(Посвящается А.Е.Судовщиковой-Косач)
Мне снился сон: богиня, так прекрасна -
Фантазию мои узрели очи,
И друга милого красивый образ ясный
Богиня приняла в часы той ночи.
Тот долгий взгляд, разумный и приветный,
Улыбка милая, что говорит без слова,
А на плечах - лишь крылья, многоцветны,
И набожный венок на лбу лавровый.
Она идёт! Неодолимой силой
Меня влечёт последовать за нею
По тротуарам тёмным. Вот вступила
Она в какой-то дом - не разумею.
Что это? Храм иль, может быть, темница?
До сводов тёмных и не дотянуться,
Одно окошко, узко, как бойница, -
Через него лучи потоком льются
И падают на стену: высоченный
Орган стоит там, как скалы осколок,
Где был Титан прикован осужденный,
Желавший просвещения людского.
Богиня встала там, меня за руку
Взяла и внятным словом говорила:
"Услышь и помни этих слов науку.
Вот мировой орган; судьба судила,
Что только раз дано ему раздасться,
И страшный звук, мощнее всяких звуков,
По всем краям продолжит отзываться,
И всколыхнется мировая мука.
И страшные настанут разрушенья,
И башни крепкие падут, не встанут снова.
Великий страх придёт, за ним - спасенье!
Тогда спадут всемирные оковы.
И правда лавром главы увенчает.
И сгинет зло, сокрытое веками.
И новой воле гимн баян сыграет
На вольных струнах вольною рукою.
Так слушай: пробудить орган ты можешь
Не сильною, но смелою рукою,
И зло над миром звуком уничтожишь,
Земле добудешь счастья и покоя.
Но знай, что мигом жизнь твоя погаснет,
Как молния, что перед громом видишь.
Не для тебя прольется свет прекрасный,
Что мир осветит, нет! Сама погибнешь.
И славить струны вольные не будут
Ни имени, ни рук игравшей силу,
Счастливые несчастную забудут
И не украсят лаврами могилу!"
Сказала и пропала. Одиноко
Я остаюсь и думаю-гадаю,
Как вызволить тот звук, что спит глубоко,
Что должен прогреметь любому краю?
Стою, как будто я окаменела.
Исчезнув, мысль уже не развлекает...
Но что это? Как песня зазвенела
Издалека, как целый хор рыдает.
Печаль глубокая и тихая вползает
Змеёю в сердце, камнем тяжким душит.
Как дикий ветер с луга, хор рыдает,
И тень на сводах стала только гуще.
Едва-едва в окошке луч блистает,
И тучи тёмные гнетут, как иго, душу,
А сердце словно пламенем сжирает.
Нет, должен выйти страшный звук наружу!
Пускай погибну, лишь бы солнцем белым
Надежды, правды небо осветилось.
Отважно простираю руку, смело, -
И просыпаюсь... Это мне... приснилось.