уж! Впору и самому призадуматься, не съехал ли я с катушек. Только почему-то является Аннушка мне, когда я сильно устаю. Вымотаешься на нет, и в нокаут. А там она, моя Аннушка, и просыпаться не хочется».
***
Няня проворно справлялась со своими обязанностями - готовкой, стиркой и глажкой. Данила принял её не так любвеобильно, как Наташу, но и не капризничал.
Анна, уже давно не видевшая бабу Нюру, решила, что именно сегодня можно будет проведать старушку. Она отыскала её не сразу. Та, облюбовав себе небольшую полянку, развалившись на траве, грелась на солнышке.
- Баба Нюра, вот вы где! А я вас ищу, ищу.
- Косточки свои старые грею, - пробурчала она. – Схоронить-то схоронили их, да я-то всё равно их чувствую.
- Баба Нюра, у меня столько за неделю произошло!
- Рассказывай. Позабавь старуху, а то так скучно. Садись, дочка, рядом, тоже погрейся, да полюбуйся - красота-то какая вокруг!
Анна рассказывала о неприятностях Наташи, о новой няне, которая всем понравилась. Баба Нюра, слушая её, вдруг выпалила:
- Смотреть за нею надо.
- За кем? – не поняла Анна.
- За няней вашей. Не чистая она.
- Баб Нюр, не пугайте вы меня. Вы же её не видели, как можете говорить?
- Видела. Я всё вижу. Вернее, почти всё.
Расстроившись, Анна уж было собралась идти обратно домой, но старушка остановила её.
- Ты куда? Да не пужайся ты! Так-то она безвредная баба, на руку только нечистая. Но месяц-другой живи спокойно, ничего тащить не будет. Ну, а в случае чего, гони её, да и всё.
- Как это?
- Да вот так, - и она резким движением руки прошлась по траве и цветам - те легли, как подкошенные.
- Баба Нюра, научите! – вытаращив удивлённые на траву глаза, вымолвила Анна. - Научите, пожалуйста, как вы это делаете. Я столько раз пыталась поиграть с Данилой в мяч, но он и с места не стронулся.
- Не дошла ты ещё своей головой, не дошла. Слышала, по вере воздастся? Вот и думай, - скрипучим голосом говорила баба Нюра. - Веришь, что ты привидение, так и будь привидением, ходи куда хочешь, проходи через чего хочешь. Куча достоинств в этом. А хочешь играть в мяч с ребенком, так поверь, что ты есть – самая, что ни на есть настоящая. Я вот лежу, кости грею, а ведь их давно в землю закопали. Смекаешь? - вставая и отряхиваясь, продолжала баба Нюра. - Пойдем, прогуляемся. Ну, так вот… Люди сквозь тебя проходят, а ведь можно и сделать, что наткнется человек на тебя, как на стену и пройти не сможет. О, страху-то натерпится! Верить, и чувствовать мозгами-то надо. Хотя мозгов-то у тебя и нету, - засмеялась старушка. - Иной раз страх людей нам на руку играет. Ну, это уж, когда безобразничают, пужнуть-то и не мешало. А ты знаешь о том, что средь людей нашего брата хоть пруд пруди?
- Как это? - удивилась Анна.
- А вот так это. Такие же, как мы с тобой, ходят везде и всюду. Иные до такой степени умные стали, что даже в спящих людей вселяются. Вселятся, а его самого выгнать стараются. А человеку скажи про такое, он и не поверит. А вот характер-то другой становится, интересы другие, да и, вообще, жизнь другая, чаще всего в худшую сторону. Ведь и вселяются-то те, что понаглее, да побессовестнее. А есть и другие, вселятся и живут всю жизнь внутри человека по соседству. А что ж ты думала? Не так-то всё и просто. Много могу тебе интересных вещей-то понарассказывать, да только к чему тебе они. Так, голову забивать. Есть и те, кто нас видит и слышит. Дар вот у них такой. Знаю тут одну женщину, дал ей Бог видеть. На Лесной живёт.
- Баба Нюра, так Данилка мой меня тоже и видит, и слышит, - радостно воскликнула Анна.
- Что? Ты не говорила мне об этом. Так тебе неслыханно повезло, радуйся, деточка. Тебе непременно надо научиться играть с ним, а затем ещё много чему. Что ж ты молчала? Ведь он-то не будет пугаться вдруг скачущего мяча или летящего в воздухе самолётика. Дурочка, давно бы уж играла с ним да баловала.
- Ой, баба Нюра, как я рада, что вы говорите мне об этом! Поучите, поучите меня, пожалуйста. Самой долго доходить, а хочется уже сегодня.
- Ишь, скорая. Может не сёдня и не завтра. А может, прям сейчас? Ну, давай учиться. Сядь вот, - указала на лавку старушка. – Посиди, подумай, сосредоточься. Вспомни, какой ты была. Втяни в себя это и начинай жить по-новому. Ты такая же и осталась, помни это.
Они обе притихли. Каждая думала о своём, а воздух, казалось, наполнялся новой силой, становясь плотнее.
- Ну вот, будем проходить практику на этом комке бумаги. Толкни его! - скомандовала баба Нюра.
Анна, ощупав свои ладони и пальцы рук, убедилась, что их хорошо чувствует, и это придало ей силу и уверенность. Она снова поймала себя на мысли, о новом, доселе не известном для неё состоянии. Толкнув кончиками пальцев комок бумаги, она подпрыгнула от неожиданности, тот слетел со скамьи и упал на землю.
- Да ты быстро учишься, - поднимая комок и ложа обратно на скамью, удивилась баба Нюра. - Давай ещё!
Анна от радости так сильно разволновалась, что, тыча пальцами в бумагу, не всегда добивалась желаемого результата.
- Это ничего, - успокаивала её баба Нюра. – Ничего! Раз получилось, значит и другой раз получится. А вот в воздухе держать предмет, это немного потяжелее. Но думаю, у тебя получится. Умница ты моя!
Целый месяц они встречались, учились, разговаривали и даже шутили над прохожими. Анна усвоила, что все действия начинаются с чувствования тверди под ногами. Этого же правило касалось и то, когда сидят, лежат… Всё это неотъемлемо было связано с чувством тверди, а значит веры в свои собственные силы.
Однажды, мимо них шли юноша и девушка. Парень, так яростно рассказывал юной деве о культе сатанизма, что сразу привлёк внимания бабы Нюры.
- Айда за ними! – махнула рукой старушка Анне. – Чавойто не туда ребятушки направление выбрали.
Зайдя вглубь парка, юноша, после долгого ознакомительного фрагмента о благе сатанизма в жизни человека, спросил девушку:
- Ты с нами? Готова ты, служить Люциферу и вступить в наше братство? Ответь!
Девушка молчала, чем вызвала недоумение и негодование юноши. Он не сдержался и закричал:
- Чего ты молчишь? Я ещё раз спрашиваю тебя. Готова ли ты идти с нами? Говори же!
Девушка снова продолжала молчать, растерянно смотря на своего спутника.
- Курица безмозглая, - снова не сдержавшись, кричал парень. – Сколько я могу в твою тупую голову вбивать простые истины. Мне нужен ответ сейчас. Либо ты со мной, либо мы расстаёмся навсегда! Отвечай!
Анну так сильно возмутило поведение юноши, что собрав всё своё негодование в кулак, она, подняв с земли валяющуюся банку из-под пива, бросила в юношу, попав ему в аккурат между глаз.
.- Кто здесь? - ища глазами, закричал парень.
Девушка испугано стала озираться по сторонам. Никого! Вокруг стояла тишина. Банка прилетела юноше ребром, образовала тут же красно-синюю полосу, которая пролегла от носа до корней волос во весь лоб. Убедившись в том, что никого нет рядом, потирая лоб, юноша продолжил:
- Видишь, он гневается на меня за то, что ты тянешь с ответом. Это знак! Так ты согласна пойти со мной и служить Дьяволу? Говори!
- Да, - боязливо, ответила девушка.
- Ну, ты скажи, что за бараны! Лезут, куда непопадя и за собой тянут, - недовольно, бурчала баба Нюра. - Бери Аня палку, поучим молодёжь жизни. А-на-на, а-на-на... – приговаривала она, ударяя со всей силы парня по заду. Когда тот выгибался, выпячивая вперёд живот, она кулаком била его по пузу. И продолжая дубасить его, приговаривала:
- Изыди, порча проклятая! Изыди!
Девушке тоже доставалось от Анны. Не так сильно, но страху натерпеться можно было. Та, пятясь, убегала, пока упав на колени, не взмолилась.
- Боженька, защити меня! Пожалей, Боженька!
После этого Анна перестала бить её и отошла в сторону. Она смотрела на неё, и ей до глубины души было жалко эту плачущую, как маленькая девочка, девушку.
Парень, всё ещё отмахиваясь от ударов, бежал прочь. Баба Нюра оказалась ещё и прыткой бегуньей, её удары рукой и палкой доставались ему по спине, рукам, ногам. И вдруг он как закричит:
- Господи! Защити меня, Господи!
Палка зависла в воздухе и упала, и других ударов больше не последовало. Изумленный всем происходящим, потрясенный, он упал на спину и громко зарыдал.
- Ничего, ничего полезно, - говорила, жалея его, баба Нюра. - Пусть поплачет сынок. Очистится.
Заплаканная девушка, подошла к нему, села рядом с ним на колени и стала успокаивать, гладя по волосам, как маленького ребенка, всхлипывая и утирая бегущие по щекам слёзы.
- Вадик, ну ты чего? Не плачь, Вадик! Вставай!
Помогая ему встать, она продолжала говорить с ним ласково. Он поднялся, и обнял её за спину.
- Да. Пошли. Прости меня, Лен. Прости!
Баба Нюра с Анной ещё долго слышали их удаляющиеся голоса.
- Ну, вот и хорошо, - сказала им вслед баба Нюра. – Ну, вот и ладненько.
продолжение - http://stihi.ru/2021/01/01/6309